Новосибирского физика-аэродинамика Валерия Звегинцева арестовали по подозрению в госизмене

«Мы, сотрудники Института теоретической и прикладной механики Сибирского отделения РАН, обращаемся к органам власти, коллективам промышленных организаций, профессиональному научному сообществу, а также ко всем неравнодушным гражданам нашей страны с просьбой защитить российскую аэродинамическую науку от надвигающегося краха!

За последний год трое выдающихся ученых-аэродинамиков нашего института — Анатолий Маслов, Александр Шиплюк и Валерий Звегинцев — были арестованы по подозрению в совершении преступления по самой суровой статье уголовного кодекса — «Государственная измена».

Материалы всех трех уголовных дел закрыты, однако мы знаем из открытых источников, что деяния, за которые наши коллеги могут провести за решеткой все оставшиеся годы жизни, представляют собой то, что во всем мире, и в том числе в России, считается просто обязательной составляющей научной деятельности — выступление с докладами на международных семинарах и конференциях, публикация статей в высокорейтинговых журналах. Материалы наших коллег неоднократно проверялись экспертной комиссией на предмет наличия в них сведений ограниченного доступа, и такие сведения в них обнаружены не были.

В этой ситуации мы просто не понимаем, как дальше делать свое дело. То, за что нас сегодня награждают и ставят в пример другим, завтра становится причиной уголовного преследования. В этой ситуации нашему институту — единственной в стране академической организации, обладающей обширной базой для экспериментальных и численных аэродинамических исследований, — просто невозможно работать.

Это затрагивает не только аэродинамику. Все общество шокировала смерть арестованного специалиста по квантовой оптике из Новосибирска Дмитрия Колкера летом прошлого года. Молодые специалисты понимают, что подобное может коснуться любой научной дисциплины, что делает для них работу в науке непривлекательной.

Научным организациям и их работникам необходимо четкое, основанное на законе понимание, где проходит граница между работой на благо Родины и государственной изменой».

— Они все на виду были, работали. Маслов был заместителем директора, Шеплюк директором, и сейчас он формально директор. Авторитет большой. Маслов был в свое время членом ЦИК и награжден орденом за заслуги. Шеплюк избран членом-корреспондентом. То есть мы знаем их как ученых, как сотрудников прекрасно знаем.

— А по Звегинцеву что можно говорить, у него та же область научных интересов?

— Закрытая тема, поэтому не говорим, атомная бомба, водородная бомба, или ракеты, или чего. Закрыто. Что я могу сказать? Наш институт называется теоретической и прикладной механики — это не трактора, не сеялки-веялки. Вопросы аэродинамики — это и летательные аппараты разного типа, аэродинамика, гидродинамика — родственные области.

— Я из этого письма вижу, насколько встревожено сообщество. Насколько проявляется визуально в ежедневной рутине, насколько люди обеспокоены?

— Обсуждается, это естественно, но информация практически отсутствует, это факт.

— По письму скажите, есть надежда, что достучитесь до кого нужно?

— Мы не знаем, куда стучать.

— Вот эти самые проверки публикаций, во-первых, всегда есть проверки?

— Да, две организации давали акты экспертизы. Ну, они считают, что эти экспертизы не соответствуют действительности, вот и все.

— А это сторонние организации или они при вашем институте?

— Одна экспертиза — Томский политехнический университет, и вторая экспертиза нашего института, да. А у них третья экспертиза. Какая экспертиза, мы не знаем.

— Следствие заказывает экспертизу другой организации и даже не уведомляет вас, у кого они заказали, кто автор?

— Да-да, и не только нас, а всех. Назначает экспертизу, что за экспертиза, мы не знаем. Хотя Академия наук считает необходимым и сделала специальную комиссию, которая может давать экспертизы по этому поводу тоже.

— В общем и целом тяжелей стало в последний год работать?

— Работать-то? Бери мешок и таскай, чего там тяжелее, работа есть работа, чего тут.

— Нет никакой грани, ни законом, ни должностными лицами ФСБ не определено. Вполне возможно, что это специальная тактика органов контрразведки, которая не позволяет очертить пресловутые красные линии в допустимом поведении для ученых. Все это сводится к тому, что ученые боятся взаимодействовать с иностранными коллегами, бояться публиковаться в иностранных научных изданиях, ездить на конференции и принимать участие в международных проектах.

— К слову про страны. Вспоминается, тут иранский журнал, там выступление в Китае было.

— Если говорить про практику, по каким странам, то, я думаю, многие слушатели с удивлением узнают, что Соединенные Штаты Америки или Европейский союз не находятся на первых местах, в пользу кого якобы изменяют российские ученые.

— Ученые перед публикацией, как мы понимаем, букву закона исполняют всецело, они одну экспертизу заказывают в организации, подведомственной институту, другую заказывают в стороннем институте, а следствие возьми и закажи исследование в совершенно другом и не посвящает, у кого заказывает новую экспертизу?

— Следствие придерживается этой тактики уже много лет. Следствие заказывает экспертизы даже не в организациях, а у конкретных экспертов, как правило, это ученые в военной области. Например, если российский ученый, которого привлекают к ответственности, занимался гражданским самолетостроением, они привлекают ученого, который всю жизнь занимался производством военных самолетов или военных ракет. Естественно, такой ученый со всеми допусками, разрешениями ФСБ в любом предмете увидит аналогию с военным объектом и решит, что там есть сведения, составляющие государственную тайну. В таких экспертизах доходит совершенно до абсурда, удавалось неоднократно в рамках процесса беседовать с этими экспертами, и они проговариваются, что перед ними ставят задачу найти сведения, составляющие государственную тайну, в представленных материалах.

— С другой стороны, они все касаются примерно одних и тех же дисциплин, которые мы обсуждаем. Мы можем предположить, что какая-то из них в нынешних геополитических обстоятельствах стала очень ценной?

— Российские власти в последние десять лет активно пытаются развивать гиперзвук, у нас самые современные гиперзвуковые ракеты, оружие, которое не имеет аналогов, и, естественно, ФСБ для того, чтобы подпитывать такой ореол избранности России в этой сфере, как правило, и привлекает ученых, которые имеют хоть какое-то отношение к гиперзвуку. Поэтому да, это сейчас, пожалуй, самая опасная тема в России.