Министр иностранных дел России Сергей Лавров накануне вновь обсуждал с госсекретарем США Джоном Керри ситуацию в Сирии. Как сообщается на сайте российского внешнеполитического ведомства, «Лавров обратил внимание на то, что незаконные вооруженные формирования, удерживающие восточную часть Алеппо, ответили на введение сирийскими властями гуманитарной паузы огнем по жителям, пытавшимся покинуть город, и новыми атаками». Кроме того, российская сторона в очередной раз акцентировала внимание на том, что США должны выполнить свое обязательство отделить отряды «умеренной» оппозиции, ориентированной на Вашингтон, от террористических группировок. В понедельник представитель генсека ООН заявил, что в выходные так и не удалось вывезти раненых из восточного Алеппо. Он, правда, не пояснил, по чьей вине.

Наступление сил Асада в восточном Алеппо при поддержке России вновь оказалось в центре внимания мировых СМИ. Причем характеристики действий России и Сирии даются сугубо негативные. Если в отношении иракского Мосула, который готовятся штурмовать силы проамериканской коалиции, говорят, что мирных жителей там убивают террористы, а наступающие готовы оказать гуманитарную помощь, то в сообщениях об Алеппо совсем другая тональность: бомбардировки крупнейшего сирийского города часто называют военным преступлением. При этом репортеров, которые могли бы рассказать о ситуации в Алеппо с места событий, почти нет, в отличие от многочисленных съемочных групп в составе наступающих на Мосул.

Могла бы Россия улучшить столь важную для нее медийную картину? Если бы помогла, например, западным съемочным группам лично побывать в Алеппо и увидеть все своими глазами? И в полной ли мере Москва объясняет свои действия на мировой информационной сцене?

Владимир Познер советский и российский тележурналист, телеведущий «Для этого надо делать большие усилия, но, в принципе, конечно, можно. Если на самом деле жители Алеппо считают, что информация, которую дают по западным средствам массовой информации, не соответствует действительности, дальше надо задать вопрос: они преднамеренно дают не ту информацию, не полную, поэтому только отчасти правдивую, в той части, которая их устраивает? Если это преднамеренно, то уже тут ты ничего не сделаешь. Если же это связано с тем, что просто они не имеют доступа к другой информации, и если мы могли бы так устроить дело, чтобы они имели этот доступ, тогда, возможно, появлялась бы и другая информация. В свое время, когда США воевали во Вьетнаме, именно благодаря журналистам постепенно общественное мнение все больше и больше настраивалось против этой войны из-за картинки, которую им показывали. И после этого американские власти, в частности, военные пришли к выводу, что в дальнейшем нужно не мешать журналистам получать информацию — а во Вьетнаме мешали — а напротив, инкорпорировать журналистов в вооруженные силы, чтобы они продвигались вместе с вооруженными силами, и, таким образом, полностью их контролировать, чтобы они не могли получать никакую другую информацию».

Пробелы в информационной работе России очевидны. Главное — давать максимальную возможность получения информации иностранными журналистами, а не убеждать самих себя в собственной правоте через свои СМИ, уверен президент американского Центра глобальных интересов Николай Злобин.

Николай Злобин президент Center on Global Interests «Россия, безусловно, проигрывает информационную войну в Сирии. Но я думаю, что Россия проигрывает глобальную информационную войну. Сирия только является частным примером. Поэтому нужно пересматривать вообще всю фундаментальную информационную политику России в мире и уделять ей гораздо больше внимания, и, видимо, финансировать. Дело не просто в финансировании. Дело в умном расходовании средств, стратегии, в правильном привлечении... Не только Россия должна производить свои собственные информационные продукты, надо использовать те возможности, которые предоставляет мир. Что и делают западники, американцы и так далее. Надо выходить на читателей из неожиданных источников, неожиданных СМИ. России очень нужна серьезная последовательная стратегия. В последнее время она занималась тем, что латала дыры информационной поддержки своей политики. Когда ты начинаешь любую операцию, любое фактически действие, одна из важнейших вещей — ты начинаешь говорить и обеспечивать информационное сопровождение этой политики. Без этого твоя политика, как правило, не будет понята. Важно ведь продвигать не среди тех, кто и так читает, смотрит и поддерживает Россию, а продвигать среди тех, кто Россию не любит, кто читает другие источники, собственно говоря, надо работать на чужих площадках. Как в футболе. Нельзя выиграть матч, если ты играешь возле своих ворот. Поэтому России надо делать так, чтобы вовлекать в свои информационные проекты иностранных журналистов, издателей, давая им возможность получить информацию из российских источников с помощью России. И ничего плохого в этом нет. Американцы и европейцы этим занимаются очень активно. И арабы, и китайцы».

Все СМИ — это пропаганда, поэтому надо давать на Запад больше российской информации, считает корреспондент международного российского телеканала RT Мурад Газдиев.

Мурад Газдиев корреспондент международного российского телеканала RT «Это как стая собак, которые, учуяв любую слабину, они набросятся, накинутся и будут грызть, что бы Москва ни сказала, что бы ни сделала. Их работа заключается в том, чтобы сделать так, чтобы Россия и Сирия выглядели плохо. Так работают СМИ. Надо показывать каждый день, что здесь происходит, что происходит в тех местах, которые западные СМИ не показывают, о которых они умалчивают. Мы это показываем. Мы показываем видео, мы показываем разорванных детей, на Западе аудитория, которая нас смотрит, они шокированы, И у нас сейчас из-за этого очень большие рейтинги. И тем самым к западным СМИ теряется чуть-чуть доверие».

Информации о происходящем в Сирии крайне мало. Большинство западных журналистов пользуются в основном данными базирующегося в Лондоне так называемого «Сирийского центра мониторинга за соблюдением прав человека». Пресса признает, что этот источник не очень надежный, но она вынуждена им пользоваться из-за фактического отсутствия альтернативы.