«Для накопительной системы это очень плохое решение, и постановка вопроса о том, что, возможно, ее отменят, вселяет в граждан, в наиболее активную их часть, апатию и представление о том, что правительство не может справиться с этой системной задачей. Значит, веры ему мало и так далее, и тому подобное. Вот такое неверие не является, безусловно, фактором, улучшающим ни производительный, ни инвестиционный климат. Для экономики — это неизбежное зло, потому что просто не может бюджет сверстан, судя по всему, без заморозки вот этих 400 почти млрд рублей, потому что это и представляет из себя трансферт из бюджета в пенсионную систему. Поэтому это вынужденная такая беда, которую, абсолютно уверен, не председатель правительства в душе не поддерживает, не министры экономического блока, а социальный блок настаивает на своем, потому что ему нужна вот эта солидарная пенсия. Тем самым от декларируемой задачи сделать экономически активную часть населения агентом и проводником реформ мы отказываемся в пользу солидарной помощи неимущим и мало зарабатывающим людям, что в эпоху кризиса является социальной ролью государства, если хотите. То есть навязанное нам зло превращается в приостановку реформ. Это происходит на многих направлениях, но наиболее ярко именно в пенсионной реформе».

«Оно выглядит как тактическое справедливое, потому что бюджет Пенсионного фонда, датируемый из Фонда благосостояния дефицитен настолько, что постоянно его поддерживать на это просто нет средств. Давайте правду говорить. Но это только тактически выверенное решение: довольно давно, экономисты отечественные, зарубежные, специалисты в области пенсий говорили о том, что надо повышать пенсионный возраст. В случае повышения пенсионного возраста таких проблем бы не было, если бы эта реформа была начата своевременно. Но в результате того, что когда-то кто-то кому-то пообещал, что никогда пенсионный возраст не будет повышен, то это популистская, так сказать, в основном мера, неповышение пенсионного возраста, привела к такому дефициту бюджета Пенсионного фонда… Меры половинчатые, которые, безусловно, не спасут всю пенсионную систему, но немножко облегчат давление на бюджет, приняты. Работающие пенсионеры выглядят так, что они не получат 4% индексации, но все-таки они получают зарплату. В этом смысле, для спасения тех пенсионеров, которые не работают и живут только на пенсию, это выглядит справедливо. Повторяю еще раз: тактически справедливо в стратегических ошибках, которые были допущены не сегодня, а уже три, четыре, пять лет назад. Когда мы говорим о реформе пенсионной системы — накопительная пенсия, солидарная пенсия, пенсия для работающих и не работающих пенсионеров — мы говорим о большом комплексе мер, которые можно и нужно было бы продумывать. Но так, когда социальный блок правительства и сам президент сам говорил «нет увеличению пенсионного возраста», а только при увеличении пенсионного возраста балансируется вся система в правильном экономическом смысле, тогда и не о чем говорить. Если нет самому первому шагу, то после этого — платить пенсию работающим, не платить, сколько платить, это уже вторично, понимаете. В этом смысле была блокирована сама идея, которая, собственно говоря, не имеет другого решения ни в одной из стран мира. Или мы увеличиваем возраст, или мы увеличиваем налоги. Вот два варианта, во всем мире».

«Не надо быть ни собеседником WSJ, ни даже главным редактором этого изумительного издания, чтобы понять: то, что они говорят, абсолютная правда. Обстоятельство первое: бюджет не выполняется, нет тех доходов ни от нефти, ни от газа, ни от производителей минеральных ресурсов, которые были, и в течение трех лет точно не будет. Есть прогнозисты, которые говорят, что этого не будет никогда, но я таким не являюсь, поэтому уж три года точно сырьевые ресурсы, которыми наполнялся бюджет РФ, не повысятся в цене. Более того, мы — часть глобальной экономики, поэтому любое повышение цены на алюминий, нефть, газ в любой точке мира тут же заполняется какими-то поставщиками, это глобальная экономика. Эти цепочки добавленной стоимости, цепочки снабжения налажены сейчас так, что не может наш монополист любой превалировать на рынке долгое время, поэтому отсюда ждать доходов нельзя. В то же время российский бюджет, в отличие от 90-х годов, в отличие от начала первой половины 2000-х, является на 80% источников всех инвестиций, если раньше это было 50 на 50 — государство вкладывало, но и частный бизнес вкладывал. Частный бизнес в силу целого ряда обстоятельств сейчас сжимается, вкладывать не хочет, опасается, климат инвестиционный не тот, скорее, это хеджирование своих рисков, отвод денег за рубеж или отвод денег сюда. Банки переполнены деньгами. Те, кто говорят «давай-давай, скорее деньги» — просто достаточно посмотреть, что делается в российских банках. Но они боятся вкладываться. В связи с этим только бюджет обязан вкладывать. Бюджет не дополняется — надо его дополнить. Чем его дополнить? Раз доходов от сырьевого ресурса нет, а новых каких-то отраслей пока не возникло, то надо посмотреть на налоговую политику. Поэтому это дискуссия, которая перед нами разворачивается в полный рост. Социально надо бы к прогрессивной шкале присмотреться. А с точки зрения сборов, администрирования и так далее, плоская, конечно, сработала у нас. Вы помните лихие 90-е, когда была прогрессивная — все уходили от них разными способами, ничего не собирали, потом ввели плоскую и начали собирать. Я считаю, что социально куда справедливее, и выглядело бы это намного лучше, прогрессивная шкала, тем более, сейчас левые политические тенденции тоже абсолютно очевидны, и партии, которые стоят на таких позициях, каким бы не был игрушечным наш парламент, они будут там превалировать, и это не может не сказаться на дискуссии. Думаю, что все-таки прогрессивная шкала или какой-то элемент прогрессивности будет вводиться».