Долой «новый этический рейх»: как относиться к манифесту Богомолова? Комментарий Георгия Бовта

В манифесте под названием «Похищение Европы 2.0» режиссер пишет, что у России есть уникальный исторический шанс построить «Европу здорового человека», если она будет принимать человека таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и слабостями

«Новая газета» опубликовала манифест режиссера Константина Богомолова, в котором он критикует Европу и Запад в целом. Режиссер считает, что Запад только внешне позиционирует себя как общество, заточенное на реализацию личностных свобод, но на самом деле он борется с человеком «как со сложной и трудноуправляемой энергией».

В этой борьбе функции суда, преследования и изоляции не ликвидированы, а делегированы от государства обществу. Условно прогрессивное общество, по мнению автора, приняло на себя роль новых штурмовиков, с помощью которых то же государство сверхэффективно борется с инакомыслием.

В «новом этическом рейхе», пишет Богомолов, человека «натаскивают на любовь и лишают права свободно ненавидеть». Он также считает, что соцсети стали инструментом «новой репрессивной машины». В статье содержится призыв к России не идти по такому пути Запада, выработав новую «правую идеологию».

Во-первых, это эмоционально красиво, как бывают красивы постановки самого Богомолова. Если вы, конечно, разделяете его эстетику. «Ликвидация сложного человека», в чем он обвиняет Запад, тоже красивая формула. Сравнение современного Запада с преступником, прошедшим химическую кастрацию и лоботомию, после чего на лице его застыла фальшивая улыбка доброжелательности и всеприятия — улыбка вырождения, — тоже по-своему красивые слова.

Богомолов не приемлет «превращение страны вертухаев и рабов» — это он о нас — в страну, «где стучат не от страха, а от сердца, травят не от дремучести, а от просвещенности, где разноцветные Швондеры от BLM входят в дома и требуют профессуру присесть на колено, поделиться жилплощадью и сдать деньги на помощь оголодавшим Флойдам». Браво! Тусовка верещит от восторга и идет в буфет, где дают «Мохито» или «Пина коладу».

Во-вторых, я лично примерно эти же тезисы слышал в выступлении режиссера на дискуссионном клубе «Валдай» в Сочи в 2018 году. Тогда на это мало кто обратил внимание. Зато многие обратили внимание на приехавшую в Сочи немножко инкогнито и присутствовавшую в том зале Ксению Собчак. Они еще не были женаты. Речь Богомолова была свежа на фоне казенных выступлений. С тех пор в российский политический дискурс с подачи Владимира Путина был вброшен тезис о «смерти либерализма». И сегодня обновленный манифест режиссера-нонконформиста, успевшего выступить доверенным лицом Сергея Собянина на выборах, оказывается еще более в струю.

И тут начинается «в-третьих». При прочтении публицистически талантливого произведения ловишь себя на сходстве ощущений с тем, когда читаешь тексты на исторические темы, написанные «технарями». Вроде что-то так, но в целом все — не так. Путаница в терминологии, подмена понятий, передергивание ради подгонки под свою кажущуюся безупречной теорию. Так, сравнивать национал-социализм с цензурой Цукерберга в Facebook — это именно передергивание. При этом автор политически изящно избегает поминать всуе и родной ГУЛАГ, и даже нравы идеологического отдела ЦК КПСС, по сравнению с которыми Цукерберг — это просто «еврокоммунист» с человеческим лицом.

Выступая против тоталитаризма и цензуры в исполнении общественного мнения в соцсетях, режиссер умалчивает, что альтернативой этому является ценура государственная, когда определять, что такое хорошо и что такое плохо, будет чиновник. К которому, конечно, настоящий творческий человек всегда найдет лазейку. Как нашел ее Микеланджело к Медичи, пытался найти Булгаков к Сталину. Как лавировал в этой лазейке Аркадий Райкин и пытался пролезть в доверие к ЦК КПСС режиссер Таганки Юрий Любимов — пока не устал и не свалил на «тлетворный» Запад.

Богомолов, разоблачая нынешний Запад, который отдельными моментами стал напоминать родной «совок», идеализирует прежнюю Европу. Но не реальную, а ту, что пригрезилась нам в начале девяностых. Где одновременно с сексуальной революцией еще действовали уголовные статьи за гомосексуализм. А над якобы прежним общественным либерализмом старого доброго Запада в представлении Богомолова, наверное, сильно посмеялись бы американские маккартисты или куклуксклановцы.

Богомолов постулирует — и это приятно слышать нынче многим представителям номенклатуры, хотя большинство вряд ли понимает все, что написано в манифесте: «Современная Россия далека от той Европы, к которой стремилась. Но она, очевидно, не хочет и в новый европейский паноптикум». Богомолов призывает «ясно и внятно сформулировать новую правую идеологию, вне радикальной ортодоксальности, но строго и непримиримо отстаивающую ценности сложного мира в опоре на сложного человека». Он призывает отцепить вагон «в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно-нейтральные черти». Он призывает перекреститься — и это снова важно и опять в струю! — и начать строить свой мир: «Заново строить нашу старую добрую Европу, о которой мы мечтали, которую потеряли». Уточним — Европу именно «сложного человека», если по Богомолову.

Но как бы ни случилось так, что, отцепив свой вагон и выбросив из него всю эту евротолерантность и антисексуальную идеологию Me too, мы не оказались бы на пустынном перроне, где начальником служит не любящий никаких сложностей держиморда, сильнее всего почитающий старый добрый кнут и домострой. Где нормой в том числе были бы домогательства и унижения на работе, а также семейное насилие. Интересно, что думает по этому поводу Ксения Анатольевна?