Главная культурная дискуссия лета: скульптура Урса Фишера на Болотной набережной вызвала неоднозначную реакцию

«Да простит меня Урс Фишер и фонд, который это ставит. Я так понимаю, это не за деньги налогоплательщиков, это частные инвестиции в развитие современного искусства, но это не отменяет того, что это просто выглядит как 12-метровая стопка не очень аккуратного дерьма. Это кошмар! Но это как бы современное искусство. Товарищ, который это делает, говорит: ну как же, это стояло во Флоренции, это стояло в Нью-Йорке среди небоскребов. Мало ли где чего стояло? Флорентийцы могут хотя бы отойти, хотя бы отдохнуть, подышать свежим воздухом около произведений Микеланджело и Гиберти, а нам только если до ближайшего князя добежать передохнуть. И почему никто не скажет, что король голый? Такие художники — это просто бездарные люди, которые прячут свою бесталанность за какой-то свободой формы — «я так вижу». Зачем в Москве ставить это на площади, я не понимаю. А главное — у нас есть талантливые, классные скульпторы, современные, наши. Ну поддержите вы их, если у вас есть свободные деньги».

— На мой взгляд, нет ничего более здорового, чем общественная дискуссия по вопросу того, что стоит у нас на улицах. Немножко разочаровывает уровень дискуссии, который разворачивается. Есть напряжение между абстрактным искусством и реалистическим искусством. У нас, может быть, нет опыта наблюдения за абстрактным искусством. Эта скульптура Урса Фишера в общественном пространстве дает возможность не чисто аналитического знания, то есть не нужно ее обязательно анализировать. Это произведение искусства, которое меняется в зависимости от света, от погодных условий, от вашего настроения. Вы 50 раз пройдете мимо этой скульптуры — она каждый раз будет на вас по-другому смотреть.

— А как эту свою работу интерпретировал сам художник?

— Он работает с разными материалами. Это отпечаток глины, как бы расположенный в руках художника. Сами отпечатки пальцев в 50 раз увеличены и отлиты в алюминии. Он интерпретирует ее как первоначальный творческий импульс, который приложим к любой сырой материи. Есть мир готовых вещей, в котором мы живем, но в начале всего этого есть сырой материал. Это произведение искусства о начале создания произведения искусства.

— Мы с ним делали проект YES: на улице были 200 тонн глины, все желающие перед зданием музея лепили все что хотели. В принципе, эта скульптура — такой же жест человека, который сжал кусок глины, и непонятно, что из этого получится. Это то ли уже конец, то ли начало. Я понимаю, что некоторые люди возмущены, но мне кажется, у нас впервые такое появление гигантской скульптуры современного художника в городском пространстве. Конечно, я думаю, это привлечет внимание и к проекту ГЭС-2, и вообще к современному искусству. Я лично поддерживаю и сам проект, и саму дискуссию и надеюсь, что это даст новый старт и молодому «дому культуры», как они себя называют, ГЭС-2, и вообще современному ленд-арту в пространстве города. У нас просто вообще, к сожалению, пока нет культуры восприятия современного искусства в городском пространстве. Если, например, рядом с «Гаражом» это все воспринимается как часть музея «Гараж», то все-таки ГЭС-2 очень сильно находится в центре, интегрирована в городское пространство. И у нас все-таки есть привычка к каким-то очень классическим скульптурам, а для современной скульптуры у нас как будто нет восприятия глаза.

— Только у нас такая реакция на скульптуру?

— Во Флоренции, в Нью-Йорке, естественно, люди обсуждают, возмущаются, конечно же, не все знают, про что эта скульптура, как она называется. Действительно, многие возмущаются: я с собачкой гуляю, она такое же сделает. Конечно же, возмущение вызывает везде, и это нормально, дискуссионно. Современное искусство должно порождать дискуссию.