Французы знают одну компанию в России

У России и Франции больше общего, чем принято считать. О сходстве и различиях в интервью BFM.ru — видный французский ученый Николя Лекоссан

Видный французский ученый Николя Лекоссан считает, что президент Николя Саркози повторяет во Франции ошибки, совершенные за четверть века до него Михаилом Горбачевым. Нашумевшую статью Лекоссана, «Перестройка Николя Саркози», опубликованную в американской газете The Wall Street Journal, наш портал поместил в понедельник. В ней автор доказывает, что глава Французской республики, подобно Горбачеву, пытается совершить невозможно: реформировать систему, не подлежащую реформированию. Заодно выясняется, что у двух наших стран много общего, о чем большинство французов, как, видимо, и российских граждан, не подозревают.

В продолжение темы Николя Лекоссан, директор по развитию Института экономических и бюджетных исследований (Institut de Recherches Economiques et Fiscales), согласился ответить на вопросы BFM.ru. Лекассан весьма критично настроен по отношению к политикам своей страны, впрочем, не менее строг он и к российским властям.

— Когда Вы пишете о перестройке во Франции, вы, вероятно, осознаете условность этого сравнения — все-таки Франция начала 21 века мало напоминает СССР восьмидесятых годов прошлого. Как бы Вы описали то, что в Вашей статье названо «этатизмом», который невозможно, по Вашей мысли, реформировать?

— В основе сопоставления с горбачёвской перестройкой лежит тот принцип, что невозможно реформировать систему, не подлежащую преобразованию. Саркози, выигравший в 2007 году выборы на волне рассуждений о «переломе», провел миниреформу, или, точнее, полуреформу. Он никогда не дойдёт до настоящего разрыва с системой госучастия в экономике. Можно, конечно, довольствоваться тем, что удалось добиться прозрачности экономических процессов, но реформировать – лучше.

— Насколько Франция справляется с мировым экономическим кризисом? В чем особенности проявления кризиса во Франции?

— На самом деле, Франция находится в состоянии экономического кризиса с 1974 года. С тех пор безработица не переставала, если можно так выразиться, укрепляться в своей стабильности — на уровне 10% экономически активного населения. Нынешний кризис просто обострил ситуацию. Но вместо того, чтобы освободить энергию (libérer les énergies) производительных сил за счет уменьшения расходов и пошлин, нынешняя власть предпочитает прибегать к займам и чувствует себя спокойно. Как и прежде. Это нечто постоянное во французской политике, то, что не меняется.

— В конце прошлого года газета The Financial Times опубликовала данные опроса социологической службы Харриса, согласно которым французы испытывают гораздо больший пессимизм при взгляде на ближайшее десятилетие, чем жители других стран Европы и США. С чем это связано? Ведь в числе стран, которые с большим оптимизмом смотрят в будущее, в опросе Харриса названа даже Испания, нынешнее экономическое положение которой несравнимо хуже, чем у Франции.

— Отчего французы столь пессимистичны, понимаешь, когда живёшь в стране, где попытки разбогатеть воспринимаются с подозрением. Такая атмосфера не вызывает желания надрываться на работе. И когда, кроме того, в этой стране показатели безработицы среди молодёжи 16-24 лет и количество самоубийств в этой же возрастной категории — одни из самых высоких в мире.

— Вы пишете, что 25% рабочей силы во Франции занято в госсекторе. Располагаете ли Вы данными о динамике численности госслужащих за время правления Николя Саркози?

— Цифры практически остаются неизменными на протяжении десятилетий. Если число госчиновников немного снизилось, то их количество «на местах» выросло на 63% в период с 1981 по 2008.

— Считаете ли Вы реальным в условиях кризиса реформировать французскую систему соцобеспечения, которую в своей статье Вы подвергаете столь жесткой критике?

—Система социальной безопасности во Франции запредельно дорогостоящая. И совершенно не случайно, что ни одна из «больших» демократий мира не использовала её как модель. В 2009 году дефицит в системе составил 12 млрд евро, в то время как социальные расходы ложатся бременем и на работников, и на работодателей. Эта бюрократическая система непрозрачна, и практически невозможно узнать, сколько людей на неё работает. Кроме того, это еще и неэффективная система. У французов бурю возмущения вызывает качество работы бригад «скорой помощи», например.

— Президент Николя Саркози активно проводит традиционную внешнюю политику Франции как страны, которая служит мостом между Западом и Востоком. Распространяется ли эта политика на экономику? Как бы Вы, в частности, описали состояние франко-российских экономических отношений?

-- Николя Саркози, в действительности, восстал против политики своего предшественника Жака Ширака и дистанцировался от непродуктивного антиамериканизма. Он сказал, что Франция ничего не может сделать без помощи Соединенных Штатов, и признал, что война Америки против терроризма является и французской войной. Я не очень хорошо знаком с вопросами торговых отношений России и Франции, но экономическая ситуация в вашей стране очень тревожная. Россия зависима от сырья, и за последние годы не появилось ни одной заметной за пределами страны частной компании в сфере услуг. Во Франции мы не способны назвать ни одного российского предприятия, кроме «Газпрома».

— Назовите три главные ошибки Горбачева, которые не должен повторить президент Франции?

— Думаю, что есть одна — самая главная: полагать, что можно усовершенствовать систему участия государства в экономике, вместо того, чтобы её изменить.

— Какие ошибки Саркози, на Ваш взгляд, было бы полезно учесть российскому руководству?

—Может быть, вашим руководителям не стоит недооценивать избирателей. Не принимать их за невежественных людей.

— Как известно, конституция России при Борисе Ельцине писалась по примеру французской. Можете ли Вы оценить опыт России по заимствованию французской политической модели, прежде всего, в том, как это отражается на экономике?

— Конституция Франции действительно послужила образцом для России и некоторых других восточноевропейских стран. Это не очень хорошая вещь. Двойственность исполнительной власти — президент и премьер-министр — это причина лишних издержек и дополнительный повод для трений (по крайней мере, в тех случаях, когда один из них не марионетка). Мне больше импонирует конституция Соединенных Штатов — более краткая, точная. Она опирается на личность, личную ответственность. И даёт власть гражданскому обществу.