«Я пока не слышал от него никакой внятной реакции. Трудовую биографию он начинал в качестве бармена в клубе для моряков, там же был завербован КГБ, соответствующие документы были опубликованы. То есть это такая идеальная фигура для манипуляции любым, кому эта манипуляция станет интересна. Поэтому я не исключаю, что, может быть, даже он сам эту интригу и начал. Подначил президента: давайте вы начнете, а я уже потом поддержу. Я даже такой вариант не исключаю. В том-то и дело, что мнение латвийской церкви мы в общем-то не знаем».

«В том-то и дело, что мнение латвийской церкви мы в общем-то не знаем - массы прихожан или массы духовенства. Весьма вероятно, учитывая, что большинство их так или иначе себя с Россией отождествляют, это этнические русские, для многих их них, может быть, как раз и нежелателен этот официальный разрыв с Москвой. Отличие этой ситуации от московской автокефалии, или болгарской, или сербской, или румынской, которые появлялись в качестве самопровозглашенных, состоит в том, что в данном случае об автокефалии говорят люди, которые к церкви отношения не имеют. Скандальность этой ситуации в том, что за церковь решают люди, к ней отношения не имеющие».

«Школа находится на территории монастыря, учатся и мальчики, и девочки, это не воскресная школа, это школа полного цикла с 1 по 11 класс, с преподаванием светских предметов, монахини не преподают, священники тоже. Вроде бы у них обычные учительницы светские, мирские женщины, как в обычной школе. И как обычно, мужчин нет, кроме учителя физики. Классы небольшие, 15 человек, при этом дети находятся там полный день, с раннего утра до шести вечера. Вроде бы идеальные условия для педагогики, маленький коллектив, все время вместе. При наличии талантливого педагога, можно создать настоящую творческую лабораторию. Но дело вот в чем, что все-таки это находится все в монастыре. В восточном мире, в Восточно-римской империи, это православная Византия, церковные правила очень жестко повелевали: никаких детей при монастырях. Следствием этого было то, что в православии не родилась традиция церковной педагогики, монашеской педагогики, ее нет. Ее пробуют на коленке создать именно сейчас, то есть рекламные слоганы говорят, что тысячелетняя традиция, но на самом деле этой традиции нет. Если зайти на сайт этой гимназии, там вывешены правила гимназиста. Это такой домострой, попытка сделать из детей маленьких монахов. Во время еды читаются жития святых, на спинку стула не откидывайся, не качайся на стуле, нога на ногу не клади, не охай, не вздыхай, не потягивайся, не зевай, то есть на несколько страниц вот такого рода устав благочестивого поведения. В итоге это рождает срывы и протесты».

«Мне кажется, важнее даже не столько статус, сколько реальное использование помещений. Если мусульмане будут в какие-то свои часы приходить и молиться, нет проблем. Но не станут ли они говорить, что поскольку мы здесь молимся, то в окружающем нас пространстве не должно быть ничего, что отвлекало бы нас от нашей молитвы? Этих вот мозаик и фресов древних. Византийские мозаики были или сбиты, или заштукатурены, а открыты вновь они уже были в XX веке. И это, конечно, одна из главных достопримечательностей собора, одна из самых удивительных. Если, скажем, они их будут просто занавешивать на время своей молитвы, то проблемы нет. Если же они решат какие-то радикальные меры принять, то тогда, конечно, тоже будет форменное безобразие и варварство».

«Мне кажется, что важнее не столько статус, сколько реальное использование помещений. Если мусульмане будут туда в какие-то свои часы приходить и молиться, нет проблем. Вопрос в другом: не станут ли они говорить о том, что, поскольку мы здесь молимся, то в окружающем нас пространстве не должно быть ничего, что отвлекало бы нас от нашей молитвы? Скажем, этих мозаик и фресок с ликами Христа, Божьей Матери и так далее. Древние византийские мозаики были или сбиты, или заштукатурены и открыты вновь были только уже в XX веке, и это, конечно, одна из главных достопримечательностей собора, одна из самых удивительных. Если они будут просто занавешивать их на время своей молитвы, то проблемы нет, если же они решат какие-то более радикальные меры принять, то тогда, конечно, это уже будет форменное безобразие и варварство».