Как Узбекистан стал страной года по версии The Economist?
Лента новостей
Он обогнал Новую Зеландию, Северную Македонию и Судан. Причиной издание называет реформы президента Мирзиёева. Стала ли жизнь в Узбекистане лучше?
«Старомодная постсоветская диктатура, закрытое общество с исключительной жестокостью и некомпетентностью». Так The Economist характеризует Узбекистан эпохи Каримова, которая завершилась три года назад. С тех пор произошел настоящий прорыв как в экономике, так и политике. Шавкат Мирзиёев если не построил, то хотя бы приблизил страну к демократическим стандартам. Открыл границы, пустил иностранных инвесторов, упростил процедуру обмена валют (раньше только на черном рынке), закрыл знаменитую тюрьму «Жаслык», где держали и пытали политзаключенных. В стране идет приватизация, а малому бизнесу дали больше воздуха, рассказал уроженец Узбекистана Александр. Сейчас он живет в России, но часто ездит на родину.
— Если вы открываете новый бизнес в Узбекистане, президент освобождает вас на два года от налогов. Он сказал: чтобы сначала получали работники деньги, два года тебе на раскрутку, а потом будешь платить налоги.
— А как насчет демократии? Как-то посвободнее стали люди свое мнение выражать?
— Конечно, да! Вот, со мной случай, когда я ездил в Ферганскую область. Если идет какой-нибудь митинг, любой, и об этом митинге узнает президент, президент поднимает мэра этого города и говорит: почему у тебя в городе митинг? Это идет публично. Он говорит: значит, народ чем-то недоволен? Иди и исправляй. Даю тебе на исправление две-три недели. Не сделаешь — я тебя увольняю.
Граждане страны могут пожаловаться на чиновников напрямую главе государства на портал президента, и реакция следует в течение двух-трех дней. Кроме того, Мирзиёев отменил принудительный труд, когда под угрозой увольнения или лишения пособий на сбор хлопка сгоняли не только взрослых, но и детей, говорит эксперт Центра изучения современного Афганистана Дмитрий Верхотуров.
Дмитрий Верхотуров эксперт Центра изучения современного Афганистана «Президент объявил такую политику, что не нужно ставить на вывоз хлопка-сырца, потому что есть такая сильная конкуренция, а развивать его переработку внутри. В силу того что это становится уже сейчас более экономически выгодно. Ткани, и особенно нетекстильные изделия, продаются с гораздо большей прибылью, чем хлопок-сырец. Просто стало выгодно нанимать работников. А по узбекской безработице набрать несколько десятков тысяч человек на уборку хлопковых полей, в общем-то, не так трудно».
Несмотря на позитивные изменения, в прошлом году из страны выехали более четырех миллионов человек. Впрочем, легальная миграция приносит доход узбекскому бюджету — ежегодно мигранты отправляют на родину более 3 млрд долларов.
Растет и туризм: за прошлый год — 2,5 млн туристов. В основном из Европы, Японии Кореи, России и стран СНГ. Тур из Москвы на пять дней стоит 50 тысяч рублей. Но особого ажиотажа нет, говорит гендиректор турфирмы «Дельфин» Сергей Ромашкин.
Сергей Ромашкин гендиректор турфирмы «Дельфин» «До тысячи человек у нас в год ездит. Но поскольку поездки недешевые, дальний перелет и достаточно дорогой, он скорее связан с доходами наших туристов, и пик, как вы понимаете, был в 2014 году. Пять лет назад эти поездки обходились в меньшее количество рублей — они подорожали точно так же, как обесценился рубль. Потом, правда, местная валюта тоже начала движение в сторону девальвации, но все равно баланс не восстановился. Поэтому это направление для искушенных туристов — таких «гурманов» экскурсионных».
Ошибочно считать, что в Узбекистане все слишком радужно. Есть и проблемы. Та же коррупция, снижение субсидий для населения. Да и изменения заметны больше в городах, а в сельской местности зачастую живут по-старому. Но свой выбор The Economist объясняет так: «Ни одна другая страна не продвинулась так далеко».
Рекомендуем:
Рекомендуем:
