Президент РСПП рассказал Business FM о неизбежной «трансформации отсутствия» традиционных участков ПМЭФ, а также о том, когда, на его взгляд, можно ожидать полного влияния санкций на российскую экономику и последующего выхода на траекторию устойчивого роста
Александр Шохин. Фото: Александр Рюмин/ТАСС
Четверг 16 июня — второй день Петербургского международного экономического форума. В кулуарах главный редактор Business FM Илья Копелевич побеседовал с президентом Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александром Шохиным.
Все ожидали, что этот форум будет не совсем обычным. Насколько эти ожидания состоялись? В чем отличие?
Александр Шохин: Во-первых, этот форум юбилейный, что уже повод отличить его от предыдущего. Я, кстати, участвовал и в первом форуме, и даже был одним из учредителей Петербургского форума в 1997 году. Поэтому для меня присутствие на юбилейном форуме имеет особое значение. То, что в этом году он состоялся, уже необычно. В условиях жесткого санкционного давления в 2014 году Госдеп и аналогичные структуры западных стран не рекомендовали руководителям компаний участвовать в форуме, намекая, что у них могут быть проблемы внутри стран с госзаказами, отношениями с властями и так далее. Крупные компании тогда проигнорировали эту рекомендацию и вплоть до 2019 года шли с нарастающим итогом по количеству участников. Президент Владимир Путин регулярно встречался с руководителями ведущих компаний. Год назад, когда после ковидного перерыва форум возобновил полноценную работу, присутствие первых лиц компаний тоже было убедительным. Конечно, многие думали, что этот форум будет не международным экономическим, а внутрироссийским, что максимум на него приедут «проверенные друзья». Росконгресс еще предоставит статистику в конце форума, мы уже понимаем, что присутствие стран высокое, но по присутствию первых лиц и крупнейших мировых компаний, конечно, этот отличается не в лучшую сторону. Этого можно было ожидать, но, поскольку на этом форуме будут идти и уже идут разговоры в том числе о повороте на Восток, об импортозамещении, о поиске новых партнеров, новых рынков сбыта, трансформация присутствия — или отсутствия — традиционных участков неизбежна. В этом смысле форум может оказаться менее пафосным, но более деловым, конструктивным, ориентированным не на количество подписанных соглашений или меморандумов о взаимопонимании, а все-таки на то, чтобы понять, как быстро мы можем осуществить поворот в поиске новых партнеров, или поворот от торговых отношений к производственной кооперации. Поэтому, на мой взгляд, этот форум играет новую роль — в этом и есть его особенность.
Я всегда слышал непосредственно от людей бизнеса, быть может, не самых медийных, но вполне реальных: их цель присутствия на форуме почти всегда заключалась не в том, чтобы послушать выступления на панелях, а в том, чтобы воспользоваться этой возможностью и провести личные встречи, которые необязательно связаны с подписанием контрактов. Просто есть какие-то намеченные платы, что-то нужно обсудить лично, и как раз присутствие здесь руководителей и первых лиц крупных и многочисленных иностранных компаний давало такую прекрасную возможность. В этом была большая роль форума — в движении деловой жизни страны.
Александр Шохин: Любой крупный форум дает возможность [пообщаться], условно говоря, не всегда под камеры, не всегда, чтобы это фиксировали журналисты и конкуренты, на полях, за чашкой кофе или на культурном мероприятии.
Что и было важно всегда, совершенно не случайно вторая программа форума с деловой точки зрения, на мой взгляд, большую роль играла.
Александр Шохин: Неформальные контакты здесь [всегда были] по разным направлениям. Можно было без лишней публичности поговорить и с иностранными партнерами…
Да, а иногда просто познакомиться — что-то было в бумагах, в переписке, но нужно что-то лично посмотреть, 15 минут пообщаться.
Александр Шохин: Восточное направление усиливает этот аспект с представителями стран Азии, Китая. Надо несколько раз выпить чайку, чтобы они наконец поверили в то, что партнер надежный, что он не забудет на следующий день, что он с тобой вчера встречался и о чем-то договорился. Эта функция, конечно, остается, в равной степени остается и внутрироссийский интерес, я имею в виду, когда предприниматели имеют возможность что-то обсудить и с членами правительства, профильными министрами, вице-премьерами и даже, если повезет, и до президента что-то донести. Или, по крайней мере, если окажешься на первом ряду на пленарке, президент время от времени ссылается на присутствующих, ища ответов на какие-то конкретные вопросы. Так что форумы такого рода связаны и с присутствием именно первых лиц, ведущих компаний — и российских, и иностранных — и чиновничества высокого уровня, это главное. На панелях могут быть интересные дискуссии, но закулисье форума имеет не меньшее значение. Когда форум начинали проводить в 1997 году, он находился под эгидой межпарламентской ассамблеи СНГ, работал в Таврическом дворце, в думском зале, там было больше политики, а уже последние 20 лет роль его конструктивного ядра, связанного с такого рода контактами, повышалась.
В преддверии форума многие писали — и, я думаю, в этом есть как минимум доля правды, — многие из тех, кто участвует, будь то крупные или средние компании, стараются не привлекать к себе повышенного внимания. Потому что прозвучали очень серьезные предупреждения, в той обстановке, в которой все сейчас находятся, неизвестно, чем они обернутся, если ты будешь слишком заметен. Вы ощущаете этот стиль поведения бизнеса — участвовать, но желательно не попадать в телекамеры?
Александр Шохин: Мы обсуждали с нашими иностранными коллегами возможности проведения панельных сессий, которые в прошлые годы стали традиционными. И они спрашивали: а нельзя ли эту сессию сделать закрытой, чтобы журналисты не узнали о том, что они присутствуют. А если будут присутствовать, нельзя ли посадить не на подиум среди спикеров, а куда-нибудь на задний ряд, чтобы под прожектора не попасть и так далее. Я, правда, некоторым из них говорил, что можно, конечно, и рот скотчем заклеить, а в уши вставить беруши, тогда проблем, наверное, не будет. Тем не менее проблемы действительно есть, нам от некоторых таких панельных дискуссий пришлось отказаться, либо скомплектовать их по-другому — с тем, чтобы не нарушать покой и комфорт наших иностранных коллег. И это действительно, пожалуй, впервые. После 2014 года у нас шли дискуссии другого рода, когда ввели первые санкции после Крыма, тогда, например, велся российско-американский бизнес-диалог, и посольство США выставило жесткую просьбу: если там подсанкционные люди будут присутствовать в качестве спикеров, а конкретно — Вексельберг, Дерипаска, тогда посол не сможет прийти. Нам пришлось послу сказать, что, поскольку это наши коллеги, члены бюро Российского союза промышленников и предпринимателей, мы не можем их выставлять за дверь, не мы же санкции вводили. В итоге посол не пришел, но, правда, не пришли и Вексельберг с Дерипаской — у них были другие сессии. Такого рода дискуссии были, но все остальные участники с американской стороны активно выступали. А в этот раз действительно нам пришлось отказаться от такого рода российско-европейского бизнес-диалога, российско-американского. Мы сейчас концентрируемся на более глобальной тематике, например, повестке деловой «двадцатки» и приоритетах России в этой повестке. Вот сейчас у меня как раз эта сессия будет, я ее модерирую. То есть корректировка по этому направлению серьезная произошла, безусловно.
Александр Николаевич, теперь об общих оценках экономической ситуации в стране. Если судить по тем, с кем мне удалось за этот день поговорить, мое впечатление таково: у всех по отдельности вроде бы все неожиданно неплохо — в общем, все этому удивляются.
Александр Шохин: На самом деле у всех пока все неплохо. И на самом деле мартовские прогнозы были более пессимистичные, сейчас мы проскочили март, апрель, май по траектории чуть более позитивной, чем предполагалось. И макропрогнозы улучшились, и уже даже спад прогнозируется не в 10-12%, а в 5-10%, и уже не в 20 и более процентов, а 10-15 и так далее. Но я здесь соглашусь с главой ЦБ Эльвирой Набиуллиной в том, что полностью последствия санкций мы почувствуем к осени, где-то к концу года почувствуем. Мы действительно частично «выезжали» на запасах, а также на некой инерции, ведь есть некоторые демпфирующие механизмы. Иной раз даже легче работников держать, чем сейчас их увольнять, не зная перспектив. Неопределенность даже играет в плюс: что вы сохраняете рабочие места и пытаетесь сохранить комплектаторов, найти других поставщиков. А удастся это делать или нет после исчерпания запасов, например, найти новых поставщиков в том же Китае, или получится ли у малого и среднего бизнеса найти новых заказчиков, это будет понятно в конце года. Выстраивается ли новая цепочка. Но на эту перестройку все равно уйдет не месяц, два, три, четыре, пять. Наверное, пара лет уйдет. Так что этот год будет непростой, и следующий. А вот уже к 2024 году, я думаю, мы выйдем на траекторию более-менее устойчивого роста. Но хотелось бы, чтобы, во-первых, эта траектория устойчивого роста начала раньше проявляться, во-вторых, чтобы устойчивый рост был не на уровне чуть выше нуля. Наша еще недавно пессимистическая оценка 2% в год сейчас становится оптимистической для 2024 года, я думаю, на нее надо ориентироваться.
С какими главными тезисами здесь выступает РСПП? Прежде всего в отношении государства.
Александр Шохин: РСПП после санкций 2014 года и сейчас выступает примерно с одним тезисом. Он звучит так: лучший способ борьбы с санкциями и рестрикционным давлением — раскрепощение предпринимательской активности. Льготы — хорошо, мораторий на проверки — замечательно, отсрочка штрафов, мораторий на штрафы, по валютному законодательству, по ряду других направлений — это все своевременно, дает хороший результат. Но без раскрепощения деловой предпринимательской активности это и правоохранительное давление, это и административное. Знаете, чего нам не хотелось? Чтобы в условиях, когда многие, в том числе чиновники потеряли свои активы за рубежом, они не начали компенсировать эту недостачу давлением на бизнес — в плане рейдерских атак, в плане формулы «надо делиться». Мы ждем и от президента, что будут конкретные действия. Сигналы-то президент давно подает.
В том-то и дело, что сигналы такого рода звучат по нарастающей.
Александр Шохин: В новой обстановке ничего пока что радикально негативного не происходит. Нужны-то позитивные радикальные изменения — это первое. Второе — надо решаться на снижение фискального давления. Например, мелкий вопрос: акциз на жидкую сталь, введенный в прошлом году. Ну, отмените вы его. Сам по себе налог дурацкий, нигде в мире его нет, и металлурги сейчас находятся, мягко говоря, в тяжелом положении. В фазе цикла. Надо оперативно принимать решение по ослаблению фискального бремени, причем не просто снизить налоги — подоходный, или НДПИ, или налог на прибыль — [а убирать эти] ]искусственно придуманные схемы, когда мировая конъюнктура была высокой, когда все были в масле или в шоколаде. Сейчас ситуация изменилась: хотите поддержать промышленность, металлургию — быстро отмените те решения, которые носили конъюнктурный характер. И поэтому мне кажется, что сейчас первое направление такое: давление на бизнес и фискальное, и правоохранительное, и административное нужно снижать существенно и радикально. Ну и второе — нужно действовать оперативно. Правительство показывает хорошие результаты, когда оперативно может действовать, но какие-то вещи застревают. Вот я, может, не самый понятный народу пример с акцизом на жидкую сталь приведу, но он касается и металлургов, и машиностроительных предприятий, которые вывели сейчас из-под действия этого акциза, если стали [производить] для собственных нужд. Но много такого же рода решений конъюнктурного характера из прошлой жизни можно быстро отменить.
