Do not speak English? Комментарий Георгия Бовта

Глава парламента Крыма Костантинов заявил, что изучать в обязательном порядке английский язык в школе нецелесообразно и нужно больше внимания уделять родному языку. Что стоит за подобными заявлениями?

Глава крымского парламента Владимир Константинов считает нецелесообразным обязательное изучение в школах английского языка. По его мнению, больше времени нужно уделять родному языку, в то время как иностранным обучать по потребности. Как далеко может завести такой подход?

Желание крымского политика побежать впереди паровоза и выступить с инициативой запрета преподавания английского языка в школе понятно. Сейчас такое время, что впереди этого паровоза бежит целая толпа бегунов. И каждый со своей инициативой, которая, как ему кажется, будет сейчас «в струю». Раз уж мы так капитально ссоримся с коллективным Западом, то некоторые решили выступить по принципу «сгорел сарай — гори и хата». И в ажитации предлагают крушить вообще все подряд, что попадется под руку.

Вот попалась под руку так называемая Болонская система образования. Насчет которой ворчали, конечно. И больше всего те, кто толком вообще не понимает, о чем и почему эта система и как она работает. Но ворчание это не выглядело все последние 19 лет, в течение которых данную систему прививали на русскую почву, как необоримое желание сбросить с себя ненавистное ярмо. А теперь в исполнении широких думских масс именно так оно и выглядит. Люди просто кушать не могут, покуда тут есть эта самая Болонская система. Прежде всего потому, что она названа «западным словом», хотя в итальянской Болонье, надо заметить, десятилетиями правили мэры-коммунисты.

Суть в том, что, отрекаясь от ненавистной «болоньи», не произносят вслух главное — стремление разрушить не просто остатки университетского и прочего научного сотрудничества, но и предельно затруднить на будущее возможности выпускникам российских вузов продолжить обучение за границей и вообще влиться в мир мировой науки.

Желание запретить английский в школе — из той же категории. Чтоб не общались с иностранцами, чтоб не умели читать не только научную литературу, но и новости в интернете. Чтобы даже на турецком курорте чувствовали себя беспомощными, будучи неспособными заказать на примитивном английском «два чая в комнату 222». А фраза вроде Тwo tickеts to Dublin нашему человеку теперь вообще категорически противопоказана. Потому как «Куда, блин?» — остановит его вопросом — выстрелом в голову какой-нибудь товарищ Константинов.

Пытаться опровергать это всерьез, конечно, можно. Приводить аргументы о том, что именно на английском сейчас издается до 85% всей мировой научной литературы. Что это язык технологий, интернета, бизнеса, медицины, авиа- и морской навигации и всей мировой торговли. И так далее. На что небезызвестная тогда еще депутат Думы Ирина Яровая еще семь лет назад «отлила в граните», назвав изучение иностранных языков в школах «угрозой для российских традиций». Тут уж крыть нечем. Минобрнауки уже тогда испугалось за судьбу традиций и не стало вводить обязательный ЕГЭ по иностранному языку. И уже ясно, что не введет.

Хотя вспомнили, к примеру, сталинские времена, когда накануне войны в школах напирали на изучение немецкого как языка вероятного противника. Но не только: в ту пору немецкий был одним из ходовых языков мировой науки. И ведь пригодилось и в том и в другом случае.

Кстати, аргументация в духе Яровой и Константинова уже нашла свое практическое воплощение четыре года назад в Иране, где преподавание английского языка было изъято из программы начальной школы, в которую оно было внедрено в 2010 году. Но верховный лидер исламской республики постановил, что изучение английского в раннем возрасте ведет к вестернизации общества.

А вот в других странах Азии, включая Китай, сейчас наблюдается как раз массовая тяга родителей — на уровне 90% — к тому, чтобы их дети были билингвами и изучали прежде всего английский. В Китае его изучают с третьего класса школы, а тысячи китайских школьников ежегодно едут изучать его вообще в Америку.

Между прочим, еще ведь относительно недавно весьма заметную роль в научном мире играл русский язык. Когда в 50-60-х годах наблюдался настоящий взлет советской науки, совпавший с хрущевской оттепелью. Тогда на русском издавалось до четверти мировых научных работ, а на английском — 60%. А вот к началу 80-х английский стал занимать более 80% мировых публикаций в области естественных наук. А окончательную победу он завоевал после распространения интернета. Который, впрочем, тоже можно призвать запретить иначе, как на родном языке. А то начитаются еще чего-нибудь не того. Те, кто еще умеют читать по-иностранному.