Виктора Бута обменяли на Бриттни Грайнер. Каково значение этого события?

— С точки зрения того, кто сколько отсидел, и по тяжести преступления это, конечно, неравноценный обмен. Американцы выдали того, кого они считают преступником, совершившим тяжкое преступление, а мы выдали не такой уж и большой криминал — спортсменка провозила гашишное масло, тем более что это легализовано в самой Америке. Так что тут, наверное, не совсем равный обмен, но важно, что он состоялся.

— Как в целом можно оценить это событие и кто это может выгоднее продать своей аудитории, своему электорату?

— Ну, я видел, что Байден уже провел продажу, выступил в Белом доме. Там фотографии, как они все прильнули к монитору, говорят с ней по телефону, она летит в самолете — целый экшн, конечно, и Байден это использовал по полной программе. С другой стороны, Байдену нужно это продавать электорату, а, может быть, Сергею Лаврову или еще кому-то не нужно.

— Могут ли быть иные подобные акции?

— Было такое в свое время, когда бывший президент США Ричард Никсон запустил в Китае так называемую пинг-понговую дипломатию. США отправили американскую команду по пинг-понгу в Китай, когда отношений практически не было никаких, и вот первый был визит, когда они в пинг-понг сыграли, и это считалось началом налаживания отношений. У нас это тюремная дипломатия с Америкой, когда отношения двух стран лежат на дне, и на этом дне какое-то шевеление происходит. Если обмен заключенными происходит, то говорят, ну, может быть, дальше будет какой-то новый шаг. Так было у американцев с Северной Кореей, так у них было с Ираном. Северная Корея потом даже имела попытку некоторого продолжения, Трамп встречался с северокорейским лидером, но все равно там потом из этого ничего не выросло в результате. С Ираном тоже все тухло. А в былые времена мы довольно лихо и быстро обменивали и шпионов взаимно, не по одному, а даже там по десятку. Так что бывали и лучшие времена нашей тюремной дипломатии. А эти переговоры шли с таким трудом, что они показывают, конечно, что мы на очень глубоком дне находимся в своих отношениях.

— В таких случаях это же не контроль над вооружениями, когда можно посчитать боеголовки, носители и сказать: это справедливый размен, а вот это размен несправедливый. Тут речь идет об индивидуальных случаях, о конкретных людях, поэтому, конечно, у каждой стороны будут основания полагать, что она дала больше, чем получила. С одной стороны, статьи, по которым осуждены Бут и Грайнер, очень разные, и, конечно, в общем, можно сказать, что Бут — фигура более весомая. Она баскетболистка, олимпийская чемпионка, но с точки зрения политики фигура не совсем того калибра. Но, с другой стороны, конечно, всегда могут сказать, что Бута посадили уже очень давно, и если даже у него была какая-то ценная информация, она уже давно устарела, обесценилась, поэтому такого значения для американских спецслужб, как источник информации, Бут все равно уже не имеет. Поэтому мне кажется, что в данном случае оценить равноценность или неравноценность обмена очень трудно, скорее всего, невозможно. То, что у американцев была другая запросная позиция, да, это известно, и они хотели получить больше, это тоже понятно. Но в итоге хорошо, что такой обмен состоялся, это, конечно, сигнал о том, что стороны готовы не только говорить, но и договариваться друг с другом по конкретным вопросам.

— Какие-то рассуждения на тему того, что Россия и США могут договариваться, если захотят, насколько они уместны вне контекста обмена?

— Мы можем высказывать только предположения. Обычно такие обмены говорят о том, что стороны настроены на диалог и что такой настрой может повлиять и на другие, может быть, более содержательные вопросы, выходящие за рамки обмена. Это ничего никому не гарантирует, но тем не менее это порождает определенные, пусть очень осторожные, но надежды на то, что диалог будут вести и по другим вопросам тоже.