Владимир Степанов, «Аквариус»: обеспечить доступность российских процессоров на рынке получится через два-три года

Владимир Степанов: Здравствуйте, спасибо большое!

Владимир Степанов: Это новое приобретение «Аквариуса», мы вошли в капитал этой компании. Это молодой стартап, который занимается современным геймингом и киберспортом, искусственным интеллектом, новым типом инженерных вычислений, а Nemifist — это в буквальном смысле «немифист». Конечно, лучший рассказчик — это основатель непосредственно этой компании Николай.

Владимир Степанов: Да, есть мифист, а есть немифист. В любом случае это сильно запоминающееся название, и оно прижилось, надеюсь, будет развиваться, и действительно на всех последних ивентах, на которых мы представляем этот набор продуктов, вызывает огромное внимание.

Владимир Степанов: Это один из таких интересных формфакторов для геймингов или инженерных вычислений.

Владимир Степанов: Ну это какая-то новая задача, над ней тоже надо подумать. В данном случае тот вариант, который вы видели, — это игровая машина, достаточно мощная, и предел мечтаний многих подростков, в том числе и тех, родители которых сейчас трудятся в «Аквариусе», действительно, вещь, которая пользуется большим вниманием. Там же было и много других формфакторов, более традиционных, но не менее интересных.

Владимир Степанов: Конечно же, компьютеры никуда не делись, они остаются, несмотря на то что в разных обзорах уже с 2007 года, то есть 17 лет, мы слышим, что рынок персональных компьютеров пришел в упадок, он бессмысленен и вот-вот закончится. На самом деле персональные машины по-прежнему пользуются спросом, и любая компания имеет их в своем парке, пользователей персональных компьютеров по-прежнему в корпоративном сегменте большинство. Поэтому мы не снимаем с него акцента и все актуальные современные машины продолжаем выпускать. Вот то, с чего начинался «Аквариус» еще в Советском Союзе — с персональных компьютеров, это одно из продуктовых направлений, оно растет, развивается, обновляется модельный ряд, и когда мы произносим слово «компьютер», мы подразумеваем, что это целая линейка, причем именно в персональных компьютерах можно увидеть технику на отечественных процессорах. Такой опыт уже есть, это серийно выпускаемые машины, несколько проектов уже состоялось. И мы все надеемся, что петля, которую мы ждем в течение последних двух лет, завершится победой, выпуск восстановится и будет дальше развиваться.

Владимир Степанов: Под отечественным процессором подразумеваем на сегодня «Байкал» и «Эльбрус», здесь пока в клиентской технике ничего, наверное, другого представлять не нужно. Опыт серийного производства не просто каких-то бутиковых экземпляров или исследовательских машин, инженерных образцов, а именно серийных отгрузок этих машин уже есть у «Аквариуса», и несколько корпоративных заказчиков их уже вовсю эксплуатируют. Это, мне кажется, совершенно правильный, нормальный ряд. А петлей я называю то, что два года назад немножко изменились условия существования радиоэлектроники и микроэлектроники в России и требуется определенная петля времени, чтобы восстановить ряд вещей, в том числе обеспечить доступность отечественных процессоров на рынке. Мы ждем, что это как раз произойдет в этом году и выпуск продолжится.

Владимир Степанов: Абсолютно. Надо, наверное, похвалить «Эльбрус» в том числе за то, что это была одна из инженерных школ, которая в принципе сохранила для страны возможность боевых команд, связанных с дизайном микроэлектроники, дизайном процессоров, поэтому в хорошем смысле уже за это им можно поставить памятник, не говоря уже о том, что они продолжают разрабатывать процессор. Я бы хотел сейчас немножко вернуться к тому, какие продукты появились.

Владимир Степанов: К смартфонам мы перейдем в следующем такте, я бы хотел все-таки сказать, что мы представили на ПМЭФ всю линейку коммутаторов, которые мы обещали запустить в этом году, и вот она сейчас поступает в продажу, буквально сегодня на нашей новой тверской площадке, и мы к ней чуть позже вернемся.

Владимир Степанов: Да. Сейчас выпускается уже большая серийная партия коммутаторов, то есть представлено 12 моделей — от коммутаторов уровня доступа, уровня агрегации и уровня ядра, то есть это все, что нужно современному корпоративному заказчику с точки зрения коммутаторов. То есть вся линейка будет представлена, мы очень рады, что, кроме наших классических продуктов, в сегменте средств вычислительной техники мы наконец-то пришли в сегмент телекома и начали именно с коммутаторов. Продукт будет доступен уже в этом году к отгрузкам, мы уже начали тестирование у ряда заказчиков, имеем отзывы, которыми я доволен. Поэтому я думаю, что это то, что нужно рынку, появляется еще один стабильный вендор, который понимает, как работать в рынке, который в существенной степени ориентируется на опыт команд, которые продавали и разрабатывали здесь раньше импортные продукты, и об этом тоже, наверное, отдельно можно будет сказать.

Владимир Степанов: Да, это оборудование коммутации, которое вы видите в каждом офисе, чтобы в розетку можно было воткнуть какое-то устройство, все это обеспечивает коммутатор. То же самое внутри здания, то же самое в ЦОДах, то есть без этого не работает ни одно современное учреждение, ни одно современное производство, это обязательная часть IT-инфраструктуры. Мы его не видим в быту, в жизни, но он всегда присутствует. Поэтому мы вошли в эту реку и будем надеяться, что это станет первым продуктом. И, наверное, можем дать спойлер, что следующим шагом, как мы рассчитываем, до конца года будет корпоративный Wi-Fi. Поэтому кроме, как я сказал, серверов, систем хранения компьютерной техники, мобильных устройств, мы в обязательном порядке начинаем расширять сегмент телекома, коммутаторы, и следом ждите Wi-Fi.

Владимир Степанов: «Аквариус» до сегодняшнего дня ориентируется на технику для учреждений, предприятий и организаций.

Владимир Степанов: Смартфоны тоже для сотрудников учреждений, предприятий и организаций. Дело в том, что на сегодняшний день это наша целевая аудитория, и та функциональность, которая должна быть заложена в этих устройствах, тот акцент на безопасности, средствах группового управления и то, что нужно обычному потребителю, которым мы с вами все являемся в быту, дома, — это немножко разная функциональность, поэтому и устройства должны проектироваться немножко по-разному, поэтому то, что вы видите, это именно устройство для корпоративных коммуникаций. Есть совершенное понимание, как проектировать устройство для розницы, для конечного потребителя, тот самый рынок B2C, но на сегодняшний день мы пока остаемся в нашем классическом рынке.

Владимир Степанов: Немножко обижает понятие «менее функциональное». Просто корпоративному потребителю в своей работе и в использовании зачастую нужны немножко другие функции, немножко другие акценты. Это не значит, что это слабее или не функционально, это просто корпоративное использование, где есть дополнительные ценности, связанные с возможностью доступа к информационным ресурсам, причем легального, санкционированного и обеспеченного защитой информации. Особенно в наш век, когда только ленивый не говорит про кибербезопасность и мы каждый день слышим об утечках данных и тех неприятных обстоятельствах, которые за ними следуют, как для компаний, так и для частных лиц.

Владимир Степанов: С точки зрения необходимости — да, нужно. Когда — вот об этом надо подумать, потому что для этого должны быть условия, они связаны, наверное, даже не с возможностью проектирования производства, а с тем, что до этого должен дойти рынок. Сегодня наш рынок находится в состоянии, когда импортная продукция доступна, и дополнительных факторов, которые притягивают интерес, пока нет. Я думаю, что с точки зрения мобильных устройств ключевым вопросом, недостающим компонентом, который развернет рынок в сторону отечественной продукции, станет тот момент, когда и государство, и компании, предприятия, и мы, потребители, наконец поймем, какие данные где хранятся, откуда приходит информация, кто ими пользуется, кто модерирует эти данные и насколько комфортно, безопасно нам всем — нам, частным лицам, компаниям, предприятиям и государству, — что эти данные находятся в двух больших клаудах за пределами нашей родины. Я думаю, что в этот момент ситуация начнет меняться и потребитель, и компании, и государство правильным образом будут позиционировать ценность этих данных, возможность влияния на всех нас и, отношение к этому изменится. В этот момент у всех отечественных компаний появятся дополнительные конкурентные преимущества.

Владимир Степанов: Абсолютно.

Владимир Степанов: Еще два слова про то, что можно увидеть уже сегодня на ПМЭФ: это, во-первых, одно из наших недавних приобретений — система хранения данных «Аэродиск», это то, что дополнило модельный ряд «Аквариуса», и сегодня заказчики могут получить достаточно стабильную линейку систем хранения данных, которые имеют достаточно широкую программу развития, и это то, что позволит обеспечить нашим заказчикам существенное ценностное предложение в этом направлении. То есть сегодня оно уже представлено в линейке и отгружается. И мы продолжаем инвестировать в эту команду с тем, чтобы линейка росла, развивалась, взрослела и повышала уровень своей производительности и функциональности.

Владимир Степанов: Ответ на первый вопрос. Начну с того, что «Аквариус» никогда не был так называемой fabless-компанией (бесфабричной. — BFM), он начинался как предприятие по выпуску персональных компьютеров, и для нас само производство, культура производства, понятие того, как она должна развиваться, — одно из любимых направлений. Мы хотим не только разрабатывать — мы хотим производить здесь, в стране. И сама экспертиза, связанная с возможностью произвести крупные серии, имеет дополнительную отдельную ценность. За эти годы мы этому научились, мы продолжаем этому учиться и считаем это крайне важным. То есть недостаточно разработать, нужно иметь возможность произвести здесь, в стране, и быть уверенным в том, что это точно будет произведено в те сроки, с тем качеством и с той функциональностью, которые необходимы потребителям. Поэтому для нас ПМЭФ тоже задал определенный ритм, два года назад мы подписали соглашение о намерениях с Тверской областью по развертыванию нашей второй производственной площадки, год назад подписали соглашение с Тверской областью и Фондом развития промышленности как с одним из инвесторов, который обеспечил меры поддержки для ускорения оснащения этой фабрики. И вот сегодня, в 2024 году, мы говорим о том, что летом в этом году фабрика выходит на проектные мощности. Мы получаем и запускаем все то оборудование, которое было запроектировано, заказано, оно будет инсталлировано и будет работать на полную мощность. То есть условия для развития, расширения выпуска продукции для нас как для производственной компании — это одна из задач.

Владимир Степанов: Это новое место для нас, но старое место для фабрики, потому что на этом месте существовало зарубежное предприятие, оно выпускало технику для западных и восточных вендоров. Оборудования там уже не было, но была площадка и, что важно, была команда. Это вообще было одним из факторов при выборе. Мы получили команду, которая занималась этим уже несколько лет, ровно по тому профилю, который нас интересовал. И это не вычислительная техника, а как раз телеком, радиоэлектроника — абсолютно тот сегмент, тот персонал, те люди, та команда, которую мы в любом случае бы искали. Поэтому нам она в какой-то степени досталась вместе с самой площадкой. Это было стимулом, который участвовал в выборе места, и это явилось существенным вкладом в скорость формирования команды. Сегодня это уже несколько сотен человек, где-то с полтысячи. В планах после дополнительных нескольких лет развития — примерно до полутора тысяч человек, что для такого радиоэлектронного предприятия достаточно хорошая, большая, стабильная команда.

Владимир Степанов: Там пока больше, чем в Твери. Там сейчас, наверное, чуть меньше тысячи человек, и мы продолжаем работать с этой площадкой, она апгрейдится. За последние несколько лет мы там открыли новые цеха, новые технологические линии. И сегодня эти две площадки как две наших ноги, это позволяет балансировать нагрузку, спрос, мы можем переключать как продуктовые линейки с точки зрения производства, так и увеличивать выпуск каждой из них.

Владимир Степанов: На самом деле, это все компоненты тех задач, которые приходится решать, вы совершенно правы, почти все перечислили. Если говорить о планах, то каждый год кратно расти — это, наверное, сложно. В этом году, согласно нашим планам, мы должны вырасти процентов на 50, то есть это та цифра, от которой мы отталкиваемся и в которую мы верим. С точки зрения производства, конечно, люди — одна из ключевых вещей, это обязательно. Тем не менее я считаю, что дорогу осилит идущий, поэтому если ты начинаешь заниматься этой задачей, ты ее в той или иной степени обязательно будешь решать, ты будешь привлекать людей, ты будешь их учить.

Владимир Степанов: Во-первых, отрадно видеть, что есть диалог отрасли с регуляторами и министерствами, которые занимаются образованием, которые формируют те самые контрольные цифры приема. То есть то, что было когда-то в Советском Союзе, возвращается на глазах. То есть правильное взаимодействие, когда ты не просто говоришь, что нужны люди, но говоришь, какие люди и каким профилям нужно их учить. Понятие IT очень широкое, и многие иногда представляют его не совсем так, как есть на самом деле. А если мы говорим о разработке и производстве вычислительной техники, телекома, то нужны не только программисты, а огромное количество специальностей.

Владимир Степанов: Дело в том, что, если посмотреть на команды разработки, гораздо быстрее растут вынужденно, не потому, что так нельзя, не потому, что мы не можем найти людей, которые должны заниматься «железом», но в «железе» функционирует все равно софт. Весь функциональный облик в существенной степени определяется софтом.

Владимир Степанов: Нет, сначала это встроенное программное обеспечение, которое вообще обеспечивает готовность функционирования «железа». И эти команды очень быстро растут, они растут даже быстрее, чем команды, которые заняты «железом». И все эти специальности десятки лет не пользовались спросом, а сегодня названия прямо ласкают слух — схемотехник, тополог. Это возвращает нас к истокам, радует, заряжает оптимизмом. А где учить? Везде. На самом деле, и учить, и искать, и нанимать — обязательная задача для компании, которая хочет расти. Мы уже сейчас сталкиваемся с тем, что профориентацией нужно заниматься с чуть ли не с дошкольной скамьи, правда, с родителями тех детей, которые завтра будут выбирать свои специализации. И здесь у нас, кстати, есть новая интересная программа, она пока не выглядит как бизнес.

Владимир Степанов: Нет, во всяком случае пока. Но есть новая программа, мы начали смотреть в таком интересном направлении, которое называется образовательная робототехника. Все наслышаны про конструкторы, а на чем они работают? На импортных ключевых контроллерах, на которых стоят импортные микросхемы, и ключевой софт тоже приходил из-за рубежа. И вот десятками лет те, кто этим занимался, и те, кто учил наших детей, проникались этой идеологией и технологиями, которые приходили из-за границы. Сейчас есть другие возможности, в отрасли достаточно компетенций. Выпущен, наверное, один из первых в стране конструктор с отечественным контроллером, и мы пересобираем эту логику в сторону отечественной робототехники. Да, пока образовательной, но вы бы видели, как горят глаза у ребятишек, у детей, которые начинают постигать это с самого начала, как они учатся, как они тянутся. И это вот тоже очень сильно заряжает. То есть это пока для нас в большей степени социальный проект, но он сформирует тех людей, тех талантливых инженеров и разработчиков, которые завтра будут работать. Да, не только у нас, но и у нас тоже, и мы верим, что существенная часть придет к нам и будет вместе с нами создавать ту технику, те новые продукты, которые мы сегодня еще не видим и даже не догадываемся, они их придумают, они их разработают, и они их выпустят.

Владимир Степанов: Я уже сказал, что сам по себе даже навык серийного производства — это отдельная экспертиза, которая тоже обязательно должна быть в стране, и я считаю, что она достаточно хорошо развивается, в том числе и в нашем лице, и в лице тех компаний, которые заняты именно производством. Конечно, иногда нужны и бутиковые истории, мы их видели, да, но иногда надо действительно иметь возможность обеспечить серьезные большие партии, это важно. Когда мы начнем говорить о том, что стране понадобятся десятки тысяч базовых станций, их же нужно производить в стране, значит, нужен навык серийного производства, это важно. С точки зрения проектирования, действительно, я считаю, что команд в стране не слишком много, но они есть, они растут и сегодня обладают полными возможностями по разработке радиоэлектронного уровня, то есть всей той техники, которую вы видите и у нас на стенде, и на стенде наших коллег. Полностью разрабатываются такие системы, как клиентская техника, компьютеры, ноутбуки, мониторы, серверная техника, система хранения данных и все то, что определяет функциональный облик этих продуктов и архитектуру, все это разрабатывается в стране. Всегда задаются вопросы: почему у вас импортный процессор?

Владимир Степанов: Да, но представим, что он появится. Ведь сам по себе процессор — это же не то, чем пользуется заказчик, не то, чем пользуются те инженеры, которые эксплуатируют технику. Да, это сердце, но нам с вами нужно много других органов. Точно так же и в телекоме: кроме центральных процессоров нужно разработать систему целиком. Это архитектор, это огромный набор специалистов, инженеров, разработчиков, которые должны уметь это сделать и должны не просто разработать, а довести это до реального серийного производства, это большой путь. И то, что отрасль прошла за последние годы, то есть появились реальные команды, которые этот путь проходят и продолжают проходить с новыми продуктами. Поэтому это как раз и создает предпосылки для того, чтобы создать спрос на следующий технологический предел в микроэлектронике. И такие команды есть, мы уже в начале разговора с вами этого коснулись, эти команды развиваются. Мы тоже у себя открыли несколько лет назад дизайн-центр по микроэлектронике, ставя себе целью не конкурировать с теми, кто разрабатывает процессоры, а разработать те сервисные микросхемы, которые в том числе и формируют функциональный облик изделия. Если мы с вами возьмем любую плату, то увидим, что там, кроме процессора, десятки, а порой сотни различных микросхем, которые обеспечивают работу устройства. Откуда их брать? Их нужно разрабатывать и производить. Зачастую и разрабатывать, и производить, поскольку для этого класса микросхем те самые тонкие технологии, про которые сегодня пишут в газетах, не всегда являются обязательными, а так называемые зрелые технологии, мы верим, что или вот-вот появятся, или в какой-то части существуют в стране, или будут восстанавливаться, осваиваться и создаваться.

Владимир Степанов: Вы знаете, в составе техники есть очень разные чипы, и, конечно же, для определенных задач нужны тонкие технологии, и, наверное, их сейчас нет в стране. Но иметь возможность с ними работать, иметь возможность разрабатывать оборудование и разрабатывать чипы, которым такие технологии требуются, этот навык должен быть в стране. А также, наверное, мы видим сейчас, что идет огромная работа по восстановлению САПР (системы автоматического проектирования), если бы кто-нибудь сказал об этом несколько лет назад, наверное, в это нельзя было бы поверить. Причем не только для самых разнообразных сфер. Вот на конференции «Цифровая индустрия промышленной России» (ЦИПР) мы отчитывались, как идет восстановление этого сегмента. И в микроэлектронике это тоже начинается. Несколько лет назад я бы лично не поверил. А сейчас мы видим, что эта работа началась, кристаллизуются команды, синхронизируется с помощью регулятора их совместная работа, и все не так безнадежно. Поэтому и здесь дорогу осилит идущий.

Владимир Степанов: Каждая отрасль, наверное, заинтересована в том, чтобы условия были если не комфортными, то достаточными для ее развития. Поэтому если говорить о нас как о секторе вычислительной техники, это хорошо организованный, структурированный сегмент этого рынка, и ассоциация у нас тоже есть, она называется консорциум «Вычислительная техника». Во-первых, я уже несколько раз говорил, в 2017 году появилось 719-е постановление, которое вообще впервые сказало, что такое вычислительная техника, сделанная в России. До этого момента это не было артикулировано ни заказчикам, ни игрокам рынка. Это была веха. И в этот момент были сформулированы критерии: отечественной вычислительной техникой мы считаем следующее. И, наверное, в течение буквально пары лет сразу стало видно, что раз есть правила, раз сформулированы принципы, значит, в это можно инвестировать деньги, ресурсы, компетенции, жизнь. Соответственно, начались интенсивные инвестиции, и на нашем примере могу сказать, что там было два ключевых фактора: один касается разработки, второй касается производства. Оба обязательных набора критериев должны выполняться с тем, чтобы техника была отечественной. Соответственно, отрасль получила инвестиции в разработку и в развитие производства. Дальше эти критерии как-то менялись и продолжают меняться, сейчас регуляторика перешла в сектор так называемой балльной системы. На наш взгляд, это достаточно правильный подход, который позволяет участникам рынка видеть, какие будут требования завтра, а регулятору, в этом ничего зазорного нет, — иметь такие рычаги для того, чтобы стимулировать участников инвестировать в эти направления за счет корректировки тех самых требований, того самого набора баллов. То есть эта модель мне кажется абсолютно жизнеспособной и рабочей. Во всем мире техника, которая попадает в страну в режиме импорта, облагается пошлинами. Так вот, у нас с вами в стране — нет. Представьте себе технику, которая разработана здесь, где работают люди, которые получают зарплату, платят налоги, у них есть семьи, которые точно так же формируют какую-то проекцию светлого будущего. Все это является, наверное, таким заделом на завтрашний день как для этих людей, так и вообще в целом для всей страны. И есть люди, которые находятся за рубежом, и все, что там инвестируется, уплачивается в виде налогов, остается там. И никакой разницы между тем, создано это здесь или создано там, нет. Пошлина — ноль. В общем-то, немного стран с таким подходом, и часто в странах, которые мы относим к нашим бывшим партнерам, или в тех, с которыми мы сейчас вместе находимся в БРИКС, иной подход. За счет формирования импортных пошлин создаются условия для развития производства в стране. Вспомните покровительный налог, который дал толчок развитию производства в Российской империи. У нас пока этого нет, пока нет возможностей говорить о пошлинах, но появились такие инструменты, как отраслевые сборы, которые дают возможность государству собирать какие-то средства и дальше инвестировать их в соответствии с теми целями и задачами, которые оно для себя определяет. Разве это плохо? На мой взгляд, это хорошо. Влияет это существенно на стоимость техники? Существенно нет, это не дает изменения стоимости в каких-то существенных величинах, но возникают инструменты, которые дают возможность государству поддерживать какие-то направления. Поэтому нет пошлин, пусть будет отраслевой сбор, ничего в этом страшного нет. Мы слышим какую-то панику на эту тему, но, на мой взгляд, она беспочвенная. А кто все это потребляет? Это же мы с вами. Значит, один делает обувь, второй выращивает хлеб, третий делает радиоэлектронику, но мы здесь с вами живем и заинтересованы в том, чтобы здесь у нас все было на том уровне, на котором мы хотим потреблять. На самом деле, 2022 год очень многое изменил. Когда огромное количество вендоров, производителей встали и ушли, заказчики и мы с вами как потребители начали по-другому, наверное, ощущать и понимать происходящее. Нам разве понравилось? По-моему, нет. Что получилось, какой был эффект для нас? Кроме того, что мы получили возможность быстро забрать те команды, которые остались свободны на рынке, это для нас явилось очень существенным ресурсом для развития. Мы получили дополнительный спрос, который, безусловно, для каждого производителя и разработчика является одним из первейших факторов, который обеспечивает перспективу спроса, твердую перспективу. И спрос в моменте, и перспективу спроса. И то и другое важно. Мы получили еще и изменение отношения со стороны заказчиков. То есть, если раньше где-то нас на порог не пускали, выяснилось, что есть о чем поговорить. И самые квалифицированные, самые в хорошем смысле избалованные заказчики с внутренними службами, которые понимают, как эксплуатировать свою инфраструктуру, какую инфраструктуру они имеют, как они хотели бы развивать ее завтра, начали разворачиваться к отечественным вендорам, к отечественным разработчикам, и мы наконец-то получили то качество диалога, которое позволяет создавать ту технику, которая нужна рынку завтра. Это прямо ключевой вопрос, я считаю.