«Тут, наверное, имеет смысл говорить не о мнении сообщества, а о мнении отдельных юристов. Разные зарубежные компании очень по-разному подходят к трактовке санкций, поэтому сказать, что есть какая-то системная история, мне кажется, нельзя, Это вопрос больше юридической практики, юридических трактовок. И объективности ради Open Source, по-моему, меньше всего поражен этой заразой. Open Source изначально создавался как альтернатива жесткой регуляторике проприетарного программного обеспечения и, конечно, для всех это несколько неожиданно. По крайней мере, раньше не было прецедентов, чтобы были какие-то санкции по национальному признаку. Но я надеюсь, что это все-таки не перейдет какую-то критическую черту».

«С тем, кто зарегистрировался с зарубежных почтовых адресов, там не очень тривиальная процедура согласования. Поэтому тот или иной сервис, просто Госуслуги массовый сервис, серьезно уже задумывается, каким образом перерегистрировать тех, кто регистрировался либо через Gmail, либо была авторизация через запрещенный Facebook (принадлежит Meta, признанной экстремистской и запрещенной в России. - BFM), у нас разные были допущены способы авторизации зарубежные, и у наших коммерческих компаний это проблема. Коммерческие компании этим уже давно занимаются, пытаются каким-то образом выровнять базу, чтобы быть готовым к переходу, не просто регистрация только отечественной аудитории, но чтобы еще вся аудитория тоже была отечественная. Я думаю, мы будем получать такие рекомендации не только от Госуслуг, но и от всех сервисов, где мы зарегистрированы с зарубежными почтами. Я тоже зарегистрирован в Госуслугах с Gmail, на почту я еще пока не получил уведомление, но я уже задумался о том, что в госслужбах перевестись на отечественный софт, потому что риски остаться без связи на какое-то время достаточно высоки. Причем для частных лиц в целом не для коммуникаций с госорганами можно делать все, что угодно. Когда Gmail появился, он был максимально лучшим, они подкупали безлимитным хранилищем, сейчас это такой же сервис в ряду всех, у Google отключены бесплатные сервисы тоже. В общем, вполне реалистичная история, мне кажется можно не ждать, а просто переходить, потому что можем остаться без почты и без пушей, и в результате для подтверждения наших аккаунтов в «Госуслугах» придется ходить ножками».

«Я к этому отношусь, в общем-то, с должной долей, с одной стороны, опасений. С другой стороны, мы все с вами пользуемся банками-клиентами. Все мы с вами пользуемся «Госуслугами». Все мы с вами пользуемся огромным количеством сервисов, которые содержат все наши данные. И как-то, вроде бы, мы при исполнении каких-то классических методов компьютерной гигиены не теряем данные. Поэтому я думаю, что все-таки некоторая озабоченность деанонимизацией чуть больше надумана, чем надо. То есть, мы все-таки с вами должны привести наше игровое медийное поле к какому-то стандарту. Здесь это не совсем вопрос в тайне личности или не в тайне личности, вопрос в ответственности. Надо же защищать не только владельцев каналов. Мы с вами можем привести много примеров, где через телеграм-каналы или через иные источники, социальные сети, трафик запускается очень много разных историй. Например, у меня до сих пор есть претензии к одному из телеграм-каналов, который недавно признали иностранным агентом, он регулярно брал денежки и писал про меня много нехорошего, но мне бы хотелось знать, кто ведет этот канал. У меня тоже есть права. Поэтому это сложный вопрос. Регулярно появляются люди, которые хотят заплатить и написать анонимно что-то нехорошее. С этой анонимностью тоже надо заканчивать. Это старая история про СМИ, про медийность, про право, про право мое, про право редакции, и так далее».

«Это задача, которая не решается. Нет решения этой задачи со стопроцентной гарантией. Деанонимизация происходит по тысяче причин, поэтому, наверное, некоторые опасения по поводу сохранности данных блогеров могут быть, но думаю, что из общего потока подпадающих под эту историю каналов, может быть, несколько процентов как раз попадают в зону риска. Кстати, для рекламодателей это важная история. Понимаете? Не куда ты, кому платишь по морально-этическим соображениям, а ты же все равно платишь по каким-то реквизитам, и в любом случае каналы, которые работают легально, они так или иначе деанонимизируются в приеме платежей. Здесь, мне кажется, к этой истории надо сейчас относиться как к этапной. То есть, если раньше Роскомнадзор пытался с первой скорости сразу переключиться на пятую, то здесь мы потихонечку куда-то двигаемся, не очень пока, правда, понятно, куда мы в итоге приедем. Там есть же масса вопросов. Какая социальная сеть поставит пометочку? Поставит ли Telegram пометочку? Будет ли ставить Facebook (принадлежит Meta, запрещенной в РФ экстремистской организации)? Что будет с социальными сетями, которые не реагируют на Роскомнадзор, и каким образом ко всему этому будет относиться тогда право размещения рекламы? То есть, вопросов пока больше, чем ответов».

«Пишут только о том, что администрация Telegram стала отвечать на запросы правоохранительных органов, причем не удовлетворять их, а отвечать — это разные вещи. Южная Корея отчиталась, что по запросам были удалены дипфейки. Пока говорят о том, что на запросы начали отвечать. То есть ответ — это не соглашение. Мы с вами пока видим конструкцию, что Дуров вообще начал отвечать, и я думаю, что все закончится все-таки классической историей, в Европе Павел Дуров будет сотрудничать ровно так, как описано в цифровом акте Европы, готовился который пять лет. Ровно так, как сотрудничает Google, ровно так, как сотрудничает Apple, ровно так, как сотрудничают все остальные компании. И там есть такая градация, кто на какие вопросы и когда должен отвечать, и на что. И он, конечно, не хочет менять свою стратегию по отношению к властям, но я так понимаю это придется делать».