Нобелевские лауреаты для газеты

«Мистер Вэскотт, - на каблуках было очень неудобно бежать за высоким человеком в деловом костюме – мистер Вэскотт, вы могли бы ответить на пару вопросов о новой экономической команде Обамы?» Это был ноябрь 2008 года. Я работала в газете Business&FM, главным редактором которой был Григорий Бегларян, а заместителем – Олег Богданов

«Мистер Вескотт, - на каблуках было очень неудобно бежать за высоким человеком в деловом костюме – мистер Вескотт, вы могли бы ответить на пару вопросов о новой экономической команде Обамы?»
Он обернулся, опустил свой взгляд на меня (моя голова заканчивалась где-то в районе его груди), улыбнулся, и ответил на английском с американским акцентом: «а, журналистка из России, помню… ну раз пообещал, значит, отвечу. У меня запланировано общение с прессой после обеда, приходите туда. Посмотрите в моем расписании, где оно будет».
Накануне вечером была церемония открытия экономического форума, организованного Pioneer Investment, господин Вескотт выступал там с приветственной речью. После чего, я подошла к нему и попросила дать интервью. Это был ноябрь 2008 года. Я работала в газете Business&FM, главным редактором которой был Григорий Бегларян, а заместителем – Олег Богданов.

Незадолго до начала форума президент Обама объявил о составе своего кабинета министров. Новый состав оказался не таким уж новым, в частности вопросы экономики было поручено решать тем, кто когда-то был в «экономической команде» Билла Клинтона. В свою очередь, Роберт Вескотт работал в той клинтоновской команде времен Пола Волкера. На момент нашей с ним беседы он занимал пост президента Keybridge Research LLC, этот фонд занимается исследованиями в области экономики и финансов в Вашингтоне, США.

Форум проходил в Венеции. В те дни там стояла мерзкая погода: шел мокрый снег, температура гуляла вокруг нулевой отметки. Если учесть, что город стоит на воде, то можно представить, насколько некомфортно было там в это время года.

После того, как я напомнила мистеру Вескотту о своем существовании, и убедилась, что его обещание еще в силе, началось пленарное заседание. Среди именитых выступающих были нобелевские лауреаты по экономике: Джордж Акерлоф, Роберт Солоу, Майкл Спенс. Часа два я слушала как завороженная, стараясь записать каждое слово. Ничего нового они не говорили, зато КАК они это делали! «С чувством, толком, расстановкой» (С)! Думаю, все помнят то время: индексы все еще продолжали стремительно падать, и, казалось что кризис не закончится никогда. В лексиконе финансистов появились модные слова «делевереджинг», «реструктуризация» и «transparency». Даже наше правительство уже признало, что с последствиями кризиса бороться надо. Часть «спасательных» денег уже были «влиты» в рынок. Lehman Brothers, подобно Титанику почивал на дне. Citibank и AIG американское правительство пообещало спасти. Причины коллапса многим уже были понятны. Но вот будущее выглядело туманно.

В расписании господина Вескотта встреча с журналистами была запланирована на 15.00. До этого времени я должна была посетить два круглых стола с нобелевскими лауреатами Робертом Солоу и Майклом Спенсом. «Живые нобелевские лауреаты». Я буду задавать вопросы настоящим нобелевским лауреатам» - от этих мыслей меня слегка передергивало. Задавать вопросы нобелевским лауреатам мне не приходилось никогда, и я не была знакома ни с кем, кому бы это делать приходилось. Конечно, я понимала, что технически сам процесс задавания вопросов одинаковый, вне зависимости от титула и статуса собеседника. Но от этого понимания спокойнее на душе не становилось. Состояние было довольно возбужденное, точнее я откровенно нервничала. Волнение в голове я пыталась успокоить разными позитивными мыслями, но это мало помогало. Предыдущую ночь я провела, штудируя разные экономические сайты. Хотелось, чтобы интервью получилось интересным. В газете мне дали задание записать пару интервью в «портфель», то есть на несколько ближайших номеров. Это значит, что интервью не должны были утратить актуальность и через пару недель, другими словами «не протухнуть». То есть обсуждение в беседе должно было завязаться вокруг фундаментальных вопросов, а не на новостях.