Песков: Россия больше не может мириться с постепенным вторжением НАТО на Украину

— Песков пока не озвучил никаких новых принципиальных угроз, которые не озвучили бы раньше на уровне МИД РФ в лице министра и его заместителей. И разрыв отношений, и контрмеры, и военные меры, и по поводу недопустимости «красных линий» — все это было сказано ранее. Непринципиально говорить о том, собирается ли Москва что-то размещать, какие-то ударные вооружения на территории Украины, она пока что не контролирует территорию Украины. Это действительно непринципиальный момент. А принципиальным моментом является то, что сейчас пошли вбросы с обеих сторон по поводу возможных провокаций на юго-востоке Украины, которые могут стать спусковым крючком для большой масштабной войны. Как минимум локальной войны. Потому что эти обвинения в подготовке взаимных провокаций в конце концов могут просто материализоваться. И кто-нибудь из множества игроков, а там ведь играют не только Россия и США — и силовики с обеих сторон, и из самопровозглашенных республик, в таких ситуациях, когда нервы у всех накалены, необязательно даже убивать какого-нибудь эрцгерцога, который туда приедет. Достаточно менее значительных драматических событий. И это просто взорвет ситуацию, поскольку она накалена уже сильно.

— Можно ли предположить, что искажение реплики Пескова насчет размещения ударных вооружений было допущено намеренно? С одной стороны, Bloomberg постоянно публикует громкие обвинения в отношении России. С другой, структура этого пассажа Дмитрия Пескова действительно довольно сложная.

— Вряд ли. Это ничего не добавляет в остроту ситуации. Она и без этого остра. И разговаривать о том, что 100 тысяч российских войск или 300 тысяч, если до Волги смотреть, а если посмотреть до Дальнего Востока, так и миллион уже можно насчитать российских войск, которые якобы вторгнутся на Украину. Это все на уровне словесных перепалок и не может продолжаться долго. Вот в чем проблема. Нельзя бесконечно стоять напротив линии соприкосновения, в данном случае — дипломатической, и обсыпать друг друга угрозами. Ну, еще неделю-две можно пооскорблять друг друга. Что-то должно такое произойти, после чего они должны успокоиться.

— Но что это? Это может быть провокацией с их, допустим, стороны?

— Это может быть провокация, но тогда ситуация не успокоится, она, наоборот, взорвется. В принципе, в кино можно представить, когда прилетят инопланетяне и все помирятся, чтобы совместно с ними бороться. Или вдруг Байден проснется утром и подумает: позвоню-ка я Путину, давай-ка мы с ним перетрем. В кино такое вполне возможно. В реальной жизни сложнее. Мне кажется, что ситуация, прежде чем стать лучше, должна стать хуже. Должны измениться изначальные параметры переговоров. И те, которые есть сейчас, не толкают ни одну сторону, чтобы договориться.

— А как могут измениться параметры, если Россия не раз дала понять, что ждем конкретных ответов на наши конкретные требования?

— Значит, надо и той и другой стороне частично воплотить свою угрозу в действие. Тогда возникает новая ситуация, все немножко придут в себя, когда почувствуют ее полностью, и, может быть, они скажут: что-то мы далековато зашли, давайте мы отступим. Мне сейчас кажется, что здравомыслия предвидеть такую ситуацию не хватает ни у той, ни у другой стороны. Поэтому они могут допустить, что ситуация станет хуже, и потом приступят к переговорам уже с новыми исходными параметрами.