Место скорби изменить нельзя. Комментарий Георгия Бовта

Московские власти вначале разрешили, потом запретили, но в итоге сняли запрет на проведение акции памяти жертв репрессий на Лубянской площади. Почему чиновники подверглись таким метаниям?

Московская мэрия передумала запрещать проведение акции памяти «Возвращение имен», которая проходит, начиная с 2007 года у Соловецкого камня на Лубянской площади, накануне Дня памяти жертв политических репрессий. 15 октября заявка на проведение мероприятия была одобрена мэрией, однако 19 октября власти города отозвали разрешение.

Причиной отказа стало проведение ремонтных работ на площади, которые были признаны угрожающими безопасности. Организаторам, а именно международному центру «Мемориал», было предложено перенести проведение мероприятия на проспект Сахарова к «Стене скорби», которая была открыта в 2017 году при участии президента Владимира Путина.

Однако 22 октября мэрия опять передумала и пошла навстречу общественности, вновь согласовав акцию памяти у Соловецкого камня. Что это было? Комментирует Георгий Бовт:

Можно гадать, чем руководствовались на самом деле чиновники, отменяя первоначальное решение префектуры, разрешавшее акцию памяти. Как и о том, был ли ремонт именно сейчас так уж необходим и неотложен. Кстати, в прошлом году тоже был ремонт, но он не помешал проведению акции.

Правозащитники подозревают, что это был «пробный шар». Во-первых, кого-то, видимо, раздражает сам факт проведения акции памяти жертв массового террора под окнами ФСБ, наследницы НКВД. И предложения вообще перенести Соловецкий камень, установленный на Лубянке еще в 1990 году, вообще-то уже звучали.

Во-вторых, появилась не мозолящая глаз «чекистов» альтернатива — «Стена скорби», открытая в прошлом году при непосредственном участии Путина на проспекте Сахарова. За этим проспектом, видимо, решили закрепить неформально статус традиционного проведения акций оппозиционеров. А именно в оппозиционных настроениях люди, читающие вслух имена своих невинно убитых предков, как минимум, подозреваются.

В-третьих, нынешнее мероприятие — первое после смерти основателя «Мемориала» Арсения Рогинского. Мол, а вдруг новое руководство «прогнется»? Но оно не стало. Почему в результате все же решили не запрещать? Тоже могут быть разные версии.

Главная состоит в том, что у чиновников, видимо, возникло понимание, что вопреки запрету или даже не ведая о нем, люди могут все равно прийти к Соловецкому камню в большом количестве. В результате могли возникнуть беспорядки. А картина силового подавления акции памяти и скорби на Лубянке в канун Дня памяти жертв политических репрессий — это, кажется, совсем не то, что сейчас нужно властям любого уровня.

Стоит также напомнить, что высшее руководство страны подчеркнуто деликатно относится к данной теме. Уже достаточно давно закрепилась и официальная трактовка массовых репрессий как трагедии, которая не должна повториться. Кстати, Путин был первым из высших руководителей страны, кто посетил Бутовский полигон в Москве, где в годы «Большого террора» были расстреляны десятки тысяч людей.

Это произошло как раз в 2007 году по инициативе тогдашнего патриарха Алексия II, по словам которого, президент был по-настоящему потрясен. В том же году прошла и первая акция «Возвращение имен» у Соловецкого камня. С тех пор каждый год 29 октября люди приходят на Лубянскую площадь, возлагают цветы и зажженные свечи.

Сменяя друг друга, они зачитывают имена и профессии расстрелянных в Москве в 1937-1938 годах. Расстреляно было 40 тысяч человек. За прошедшие годы участники акции памяти успели прочитать лишь половину этого списка. Быть может, метания чиновников, то разрешивших массовое мероприятие, то отозвавших разрешение, то опять разрешивших, имеет совсем простое объяснение.

Наличие ремонта на месте проведения массовой акции, с формальной точки зрения, это препятствие для ее проведения. Сопрягать время ремонта с действиями правозащитников — это, с чиновничьей точки зрения, вообще полная ересь. На фоне ремонта чиновнику проще массовую акцию запретить и соблюсти формально некое правило. Делегировав, таким образом, по сути, уже политическое решение о том, чтобы пренебречь ремонтом, наверх.

За соблюдение вроде бы мер безопасности чиновника не накажут. А вот если бы он сам взял на себя повышенную ответственность, разрешив акцию вопреки ремонту, то это могли бы счесть симпатией по отношению к тем, кто приходит к зданию ФСБ и зачитывает 12 часов подряд имена тех, кого более 70 лет назад убило НКВД. Вот такие могут быть у чиновников терзания. Нелегко им, конечно, улавливать эманации текущего политического момента.

Ну, а непосредственно в День памяти жертв политических репрессий, 30 октября у «Стены скорби» на проспекте Сахарова будет проведена отдельная акция, с согласованием которой никаких проблем не было. Она получила название «Колокол». Как рассказал уполномоченный президента по правам человека Михаил Федотов, будет установлен символический колокол в виде металлической рынды, в которую смогут ударить все желающие, а также положить цветы к памятнику и зажечь свечу. Поминать вслух никого не будут.