«Хождение в бизнес-народ»: Улан-Удэ и Чита

Константин Борисов: На мой взгляд, эти города можно объединить в один кластер, потому что это единственные промышленные несистемные неразвитые города на нашем пути, где не представлено никаких крупных федеральных бизнесов. Для нас это было такое страноведческое приключение, когда мы из тайги через Саяны спустились в долину, где впервые увидели, что такое выжженные степи Чингисхана. Например, именно здесь я в первый раз увидел торнадо: такой маленький песчаный смерч, а через дорогу то и дело перелетали перекати-поле.

Чита— это обычный российский окраинный индустриальный город. В нем не чувствуется какой-то разрухи, но и денег там тоже нет. Его поддерживают в рамках необходимого. Он чистый, у него аккуратный вокзал, видно, что жизнь теплится вдоль артерии железной дороги, которая инвестирует в развитие и обеспечивает рабочие места.

Интересна роль декабристов, которые были высланы сюда в 19 веке. Благодаря им в городе начали появляться первые кооперативные движения, ярмарки. Это пример насильственного освоения региона, который дал свои плоды, ведь добровольно сюда никто ехать не хочет. Декабристы же одним своим появлением толкали вперед эти богом забытые места.

Если говорить об Улан-Удэ, то этот город практически полностью состоит из индивидуальных домов. Получается такая мега-огромная деревня, на окраине которой пасутся коровы и лошади. Тут нет никакой серьезной промышленности. В 30 км отсюда находится столица российских буддистов — Иволгинский дацан. Это целый храмовый комплекс: глядя на него возникает ощущение, что ты в Таиланде. Это какая-то другая цивилизация: что-то среднее между Монголией и Таиландом. Сам город был первым, где местный житель сказал нам, что у них нет достопримечательностей. Это город оседлых скотоводов, которые только два-три поколения назад перешли от кочевания к оседлому образу жизни.

Константин Борисов: На встречу с нами пришли владельцы малого и среднего бизнеса. И здесь опять же впервые мы услышали крайне пессимистические прогнозы по развитию региона. Местные бизнесмены не видят перспектив, у них под боком депрессивная Монголия, и они были первыми, кто спросил, не пора ли им перебираться в Москву. Тут в бизнес-сообществе ощущается какая-то обреченность. Здесь есть месторождения золота, но в целом это регион, где выращивают скот. Я заметил, что чем дальше мы двигаемся на восток, тем больше мы слышим жалоб о том, что федеральный центр на регион не обращает внимания, что они себя чувствуют покинутыми. Предприниматели сетовали, что трубопровод в Сибирь их обошел и в республике нет источников сырьевых доходов. В регионе нет никаких точек роста, федеральных инвесторов, и получается, что не от чего оттолкнуться.

Константин Борисов: Чита — это здоровый город, выстроенный вдоль железнодорожной станции, с которой начинается Транссиб. При этом отрезок Чита-Хабаровск — это одна из лучших трасс в стране. Тут еще раз прозвучал призыв к федеральному центру, что все не очень хорошо, но в регионе есть огромный потенциал. Например, со стороны Китая есть сильный спрос на российские продукты питания. И читинские предприниматели пытались запустить эту историю, чтобы начать что-то выращивать, но столкнулись с целым рядом проблем. Утрачена советская сельскохозяйственная технология, нет правильных семян, все приходится покупать в Европе за евро, а это нерентабельно. Также нет нормальной рабочей силы. Раньше эти земли осваивали при помощи зеков или комсомольцев, а теперь там некому работать.

Константин Борисов: Тут есть интересное обстоятельство. Забайкальский край входит в Сибирский федеральный округ. При этом есть программа по развитию Дальнего Востока и Байкальского региона, но о втором постоянно забывают и работа идет только в Дальневосточном федеральном округе. Поэтому здесь люди чувствуют себя покинутыми. Единственное за счет чего регион держится — это золотодобыча. Разные крупные федеральные игроки там ведут свои проекты. Но в целом регион депрессивный и убыточный.

Эти регионы тянутся к федеральной помощи, но они ее не получают. Центр в них как будто не заинтересован: у них нет риска отторжения от России или какой-то потрясающей сырьевой базы, нет и какого-то федерального лобби, которое бы обеспечило им адресные целевые программы.

Те федеральные компании, которые тут работают, уводят деньги в офшоры и платят налоги не здесь. В регионе просят, чтобы хотя бы часть налогов поступала в местный бюджет. Также существует запрос на патриотично настроенных к своему региону губернаторов. Здесь они часто меняются и воспринимают свое губернаторство как почетную или не очень почетную ссылку.

Разумеется, остро стоит проблема нехватки квалифицированных кадров, потому что все оттуда уезжают. Видимо, нужна программа по организованному заселению территорий, которая бы шла вместе с образовательными программами.

Константин Борисов: Теоретически это возможно и здесь. Китай — это большой рынок сбыта для российских продуктов, особенно сельскохозяйственных. Но у местных предпринимателей нет возможности использовать большие объемы пашни: нужны инвестиции, а денег нет. Хотя китайцы готовы покупать сырье.

Бизнесмены утверждают, что видят потенциал во взаимодействии с Китаем, но не могут его удовлетворить. Они подумывают о том, что мелкие производители должны сплотиться, но сталкиваются с диктатом федеральных игроков, которые хотят недорого купить пашню, тем самым лишив их единственного более или менее перспективного бизнеса.