Не говорите с педиатром о политике. Комментарий Георгия Бовта

Районный суд в Москве не стал арестовывать бывшего педиатра Надежду Буянову, обвиняемую в распространении ложной информации о Вооруженных силах РФ, ограничившись для нее запретом определенных действий. Удивительно, что суд не стал заключать подсудимую под стражу, хотя статья, которую ей вменяют, считается серьезной, отмечает политолог

Тушинский районный суд Москвы отказал следствию в аресте бывшего педиатра Надежды Буяновой, обвиняемой по части 1 статьи 207.3 УК РФ («распространение ложной информации о ВС РФ»).

Суд избрал ей меру пресечения в виде запрета определенных действий, Буянову освободили из-под стражи в зале судебных заседаний, сообщает пресс-служба суда. Дело в отношении бывшего врача 2 февраля поручил возбудить председатель СКР Александр Бастрыкин. СКР ссылался на данные СМИ, согласно которым педиатр одной из московских поликлиник «высказывала негативные комментарии относительно действий военнослужащих» в рамках военной операции на Украине. Как относиться к этому инциденту?

Дело уже теперь бывшего педиатра Натальи Буяновой сразу вышло на высокий уровень, поскольку об инциденте, произошедшем в московской поликлинике на бульваре Яна Райниса, доложили начальнику СКР Александру Бастрыкину и тот поручил возбудить уголовное дело. В такой ситуации по-своему удивительно, что суд осмелился на относительную мягкость по отношению к подсудимой, которую не стал заключать под стражу. Хотя статья, которую ей вменяют, считается серьезной.

Все обвинение пока что построено на словах вдовы погибшего в зоне СВО военного, которая рассказала, что когда она пришла на прием к врачу по поводу больного глаза семилетнего сына, то речь зашла о его беспокойном поведении. И «узнав, что сын тоскует по погибшему отцу, врач отреагировала насмешкой, сопровождая свою реакцию высказываниями о правомерном характере действий вооруженных формирований Украины» — так дословно сказано в пресс-релизе СКР. Врач якобы сказала, что Россия сама виновата и что погибший был «законной целью для Украины».

Сама Буянова, которую в тот же день уволили, все отрицает. Классическая формула: слово одного человека против слова другого. Но против врача говорит в глазах обвинения, видимо, то, что 67-летняя Буянова получала образование во Львовском медуниверситете, там же окончила интернатуру, а в 2014 и 2019 годах проходила там же повышение квалификации.

И вот на основании всего лишь словесного и пока бездоказательного обвинения человека уже увольняют, проводят у него дома обыск и запрещают пользоваться интернетом. Чтобы найти при обыске что? Символику ВСУ, инструкции по проведению подрывной работы среди пациентов поликлиники?

При этом, вообще-то, существует разница между «фейком» об армии и ее «дискредитацией». В обоих случаях при этом требуется проводить лингвистическую экспертизу, чтобы определить либо факт «публичного распространения заведомо ложной информации», как в случае с вменяемой Буяновой статьей 207.3 УК РФ, где требуется установить для начала само утверждение о факте, либо же, когда речь идет о «публичной дискредитации использования» вооруженных сил (а это уже статья 280.3 УК), то надо анализировать именно высказанное мнение. И это мнение должно быть направлено на подрыв доверия к российским вооруженным силам.

Но для экспертизы для начала нужен оригинальный текст, запись высказывания. И общий контекст беседы. А текста, насколько мы понимаем, нет. Неизвестен и контекст произошедшего конфликта. Может, матери ребенка не понравилось, как их приняла врач. А может, она неверно истолковала какие-то ее жесты, реплики или даже слова. Или вырвала их из контекста. Умышленно или неумышленно — не столь важно с уголовно-процессуальной точки зрения.

Недавно СКР сообщал, что в прошлом году возбудил 273 уголовных дела за фейки об армии и еще 81 — за ее дискредитацию. Из них примерно половина — 134 и 44 соответственно — были направлены в суд. Что косвенно говорит о том, что другая половина могла быть возбуждена вообще без должного на то основания. Скажем, по оговору. Или в порядке личной мести. Или на основании неприязни. Или для оказания давления или шантажа. То есть данные весьма и весьма токсичные причины могут быть использованы в том числе для сведения счетов.

А теперь еще и приняли поправки, по которым наказание за фейки об армии и финансирование преступлений против России может включать в том числе конфискацию имущества, что может еще сильнее возбудить не в меру бдительных граждан. Тот факт, что Тушинский суд Москвы не стал горячиться в деле Буяновой, вселяет пока робкую надежду, что сообщения о нарушениях подобного рода все же не станут писать миллионами. Ну а гораздо более быстрое продолжение в данном деле последует, скорее всего, в несколько иной сфере, хотя и сопряженной.

В конце прошлого года департамент здравоохранения Москвы провел пилотный проект по проведению аудиоконтроля амбулаторного приема врача в медорганизациях. Уверяли, что в обезличенной форме. Это было направлено на то, чтобы отработать стандарты корректного общения с пациентами. Практику планировалось распространить на все медучреждения. Но власти столкнулись с недовольством и даже глухим сопротивлением врачебного сообщества. Теперь медикам объяснят, что это все будет сделано для их же блага. Ну и чтоб лишнего не болтали. К абортам не склоняли, к примеру. Заодно надо внедрить и другие стандарты: запретить врачам разговаривать с пациентами о чем-либо, кроме их болезней. Причем и в последнем случае стараться избегать негатива и уверять под запись, что рано или поздно всех вылечат.