Россия продолжает экспортировать нефть и газ, но потратить полученную от продажи сырья валюту не может. Мешают санкции, проблемы с логистикой и геополитическая ситуация. Надо ли тогда торговать с другими странами за доллары и евро? Или лучше сразу обменивать нефть и газ на те товары, которые нам нужны?

Российский импорт практически остановился. Об этом косвенно свидетельствует курс доллара на Мосбирже, опустившийся к 60 рублям. Приток валюты на российский рынок есть, а вот спрос, который раньше формировали импортеры, серьезно упал. Так что сама по себе идея возвращения к бартеру выглядит не такой уж плохой. Условно: не можете обойтись без российского сырья? Не вопрос: меняем газ на запчасти к Boeing и Airbus, которые теперь в Россию официально не поставляются.

Не так давно по историческим меркам, лет 40-50 назад, натуральный обмен практиковался в странах бывшего советского блока. К примеру, СССР поставлял на Кубу нефть, автомобили, сельхозтехнику, а в обмен получал сахар, табак и кубинский ром.
Есть другие примеры, тоже из советского прошлого. Продолжает директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики Георгий Остапкович:

Георгий Остапкович директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ «В рамках СЭВ у нас бывали такие прецеденты, когда мы с Венгрией менялись: мы им давали какие-то технологии, а Венгрия тогда была достаточно мощная страна — Венгрия и Болгария — с точки зрения продуктов, особенно плодоовощных. И в зачет этих тракторов они засчитывали нам, но все равно это оценивалось в цене, это оценивалось в деньгах, хотя деньги не проходили сэвовские, но элемент бартера был. Все-таки в XIX веке в условиях четвертой промышленной революции и в условиях цифровой эпохи, в которую мы вошли, я бы не рискнул заниматься какими-то бартерами».

Считается, что бартер помог Ирану и Венесуэле выжить в условиях санкций. К примеру, в конце прошлого года Тегеран договорился с правительством Шри-Ланки о поставках чая в обмен на нефть стоимостью 250 млн долларов. Используя чуть более сложную схему с промежуточными расчетами в рупиях, Иран обменивал свою нефть на индийский рис.

Но международная торговля сегодня строится в первую очередь на денежных расчетах. А бартер — это скорее исключение. Говорит советник по макроэкономике гендиректора компании «Открытие инвестиции» Сергей Хестанов:

Сергей Хестанов советник по макроэкономике генерального директора компании «Открытие инвестиции» «Из крупных, достаточно интересных проектов был проект поставки автобусов Mercedes в Африку в обмен на поставку бананов. Такого рода проекты в принципе реализуются, но в основном это касается самых слаборазвитых стран, у которых просто нет другого способа получить какую-то высокотехнологичную продукцию. Для России главная сложность бартерного обмена заключается в том, что большинство поставщиков тех товаров, которые нужны России, банально не заинтересованы в бартере. Трудно себе представить, что производитель смартфонов или чипов захотел в обмен получить сырую нефть или лес-кругляк».

Также есть большие сомнения в том, что поставщики оборудования, товаров и технологий пойдут на нарушение санкционного режима, — не важно, чем будет расплачиваться Россия: нефтью или долларами. В этом смысле гораздо более перспективными кажутся такие схемы, как цепочки посредников, расчеты в национальных валютах и параллельный импорт. Правда, ни одна из этих схем не решает проблем с логистикой. Крупнейшие контейнерные линии ушли с нашего рынка, российским кораблям запрещен вход в порты Евросоюза, авиасообщение со странами Запада прекращено. Но как раз логистические компании могли бы, наверное, заинтересоваться бартером по схеме: дешевое топливо в обмен на международные перевозки с Россией.