Кроме того, в эксклюзивном интервью Business FM вице-премьер подчеркнул: «Газпром» выполняет все обязательства
Александр Новак. Фото: Елена Афонина/ТАСС
Вице-премьер РФ Александр Новак дал интервью Business FM в рамках Российской энергетической недели. С ним беседовал Илья Копелевич.
Газовый кризис и выступление президента Путина здесь, на Российской энергетической неделе, второй день не сходят с первых полос европейских СМИ. Но во многих из них Россию продолжают обвинять в происходящем. Например, немецкая Bild — она обвиняет в первую очередь Ангелу Меркель, называя ее «ледяным канцлером», но дальше пишет: «Она продавила «Северный поток — 2», и вот теперь Путин припрет нас к стенке». Это, конечно, газета Bild. Серьезные деловые СМИ так не пишут. Но даже здесь ведущая телеканала CNBC дважды спрашивает Путина: почему вы не поставляете достаточно газа в Европу? Почему, на ваш взгляд, нас не слышат, по крайней мере многие?
Александр Новак: Да, действительно, сегодня в Европе наблюдается необычная ситуация. Еще год назад или много лет назад никто не мог себе представить, что цены на газ могут достигать таких значений, как 1900 долларов за тысячу кубических метров газа, которая была буквально там неделю назад. Сегодня, конечно, это пониже, но тем не менее цены все равно высоки, и это реакция рынка на ту ситуацию, которая происходит с точки зрения баланса спроса и предложения и ожиданий прохождения очередного осенне-зимнего периода. Здесь есть ряд и спекулятивных, естественно, факторов, когда трейдеры разгоняют цены, понимая, что на этом можно заработать, потому что, на мой взгляд, цена, даже учитывая сегодняшние балансы, неадекватная. Мы исходим из того, что на сегодняшний день рынок европейский обеспечен газом в полном объеме, потому что поставки импорта в целом плюс собственная добыча обеспечивают внутреннее потребление европейского рынка. При этом даже частично газ закачивается в подземных хранилищах газа (ПХГ), то есть никакого дефицита газа нет. Есть проблема, связанная с тем, что заполненность газовых хранилищ на минимальном уровне за последние пять лет, то есть примерно 74%, в то время как обычно этот процент выше — 85-90%. Это, конечно, вызывает у участников рынка опасения, [есть] риски, в результате, как обычно, на рынке реагируют, возрастают цены.
Каковы причины? С одной стороны, экономические, с другой — управленческие ошибки. Сравним с нефтяным рынком, где мы четко понимаем баланс спроса и предложения. Из 100 миллионов баррелей в сутки, которые добываются и потребляются, мы понимаем, что каждые 100-200 тысяч баррелей в сутки, то есть 0,1%, влияют на рынок, и когда мы балансируем этот рынок путем наших совместных действий со странами ОПЕК+, мы, по сути дела, таргетируем рынок и обеспечиваем баланс спроса и предложения, его стабильность. На газовом рынке, к сожалению, такого нет, Европа столкнулась в этом году с тем, что наложился ряд факторов, в том числе прошлая длинная холодная зима, в результате которой значительно были опустошены подземные газовые хранилища, то есть газ был использован в большом количестве, порядка 70 миллиардов кубов. Длинная зима повлияла на начало закачки газа в подземные газовые хранилища летом, на полтора месяца была сдвижка вправо. Естественно, это повлияло на то, что в течение летнего периода ПХГ не были заполнены в полном объеме, и сейчас существуют риски прохождения следующего операционного периода — осенне-зимнего. Плюс наложилось то, что не были заполнены водохранилища. Лето было сухим и жарким, работали кондиционеры, а значит, электроэнергия потреблялась на более высоком уровне. Наложилось то, что в какой-то период длительное время не было ветра, и, соответственно, те построенные ветровые электростанции, на которые рассчитывали европейские коллеги, не вырабатывают достаточное количество электроэнергии, и это тоже породило спрос на электроэнергию, который не был обеспечен предложением. Это экономические факторы.
И еще важный момент: резкий рост спроса по сравнению с 2020 годом за счет восстановления мировой экономики, которая в этом году, по оценкам экспертов, вырастет примерно на 5,5-6%. К этому не были готовы, и этот рост спроса был обеспечен в том числе и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда в свою очередь на удовлетворение спроса пошел сжиженный природный газ, который ранее поставлялся в Европу. Это тоже дало дефицит газа по импорту в Европу. Что касается управленческих ошибок, я считаю, самое главное, что энергетикой в Европе управляют не профессионалы, которые занимаются энергетикой, а те, кто занимается политикой в первую очередь. Все эти тенденции, заявления, директивы, связанные с тем, что, мол, закрываем угольные электростанции, закрываем газовые электростанции, не были подкреплены реальной балансировкой. Потому что, когда ты строишь возобновляемый источник энергии в большом объеме, ты должен тогда обеспечивать и резерв под отсутствие ветра, солнца [в определенных ситуациях], и должны увеличиваться объемы резерва. Чем выше доля выработки электроэнергии за счет возобновляемых источников энергии, тем выше должны быть резервы. Это тоже не было обеспечено и тем более не было посчитано. Поэтому совокупность этих факторов привела к тем рискам, к той ситуации, которая на сегодняшний день в Европе есть.
Что касается России, мы полностью выполняем обязательства по всем контрактам, которые есть между «Газпромом» и покупателями российского газа, это подтверждают и наши европейские партнеры, и в рамках Российской энергетической недели мы проводили встречи со многими руководителями европейских компаний, которые говорили о том, что у них нет вопросов и у них полностью исполняются контракты, и, в частности, у тех, кто имеет подземные газовые хранилища в рамках долгосрочных контрактов с «Газпромом», у них и в подземных газовых хранилищах полное заполнение.
В деловых СМИ Россию обвиняют, что не поставили больше, хотя якобы могли. Хотя в серьезных деловых западных СМИ бессмысленных обвинений нет: мол, «Северный поток — 2» строили, построили, а где теперь [объемы]? Как раз в серьезных обращают внимание, что в этом году мы больше поставили и поставим больше суммарно, но именно в сентябре мы поставили меньше, чем в предыдущие пять лет по этому месяцу.
Александр Новак: Что значит, могли поставить больше или не могли? Кому поставить, на деревню дедушке, что ли? Должны быть соответствующие заявки и соответствующие контракты.
На их спотовый рынок мы не можем взять и поставить дополнительные объемы вне контрактов?
Александр Новак: Да, это одна из тем, которые наши европейские коллеги развивали в течение многих последних лет: снижение доли долгосрочных контрактов и увеличение спотовых, то есть надежда на то, что будет за счет спота обеспечено необходимое количество импорта газа. Но спотовый рынок показал: в такой ситуации, когда резко возрастает спрос, он не может обеспечить [нужные объемы], и в то же время сжиженный природный газ уходит на более выгодные рынки, например, в Азиатско-Тихоокеанский регион. Россия всегда исходила из того, что нужно развивать именно долгосрочные контракты. В этом году спотовые поставки осуществлялись, но в настоящий момент ситуация складывается таким образом, что добыча газа идет на максимальных уровнях. Внутреннее потребление в нашей стране увеличилось опять же за счет снижения в электробалансе выработки гидроэлектростанций, за счет роста спроса на выработку электроэнергии, тепла за счет газа, на две недели раньше начат отопительный сезон, плюс закачка в подземные газовые хранилища. И если говорить о цифрах, объем добычи газа в целом в этом году у нас будет на рекордных уровнях.
Мы все-таки можем больше. Допустим, мы не были готовы в сентябре…
Александр Новак: В сентябре закачка шла в наши подземные газовые хранилища, мы обеспечили в первую очередь энергобезопасность нашей страны.
Да, поэтому в серьезных и деловых западных СМИ это не обвинение, а констатация. Но тем не менее те, кто хотят обвинять, говорят: «Вы специально в сентябре взяли и поставили меньше».
Александр Новак: Есть производственные мощности, и это не сиюминутная история. Их нельзя увеличить по мановению волшебной палочки, для этого необходимы, если действовать на основе долгосрочных контрактов, инвестиции, а также увеличение объемов производства. Поэтому, конечно, если будет увеличение заказа со стороны наших европейских партнеров и увеличение объема долгосрочных контрактов, поставок, я думаю, что «Газпром», конечно, будет развивать свои производственные мощности в еще большем объеме по сравнению даже с сегодняшними, которые и так находятся на максимальных уровнях по сравнению с предыдущими годами.
Нас еще в западной прессе обвиняют в том, что мы не расширяем поставки, потому что хотим повлиять на Европу в плане увеличения доли долгосрочных контрактов и ускорить сертификацию «Северного потока — 2». Есть ли связь?
Александр Новак: Конечно, никакой связи нет. Почему? Потому что это инфраструктура, а не контракт. Контракты, еще раз повторяю, Россия исполняет в полном объеме, это подтверждают наши европейские партнеры. Будут дополнительные заявки и увеличение объемов, значит, будут рассмотрены и увеличены объемы, исходя из возможностей, исходя из дополнительных инвестиций, которые нужны для расширения мощностей, и так далее. И поэтому когда мы говорим о «Северном потоке — 2», этот новый коммерческий маршрут, строительство которого на сегодняшний день уже закончено, проведены пусконаладочные работы, труба заполняется техническим газом, получены необходимые сертификации. Следующий этап, который сейчас идет, это лицензирование, то есть получение разрешений немецкого регулятора, согласованное с Европейской комиссией. В этом направлении идет работа компании Nord Stream 2 совместно с регулирующими органами.
Вы выступали здесь вместе с министром энергетики Саудовской Аравии, и тот сказал, что Россия и Саудовская Аравия в рамках ОПЕК+ не допустили хаоса на нефтяном рынке. Это просто оценка ситуации или намек на то, что стоит создать газовую ОПЕК? Ведь когда-то такая идея уже обсуждалась.
Александр Новак: Да, это прозвучало, я не знаю, насколько это было, скажем так, серьезно. Действительно, это прозвучало как сравнение нефтяного рынка с газовым со стороны министра Саудовской Аравии, [как] предложение: «Давайте посмотрим, а вдруг на газовом рынке тоже было бы целесообразно координировать свою деятельность всех участников рынка по аналогии, как в рамках нефтяного рынка ОПЕК+ это осуществляет». Конечно, это все надо смотреть, потому что это все-таки абсолютно разные рынки, начиная от потребителей и заканчивая тем, как устроены производство и поставка таких энергетических ресурсов. Мне кажется, что это довольно-таки сложная работа, которую нужно провести, и насколько она в будущем может получить какое-то одобрение, сегодня трудно прогнозировать. Где в основном потребляется нефть? В транспорте, в двигателях внутреннего сгорания, при обеспечении движения автомобильного транспорта, морского, авиационного. Это львиная доля, больше 60%. И здесь, в принципе, рынок зависит от мобильности населения, от мобильности бизнеса. Зимой мобильность меньше, там припадает спрос, летом выше, или, допустим, происходят локдауны, как связанный с распространением пандемии, — спрос упал, рынок тоже провалился, сейчас идет восстановление. Газ направляется в большей степени не на транспорт, а на обеспечение выработки электроэнергии и на обеспечение выработки тепла в большей степени, больше половины. На втором месте нефтегазохимия, то есть получение из газа химической продукции и удобрений и так далее. Поэтому здесь волатильность зависит от абсолютно других факторов.
От погоды в первую очередь.
Александр Новак: Да, и от погоды, от потребности в электроэнергии, от таких факторов, как газохимия. Поэтому нужно на это обращать внимание в первую очередь, на климатические факторы, на погодные и обеспечивать балансировку с учетом резервов мощностей для прохождения именно отопительного сезона, для прохождения пиков потребления электроэнергии и так далее. Поэтому здесь этот рынок совершенно другой. Плюс газ поставляется как по трубопроводам, так и в виде танкеров сжиженного природного газа на разные рынки, поэтому сложнее, скорее всего, обеспечивать какую-то координацию.
То есть это оценка правильной работы ОПЕК, а не, так сказать, взгляд на перспективу переноса этой практики на газовый рынок?
Александр Новак: Я вообще сторонник рыночных подходов, мне кажется, что все равно рыночные механизмы, если они правильно налажены и работают, и те люди, которые занимаются обеспечением и прогнозированием [количества] потребителей соответствующих ресурсов, они могут в рамках рыночных механизмов нивелировать те риски, которые мы видим на рынке сегодня.
