«Я думаю, что был вариант просто закрыть этот проект, как бессмысленный и беспощадный, тем более «Роснано» — крайне странная структура, деньги, которые выделялись на эти проекты, как мы знаем, теперь проверку проходят активную, там финансовые дыры огромные. Но, видимо, все-таки будут пытаться реанимировать эту историю, раз подписываются какие-то соглашения. Все время говорим про национальное планирование, законы принимаем, но, когда я читаю, что «Роснано» займется созданием устройств для того, чтобы обеспечить зарядками электромобилей на федеральных трассах, у меня сразу вопрос возникает: а что, у нас такая концепция развития автодорожного транспорта, связанная с активным использованием электромобилей для перевозок? Этого же нет, потому что говорили и про использование природного газа как топлива, газомоторного топлива, а тут опять появились электромобили. Странно в этом плане, что у нас, с одной стороны, правительство говорит, что оно будет жестко все планировать, а с другой стороны, подход «пусть расцветают сто цветов», включая «Роснано». Но мне кажется, можно было бы с учетом дефицитом бюджета повнимательнее отнестись и к аудиту всех этих историй».

«С одной стороны, мы все прекрасно понимаем, что сотрудничество действительно развивается, мы заняли уже 20% импорта китайской нефти, ставим исторические рекорды по ежемесячным поставкам, в прошлом году на 60 млрд долларов продали нефти, 110 млн тонн — это тоже исторический рекорд. В общем-то и Китай достаточно большие объемы товаров на наш рынок поставляет, то есть тут все понятно. Но мы также понимаем те проблемы, которые сейчас существуют, и эти проблемы напрямую связаны с очень прагматичной позицией Китая. Под прагматичной я, конечно, понимаю ситуацию с «Силой Сибири — 2», но здесь опять же ничего неожиданного быть не должно. Понятно, что этот контракт не будет подписан и в этот раз, и опять же это не сенсация, Китай явно считает, что для России этот контракт важнее. Хотя Китаю этот контракт нужен по многим причинам — и по экономическим, и по логистическим. Потому что та же ситуация в районе Ормузского пролива, да и Малаккского пролива тоже, показывает, что в реальности поставки СПГ в современной геополитической ситуации в сторону Китая могут быть проблемными. Так что тут на самом деле аргументов в пользу подписания контракта по «Силе Сибири — 2» для Китая довольно много, но контракт не подписывается, почему? Потому что Китай уверен, что России эта сделка нужнее. Да, у «Газпрома» действительно заперто на внутреннем рынке более 100 млрд кубометров газа, я имею в виду, если брать те поставки, которые были в Европу, даже, может быть, и больше, но тем не менее, если взять поставки в Европу, вычесть потенциальный рост поставок на внутренний рынок, в Центральную Азию, мы поймем, что этот объем может быть добыт легко, там вся ресурсная база есть, она подготовлена, но продать им некуда, действительно, эта проблема есть. По «Силе Сибири — 2» «Газпром» предлагает газ уренгойского узла газодобычи, то есть это та ресурсная база, которая до введения базы на полуострове Ямал была основой наших поставок в Европе, то есть там уже все готово, все разработано, что называется, осталось построить трубу, там не надо было, как в Якутии и в Иркутской области, новые проекты выводить. Но Китай думает, что он выждет паузу, и Россия согласится на более комфортные условия».

«Понятно, что речь идет не о конкретном предприятии, а в целом о разворачивающейся системе. Этот вопрос, который остается открытым, потому что мы видим, что смелости хватает пока эту тему публично поднять, но хватит ли политического веса эту тему решить, вопрос отдельный. Можно вспомнить высказывание Владимира Путина на этот счет, когда он сказал, что передела собственности допускать нельзя, но с другой стороны, если речь идет об активах, которые имеют значение для полноценного функционирования российской экономики, тут нужно подходить к этому гибко. Поэтому здесь такой тезис допускает очень просторное толкование. Поэтому, с одной стороны, есть соблазн на основании СВО использовать жесткие инструменты, в том числе и в экономике, и в вопросах борьбы за собственность, но с другой стороны, я думаю, что у экономического блока исполнительной власти есть аргументы, по крайней мере, с точки зрения хотя бы цифр экономического развития, чтобы попробовать донести свою точку зрения до Путина и попробовать сделать так, чтобы она была не просто услышана, а добиться практических действий. Чем закончится борьба булата и злата, как в известном стихотворении Пушкина, мне сказать сложно, но, если действительно это станет очевидным трендом, я думаю, что у Центробанка и ряда министерств не будет другого пути, кроме как не просто публично заявлять, а ставить вопрос перед Путиным, настаивать на том, чтобы эта практика была изменена, потому что понятно, что так можно далеко зайти».

«Можем констатировать, что в Минобороны начались масштабные чистки, начнется принятие решений по результатам давно проведенных проверок. То есть папки, я думаю, на руководителей были уже давно, это не результат деятельности нового министра, это касается и Тимура Иванова, и, опять же, были вбросы, что его разработка велась в течение аж нескольких лет, то есть задолго до принятия серьезных решений. Теперь мы понимаем, что ситуация с Тимуром Ивановым была подготовкой, в том числе и общественности, к пониманию предстоящего решения по министру обороны. В этом плане это был тот сигнал, который нужно было правильно уловить и переварить. Сейчас уже начнется серьезная зачистка, на мой взгляд, самого министерства, и Белоусов будет являться символом этого самого обновления».

«Назначение, действительно, довольно неожиданное, но сигнал Путина совершенно ясен, особенно после ареста замминистра по стройке Министерства обороны Тимура Иванова понятно, что Путин намерен навести порядок в финансировании вооруженных сил. Это касается и оборонной промышленности, и непосредственно Министерства обороны. Потому что все-таки Россия сейчас находится в периоде СВО, и замена военного министра на чистого экономиста, который никакого опыта управления войсками не имеет, конечно же, означает только одно — наведение порядка с финансированием Минобороны, потому что бюджеты за два года выросли колоссально, и основная часть расходов носит закрытый характер. Явно задача Белоусова сейчас — провести срочный аудит. Диаметрально противоположные были оценки деятельности Сердюкова в этом качестве, но, тем не менее, логика была тогда точно такой же. Раз снова мы к этому вопросу возвращаемся, значит, мягко говоря, не все пороки были исправлены, а сейчас объем расходов радикально увеличился. И, кстати, интересно, что одновременно произошло повышение Мантурова, который из просто вице-премьера стал первым вице-премьером, потому что ведь он отвечает как раз за оборонный комплекс. И также одновременно у нас появился новый глава Счетной палаты, Ковальчук, который должен заняться аудитом бюджетных расходов. И резко вырастет роль генерального штаба, по крайней мере первые заявления, мы слышим, что Герасимов остается, обычно, в общем-то, смена министра обороны сопровождалась и сменой руководителя генерального штаба, но мы тут понимаем, что случай совершенно особый. Очевидно, что для Шойгу это понижение, не просто его убрали с этой должности, его убрали после скандала с Тимуром Ивановым, а то, что Тимур Иванов был креатурой и крайне близким человеком к Шойгу, особым секретом не является. И это определенное снижение веса самого Совета безопасности, потому что мы видим, что туда отправляют людей, лишившихся своих должностей. Можно вспомнить и бывшего премьера, теперь бывшего министра обороны».