Геннадий Тимченко: «Мы понимаем, что репутация бизнесмена — самое главное»

На Петербургском экономическом форуме стратегию развития представила Volga Resources Group — международная частная инвестиционная группа, объединяющая активы предпринимателя Геннадия Тимченко. О планах развития компании, об интересующих ее активах и портфельных инвестициях в эксклюзивном интервью BFM.ru рассказал Геннадий Тимченко

Предприниматель Геннадий Тимченко сообщил, что управляющая его активами Volga Group интересуют инфраструктурные проекты. Это область, которая еще недоинвестирована, считает он. О том, куда еще он собирается вкладывать деньги, о борьбе с коррупцией и о том, нужна ли монополия «Газпрома», он рассказал в эксклюзивном интервью BFM.ru

Геннадий Тимченко — совладелец сырьевого трейдера Gunvor, строительной компании «Стройтрансгаз», железнодорожного оператора «Трансойл», член советов директоров газодобытчика «Новатэк» и нефтехимической компании «Сибур». Журнал Forbes оценил состояние бизнесмена в 14,1 млрд долларов.

— Какова инвестиционная стратегия Volga Group?

— Тема, которая нас интересует — инфраструктура в России и ее развитие. Если вы слышали, вчера в Усть- Луге введено два предприятия в строй. Терминал «Сибура» по перевалке сжиженных газов и нафты, и сплиттер, который построил «Новатэк». Это тоже терминал, где 6 млн тонн конденсата будут превращаться в тяжелую и легкую нафту. Мы будем еще там производить керосиновую фракцию. Это два проекта буквально перед форумом введены в эксплуатацию.

Мы работаем не только в логистике, у нас есть серьезные проекты в инфраструктурном строительстве дорог в стране и железных дорог. Туннели — то, что мы делаем с компанией «Мост» совместно. У нас на сегодня есть большие проекты в энергетической части. Мы работаем с ФСК.

Сегодня инфраструктура — это та область, которая пока недоинвестирована. Туда можно вкладываться и эффективно для вкладчиков. Мы видим это по третьему терминалу, который мы введем к концу этого года. Это терминал по перевалке нефтепродуктов и нефти, два предприятия, которые показывают хорошие результаты.

Есть узкие горлышки в логистике, которые мы могли бы убрать с повестки дня. Например, угольные терминалы — то, что еще нас интересует. В частности, на Дальнем Востоке есть проект строительства терминала под уголь. Мы видим синергию с нашим предприятием, которое находится в Якутии — «Колмар». Так что продолжим инвестировать в инфраструктуру в России.

— Вашим крупнейшим инфраструктурным активом является «Стройтрансгаз». Как видите развитие компании?

— «Стройтрансгаз» представлен практически во всех областях инфраструктурного строительства в России. Это крупный холдинг в ближайшем будущем, который будет заниматься различными направлениями в инфраструктуре: трубопроводное строительство, возведение газоперекачивающих станций, будем продолжать строить автомобильные и железные дороги. Если будет запущен новый проект по ВСТО, то, надеюсь, также будем участниками.

— Но у него среди клиентов нет «Газпрома». Когда вы планируете начать сотрудничество с монополией?

— Наверное, это выглядит странно. Кстати, когда мы приобрели этот актив, он уже не работал с «Газпромом». Сегодня мы ведем работу по объединению с компанией «Аргус» , она очень конкурентоспособна, и способна получить дополнительные контракты к тем, которые у нас существуют уже в трубопроводной части.

«Если тебе комфортно с партнерами, то контроль не нужен»

— Вы раньше заявляли, что возможно привлечение зарубежных компаний. А кто этим партнером мог бы стать?

— Ведем переговоры с Codest, это итальянская компания. Есть предварительные договоренности с французской Vinci. Идет уже работа. Есть западные компании, которые заинтересованы работать с нами. В будущем мы постараемся их привлекать.

— «Стройтрансгаз» владеет блокирующими пакетами в СК «Мост» и группе АРКС. У вас есть опционы на увеличение долей. Когда они могли бы быть реализованы и при каких условиях?

— Это пока не актуальный вопрос. Можно иметь контроль в компании, можно не иметь. Важно, с кем ты имеешь дело. Если тебе комфортно с этими партнерами, если ты видишь, как строится бизнес и что происходит, то контроль не нужен.

«IPO сегодня не даст того, чего вы хотите»

— Есть планы вывести «Стройтрансгаз» в публичную плоскость?

— Все возможно. Сегодня я для себя не вижу эффективности вывода компании на IPO. Наверное, это может дать легкий доступ к финансам. Что же касается погашения долгов, мы и сегодня можем взять кредиты. Публичной компании, конечно, это сделать легче и быстрее. Но компании, которые котируются на наших биржах, явно недооценены. Как «Сургутнефтегаз», с таким объемом кэша на счетах и такой эффективной работой, может так мало стоить? А ведь он недооценен в десятки миллиардов.

— Так он десять лет не публиковал отчетности по МСФО не раскрывает и своих владельцев...

— Разве это причина? Ведь не только «Сургутнефтегаз», а «Газпром», а «Роснефть» и другие компании, они же тоже недооценены. IPO сегодня не даст того, чего вы хотите. Если вы хотите играть в капитализацию, то вы не получите капитализацию реальную. Поэтому сегодня я не сторонник этого и завтра выйти с «Сибуром» на IPO я пока не готов. Всему свое время.

«Мы сторонники прямых инвестиций»

— Если вы не сторонник IPO, то какова стратегия Volga Group по выходу из активов?

— Смысл инвестиций заключается в том, чтобы что-то создавать. Спекулировать на рынке — это не интересно. Мы исходим из того, что нужно создать конкурентоспособное предприятие, которое бы генерировало нормальный кэш, которое бы имело в своем управлении коллектив единомышленников, и этот коллектив должен зарабатывать нормальные деньги.

В среднем по нашим предприятиям, в которые мы инвестировали в России, зарплаты значительно выше зарплат в среднем по стране. Это результат. В том числе и в этом наше видение того, куда инвестировать. В развитие. Мы сторонники прямых инвестиций, а не спекулянты.

— Вы говорите, что не сторонник спекуляций, но в портфеле Volga Group есть целый набор портфельных инвестиций. Например «Акваника», «Русское море»…

— Я с вами не соглашусь. Если мы говорим про «Русское море», эта компания должна отвечать за продовольственную безопасность страны. Уже сейчас мы серьезно вкладываемся в аквакультуру. В ближайшие год-два-три мы собираемся производить 70 тысяч тонн рыбы, которую сегодня пока завозим из других стран. Это серьезный актив, и мы будем продолжать туда инвестировать. Например, недавно приобрели несколько компаний на рынке и стали одним из крупнейшим производителем минтая в России. Это не портфель, это инвестиции вдолгую.

Если мы говорим про «Акванику», следующим серьезным товаром, который будет в дефиците, будет вода. Ее все меньше и меньше на планете.

— А финансовые активы — это портфельные инвестиции?

— Тут есть исторические вещи. тот же банк «Россия», в который я вкладывался еще в 90-е годы. Я вижу перспективы развития этого банка. Есть активы в страховой индустрии — «Согаз» и другие. Это диверсификация. У меня нет планов по выходу из этих активов.

«Модернизация как раз должна происходить в нефтегазовой отрасли, там, где мы конкурентоспособны»

— Но пока ваши основные активы сосредоточены в топливном бизнесе. Сейчас идет спор о необходимости отмены монополий «Газпрома» на экспорт СПГ. Нужна ли она?

— Вопрос острый. Важно, чтобы Россия занимала лидирующие позиции. Да, «Газпром» у нас лидер, поэтому надо подходить аккуратно. Одновременно развивается рынок СПГ, и мы должны не закрывать глаза на это. Мы это понимаем.

Модернизация как раз должна происходить в нефтегазовой отрасли, там, где мы конкурентоспособны. Если мы будем производить более дешевую нефть и газ, мы все равно будем зарабатывать на внешних рынках. Вот куда надо инвестировать. Это произойдет когда-то в среднесрочной перспективе. Мы увидим открытие либерализации рынка СПГ. Много проектов обсуждается. Наш проект — Ямал. Знаю, что «Роснефть» занимается своим проектом. «Газпром» активно стал заниматься новым СПГ терминалом.

— Gunvor объявлял, что берет курс на строительство вертикально интегрированной компании. Как хотите осваивать добывающий бизнес и возможно ли ваше участие в проектах «Роснефти»?

— У нас есть небольшой участок в Каспийском море и вчера я с Игорем Сечиным на эту тему беседовал. У нас есть план, как нам выйти из ситуации в связи с законом о шельфе. Думаю, переговоры закончатся успешно. Если будет интересная возможность инвестировать в upstream [добыча, внутрипромысловая транспортировка и первичная переработка углеводородов — Business FM], мы это сделаем.

— Возможны покупки на зарубежных рынках?

— Мы приобрели 30% компании «Пик Сигнальный» в Штатах. Это угольные копи, которые мы разрабатываем там. Также мы может инвестировать в любую нефтедобычу в любой стране. У нас есть планы в африканских странах. Перспективы upstream у нас есть.

«Кто может сделать в срок и за те деньги, те и выигрывают тендеры»

— Что нужно для улучшения инвестклимата в стране?

— Для этого много делается. Борьба с коррупцией, например. За это взялись серьезно, и это правильно. Законодательная база, и многие вещи у нас есть. Надо продолжать.

Но есть и другое - проблемы в стандартах. Вот мы говорили о строительстве терминала. Чтобы построить емкость, вы должны быть готовы к тому, что в случае разрушения содержимое емкости должно остаться в другой емкости, бетонной, которая строится вокруг. По нашим стандартам, стенка должна быть толщиной 4 метра. Западные стандарты отличаются на несколько порядков. Мы должны истратить значительно больше денег на строительство этих объектов. Какой инвестор будет вкладывать, кроме нас, тех, кто понимают, что России нужна инфраструктура?

— А коррупция, непрозрачность власти, это разве не актуально?

— В чем же у нас власть непрозрачная?

— Условия многих тендеров подгоняются под определенные компании.

— Не соглашусь. Я долго живу за границей, в Женеве. Там есть строительные подряды государственные — рельсы кладут, дороги делают. Вывески читаешь, кто строит, так три компании максимум. Потому что они самые конкурентоспособные. Кто может сделать в срок и за те деньги, те и выигрывают тендеры. Из этого складывается репутация. Мы понимаем, что репутация бизнесмена — вот что самое главное.

Я помню времена, когда подставные компании приходят на тендер, выигрывают его, потом пытаются перепродать се. С этим надо разбираться и бороться. Но правительство тут винить не стоит. Перегибы на местах есть и не только у нас в стране. Коррупция существует везде. И все стараются с ней бороться.