«Недобросовестные лица» — новая категория пораженцев в правах? Комментарий Георгия Бовта

По сути, человека лишают права на ошибку, ему не дают возможность подняться и сделать карьеру в бизнесе, считает политолог. Поставив раз пятно на своей репутации, он не будет иметь возможности его отмыть, даже если компания была бы рада его видеть в рядах руководства, отмечает он

Минэкономики разработало законопроект, в котором предлагается не допускать или исключить из членов органов управления компаниями широкую категорию так называемых недобросовестных лиц. К ним предлагается отнести: осужденных с неснятой или непогашенной судимостью за совершение умышленного преступления; лиц с обвинительным приговором суда; тех, кто более двух раз привлекался к административной ответственности в ходе банкротства юрлиц. Если такие факты выявятся после назначения, такого кандидата придется уволить в течение месяца. Как можно оценить такие предложения?

Минэкономразвития, по сути, предлагает ограничить в определенных экономических правах и возможностях довольно широкую категорию людей по признакам того, что называется «деловая репутация». При этом неоспоримое и монопольное, по сути, право определять добросовестность или недобросовестность того или иного лица берет на себя государство, отбирая, таким образом, это право в том числе у таких субъектов экономической деятельности, как акционерные общества. Со стороны это может показаться странным. Впрочем, в советские времена подобные вопросы тоже, по сути, решало государство в лице правящей Коммунистической партии.

В наше же время подобная практика широко распространяется в Китае. В перспективе — на все население. Это система так называемого социального кредита. У нас же пока в общественно-политический обиход добавится еще одно клеймо — «недобросовестные лица». В конце концов, не так страшно, как «педофил», «экстремист» или «иностранный агент». Практика частичного поражения в тех или иных правах также у нас постепенно нарабатывается. Скажем, с судимостью по многим преступлениям нельзя баллотироваться на выборах, теперь нельзя баллотироваться и будучи уличенным в содействии или сочувствии даже по отношению к отдельным мероприятиям «экстремистской организации».

В предлагаемом законопроекте не придумано, в принципе, ничего принципиально нового. Предлагается лишь распространить требования к деловой репутации, которые уже применяются в банковском секторе, на все публичные общества. У авторов есть своя мотивация, и она, признаем, солидна: это повысит эффективность корпоративного управления, снизит риски недобросовестной коммерческой практики. Заодно предлагается также распространить практику ограничения правоспособности, применяемую при банкротстве физических лиц, на корпоративную сферу.

Правда, отдельные предложения все же выглядят чрезмерными. Например, ограничение для осужденных по любому умышленному преступлению, каковым может быть даже мелкое хулиганство, совершенное в молодости. По сути, человека лишают права на ошибку, ему не дают возможность подняться и сделать карьеру в бизнесе. Поставив раз пятно на своей репутации, он не будет иметь возможности его отмыть, даже если та или иная публичная компания была бы рада его видеть в рядах руководства. Но государство ограничивает ее теперь в таком праве. Это касается в том числе и лиц, которые привлекались всего лишь к административной ответственности в ходе банкротства. Возможно, тем самым деловую среду хотят полностью оградить от такого явления, как умышленное банкротство, совершенное в корыстных целях. Однако по большей части все же компании банкротятся в силу сложившихся экономических обстоятельств, в которых они не всегда виноваты и за которые в том числе отвечает и государство.

Кстати, если бы у нас были более эффективные процедуры санации предбанкротных компаний, то их могло бы выживать до 70%, как в США в последние два десятилетия. Тогда как у нас процент выживаемости — около 3%. По некоторым оценкам, у нас сегодня 32% предприятий убыточны, а еще 20% находятся как раз в предбанкротном состоянии. При этом многие неэффективные производства поддерживаются местными администрациями только лишь в целях сохранения рабочих мест. Их банкротство лишь оттягивается. Как, впрочем, и оздоровление.

В 2019 году в России обанкротились около 12 тысяч компаний, в прошлом году благодаря мораторию — на треть меньше. Однако нельзя ведь сказать, что всеми этими компаниями руководили заведомо «недобросовестные лица».

Банкротство — непременная часть всякой живой экономики. Многие успешные предприниматели прошли через эту процедуру и затем основали многомиллиардные корпорации. Как Генри Форд и Генри Хайнц, Милтон Херши и основатель General Motors Уильям Дюрант. Банкротами побывали Уолтер Дисней и Френсис Форд Коппола, телеведущий Ларри Кинг и актриса Ким Бэсинджер. Роль банкротов успели примерить на себя четыре президента Америки — и ведь их потом избрали руководить страной — это Авраам Линкольн, Улисс Грант, Уильям МакКинли и — да-да — Дональд Трамп. Все они, оступившись, затем сумели подняться еще выше. Мне кажется, нельзя отнимать такие шансы у людей путем навешивания ярлыков на государственном уровне.