Глава СПЧ отрицает намерение перенести Соловецкий камень с Лубянки

— В обоснование своей позиции вы говорите о том, что правозащитники просили создать памятник жертвам политических репрессий. Его построили, но к нему никто не ходит, — а кто именно просил? Может, просили не те, кто ходит к Соловецкому камню?

— Просил Совет по правам человека. На встрече с президентом. Конкретно Совет по правам человека на декабрьской встрече с президентом. Я не вспомню, какой это был год, естественно, это, видимо, было начало 2010-х годов. Президент откликнулся на это предложение и просьбу Совета. В Совет тогда входили как раз очень активные, старого поколения правозащитники, например, общество «Мемориал» (Минюст считает эту организацию иноагентом), Людмила Алексеева и так далее — вот они, собственно, и просили. Те самые группы активистов, которые теперь не ходят к этому мемориалу на Сахарова. Речь о чем шла: что есть камень, один небольшой камень на Лубянке. Давайте создадим большой серьезный мемориал. И президент откликнулся, и создали действительно огромный мемориал, очень хорошо сделанный, в центре Москвы. Президент сам открывал этот мемориал, с большим уважением отнесся к этой задаче. Теперь туда никто не ходит. Собственно, вот мое несложное соображение. Тогда я говорю: давайте туда камень, что ли, перенесем, это упрек этим правозащитникам, которые по-прежнему 30 октября какие-то там проводят мероприятия на Лубянке. Чтобы попрекать: мы знаем, вы там сидите, кровавые чекисты. Вот же в чем дело — это политиканство, а не память о жертвах политических репрессий. Вот эту несложную мысль я высказал.

— То есть из-за того, что там здание ФСБ, это камень преткновения?

— Конечно — ФСБ, КГБ, НКВД, — вот мы знаем, вы там сидите и все ждете, как бы снова нас репрессировать. Там уже давно другие люди, уже правнуки сидят.

— Может быть, в СПЧ обращались с жалобами на собрания у Соловецкого камня?

— Да нет. Понимаете, это восклицание, это мой упрек и мое непонимание, почему деятели гражданские, активисты, так, я бы сказал, брезгливо отнеслись и относятся к тому мемориалу, который был создан на проспекте Сахарова, о котором они сами же просили, — вот в чем заключается мой упрек. А дальше я говорю: уж если вам так дорог Соловецкий камень, ну давайте его туда перенесем.

— А действующие сотрудники ФСБ жаловались на эти акции, им мешают?

— Действующие сотрудники ФСБ на это не жаловались, нет. Не в том же дело, что они мешают или не мешают, дело в отношении к собственной истории. Дело в уважительном отношении к собственным трагедиям — нельзя трагедию народа 1930-х годов превращать в инструменты для политиканства, вот в чем проблема. Никакого предложения переносить камень нет, я этого не предлагал — организационно не предлагал. Я упрекал активистов в том, что они презрительно относятся к большому мемориалу, созданному на Сахарова, вот в чем мой упрек.