Пострадавший во время теракта в Беслане не дождался медпомощи и умер. Его не смогла принять клиника
Лента новостей
Жители Беслана говорят, что это медучреждение строилось в первую очередь для помощи пострадавшим во время захвата заложников в местной школе в 2004 году. Но попасть им туда практически невозможно
68-летний Заур Ханикаев обратился в Северо-Кавказский многопрофильный медицинский центр в Беслане. Он ждал своей очереди на реабилитацию полтора месяца, но в клинику так и не попал — умер от инсульта, сообщил Business FM его сын Шалва. Он говорит, что просто так это дело не оставит. Разместил видео в интернете и уже написал в Следственный комитет, а также в прокуратуру. Он уверен, что, если бы помощь была оказана вовремя, его отец был бы жив:
«Терапевт мне сказала: «Вы как пострадавший в медцентр без проблем можете лечь». Мы поехали в медцентр, сдали за один день анализы — и ждали. Я туда приходил, мне говорили: «Что ты сюда приходишь? У нас мест нет, мы вам позвоним». Так никто и не позвонил. А когда я хотел туда пойти — это, по-моему, 20 мая было — я не успел, потому что уже в шесть утра у него случился инсульт. Потом я туда уже пошел, этот главврач медцентра сказал: «Что ты мне сразу не сказал, чтобы его положили?»
Пострадавшие от теракта бесланцы могут попасть на прием к врачам медицинского центра только через звонок главврачу районной клинической больницы Алану Адырхаеву. Он отвозит заявки в медцентр. В стационаре — 270 коек, а в отделении реабилитации — 15. Местным зачастую предлагают пройти реабилитацию в районной бесланской больнице, то есть у Адырхаева, но там нет нужного оборудования. Попасть же в медцентр невозможно месяцами.
Вот что Business FM рассказали местные жители:
Ацамаз Мисиков, 1 сентября 2004 года пошел в первый класс, был взят в заложники вместе с родителями:
«На регистратуре в медцентре есть надпись, что пострадавшие в бесланском теракте должны обследоваться бесплатно и без очереди. По факту же совершенно другое [происходит]. У моего отца после теракта были тяжелые ранения. Четыре года назад у него случился инфаркт. После инфаркта ему поставили стент, и стент нужно прочищать. Коронарография, по-моему, реабилитация. Мне то же самое говорят: «Все забито». Зашел к главврачу бесланской больницы Адырхаеву. Я ему объяснил ситуацию, он мне предложил альтернативный вариант — пройти лечение в бесланской районной больнице. Я сначала не хотел, но потом вспомнил ситуацию с отцом Шалвы и согласился. Но проблему это не решило, потому что нет такого оборудования, нет таких специалистов, которые прочищают этот стент после инфаркта. А в медцентр мы до сих пор не легли».
Алина Налдикоева, астматик, одна из заложниц бесланской школы:
— У меня получилось, но для этого мне пришлось подключать и «Матерей Беслана», и Ролана Уртаева, главврача. Мне это уже не надо было, потому что за эти несколько дней я нашла другого врача в платной клинике, пролечилась.
— А почему не хотели класть сначала?
— Якобы не было мест. Хотя был негласный договор о том, что для пострадавших оставят одну палату. Потом якобы в палате лежит мальчик. Я говорю: «В спортзале просидели вместе — и в палате пролежим вместе, ничего страшного». Но и так не положили. Был еще случай: точно так же прождала, легла и, как оказалось потом, ждала зря, потому что, оказывается, в палате для пострадавших таковых не было.
— А кто был?
— Платники.
Жительница Владикавказа Людмила Дудиева, у ее отца аневризма брюшного отдела аорты:
«Платите 900 тысяч рублей». Мой отец говорит: «У меня 900 тысяч нет, давайте 500 тысяч». Видимо, 500 тысяч их не устроило. В Москве это стоит 700 тысяч рублей: в стоимость входят операция, реабилитация, одноместная палата с цветами. Они просто за операцию 900 тысяч попросили. Все жалуются, что никто туда попасть не может из обычных жителей и даже из пострадавших в теракте. Видимо, у них такая схема. Эту квоту распределяют на других людей, за счет того что они тянут. Четыре месяца нам не отвечали. А если у человека такая серьезная операция, как у моего отца, когда просто ждать нельзя? И человек начинает искать другие выходы, а квота на него уже выделена в этом медцентре».
Северо-Кавказский многопрофильный медицинский центр был построен в Беслане в 2009 году. Он обошелся в 600 млн рублей и сразу получил статус федерального. При его открытии официальные СМИ писали, что он рассчитан на жителей не только Северной Осетии, но и всего региона. Однако пострадавшие в бесланской трагедии уверены, что медцентр строился изначально именно для них. И уже более десяти лет они направляют письма федеральной власти с просьбой изменить устав клиники, где про них нет ни слова.
Комментирует сопредседатель комитета «Матери Беслана» Анета Гадиева:
Анета Гадиева сопредседатель комитета «Матери Беслана» «У медцентра нет таких возможностей и ресурсов, чтобы этой категории граждан предоставлять какие-то другие услуги, кроме тех, которые предоставляют всем обращающимся туда. Центр работает на основе квот, также есть платные услуги. То есть в бюджет не было заложено обслуживание нашей категории. Руководство медцентра говорит: «У нас нет финансирования на вашу категорию граждан», — а мы должны как-то выживать».
За все годы комитету «Матери Беслана» удалось добиться только того, что пострадавшие в теракте могут обслуживаться среди прочих льготников. Business FM отправила запрос в Минздрав России, которому подчиняется Северо-Кавказский медцентр, а также в само медучреждение, но никаких ответов не получила. Неофициальный источник радиостанции в медцентре еще раз повторил, что все госпитализации — плановые, резервных коек нет. И добавил, что, согласно закону, количество иногородних пациентов, получающих лечение в федеральном медцентре, должно составлять 40% от общего числа. На данный момент их всего 18%, остальные — жители Северной Осетии.
Рекомендуем:
Рекомендуем:
