«Человечество идет к тому, чтобы абсолютно все элементы тела были заменяемы»

Надя: Давайте начнем с того, что волнует многих специалистов в самых разных сферах. В каких профессиях человек в первую очередь перестанет быть нужным и сколько вообще лет должно пройти, прежде чем это произойдет?

Евгений Черешнев: Никого не хочется расстраивать, но скоро практически не останется профессий, где человек будет нужен. Количество рабочих мест, которые уничтожаются ежедневно, просто космическое: в прошлом или позапрошлом году один только «Сбер» 70% своих сотрудников заменил машинным обучением — не 0,7% или 7%, это очень много.

Машины сейчас развиваются достаточно быстро в узких прикладных задачах, и они это делают настолько эффективно, что те вещи, которые 20 лет назад были несбыточной мечтой, сейчас совершенно реальны. Например, если машина смотрит на рентгеновские снимки, она намного четче ставит диагноз. Речь не идет о том, что врачей заменят сейчас, нет, конечно. Люди с такими сложными специализациями, как хирурги, например, длительное время будут вне опасности, но даже они, я думаю, рано или поздно будут заменены. Раньше машина не могла строить ассоциативные связи между абстракцией и конкретикой. Например, невозможно было пять лет назад надиктовать машине: «Нарисуй мне, пожалуйста, кресло, похожее на авокадо». Просто ничего бы не произошло. А в прошлом году это случилось. Надиктовываешь: «Кресло, похожее на авокадо», и машина рисует массу кресел, которые реально все похожи на авокадо. Это просто частный пример конкретного вектора развития технологии. Представьте, что теперь эта машина может делать не абстрактные картинки, а, например, вы научили ее собирать [другие] машины. Потребуется масса времени, чтобы машина поняла технологию, сопромат, массу тонких нюансов. Это очень-очень сложно, но не невозможно. В этом подвох: где здесь люди, которые работают на конвейерах? Люди на заводе действительно нужны все меньше, потому что машины работают все лучше.

Люди нужны сейчас с точки зрения выполнения каких-то менеджерских задач, завязанных больше на логику, мотивацию коллектива, политику и лояльность, нежели на какую-то экономическую целесообразность. Я считаю, что из восьми миллиардов людей 780 миллионов всегда будут трудоустроены, а что будут делать остальные — большой вопрос.

Сейчас запускается беспилотный транспорт, скоро водители не будут нужны, а в мире чуть больше 20 миллионов таксистов, куда они пойдут работать? И сами компании типа «Яндекс.Такси», Uber подливают масла в огонь. Естественно, компании вроде Chrysler, General Motors, Toyota тоже захотят кусочек пирога, поэтому у водителей нет шансов.

Вообще наблюдается классовое разделение. В недалеком будущем вы уже можете столкнуться с ситуацией, когда у вас очень много денег, а обслуживать вас будет специалист — человек, который очень много чего сделал, доказал, что он молодец, и в том числе помогал обучать машины. А всех остальных будут обслуживать машины: и лечить, и арестовывать, потому что так проще и дешевле.

Катя: В каких странах активнее всего сейчас занимаются разработкой роботов и каких сфер это касается?

Евгений Черешнев: В машинном обучении лидерство за двумя странами: США и Китаем. Китай в ряде областей, на мой взгляд, даже опережает США, потому что в Китае нет проблем с приватностью. Есть одно приложение WeChat, и у государства — 100% данных из этого приложения. У них сейчас действует система глобального скоринга, который в принципе уже сейчас оценивает человека: нужен он или не нужен. В квантовых компьютерах, например, в медицине и во всем, что связано с генетикой, я считаю, что китайцы — номер один.

Если говорить про робототехнику, мы там тоже есть, но в России рынок маленький и гражданская часть небольшая. Два лидера, на мой взгляд, — это «Яндекс» и «Лаборатория Касперского». Касперский входит в топ-3 разработчиков искусственного интеллекта в мире. Там работают монстры мирового масштаба в хорошем смысле, но есть специфика: они занимаются безопасностью. Они не занимаются какой-нибудь космической робототехникой, у них прикладная задача.

В робототехнике среди тех, кто собирает физических роботов (военных, полицейских и так далее), — лидеров четыре: США, Канада и, конечно, Япония и Китай. В Японии вся страна воспитывается на мультиках про роботов. Не хотелось бы снимать эту пелену романтики, но кто на самом деле двигает прогресс? Военные и порно. Если говорить про человекоподобных роботов, нравится или не нравится — это вопрос уже психологической оценки, но факт остается фактом: секс-куклы сегодня — это драйвер робототехники. Видимо, есть спрос, я просто не могу другого объяснения найти. Есть уже примеры, когда робот выглядит как человек. Все тяжелее определить, что это машина: есть мимика, кожу не отличишь от человеческой, есть вопрос и ответ. Условно, нет ничего сложного в том, чтобы встроить Siri в секс-куклу. Это развивается дальше, можно перенести технологию в рестораны, чтобы тебя на входе встречал не человек, а андроид.

Я думаю, что отличить визуально машину от человека лет через десять будет невозможно, Только когда ты вступишь в диалог, можно будет понять: нет, это не человек. Чтобы эта грань стерлась, пройдет еще много лет.

Надя: А что вы думаете про одну из последних громких разработок — американский марсоход Perseverance с дроном-вертолетом?

Евгений Черешнев: Огромное количество ученых работало над этим прототипом очень долго. Им приходилось прилагать титанические усилия математического характера. С точки зрения робототехники я считаю, что это вообще рывок вперед — это инопланетный дрон, который сделали люди на Земле для другой атмосферы. В космосе уровень надежности должен быть очень высокий. Ты запускаешь его [дрон] и больше никогда не увидишь, он должен десять лет давать какую-то полезную нагрузку, а иначе ты потратил миллиарды долларов непонятно зачем. Поэтому я очень доволен. Американцев надо с этим поздравить.

Это в принципе меняет подход разведки на другой планете. Сейчас невозможно человека привезти на Марс, и уж точно огромная проблема — вернуть его оттуда, потому что человек умрет по пути от жесткого радиоактивного излучения. А робот долетает, и ему хорошо. Роботы — это наши космонавты номер один, то есть это 80%, если даже не 99% всех астронавтов, которые будут исследовать Солнечную систему, и дальше это будут не люди, это всегда будут машины.

Катя: Сфера робототехники активно развивается. Насколько востребованы специалисты и хватает ли кадров, чтобы заниматься всеми этими разработками?

Евгений Черешнев: Огромная нехватка. Единственная страна в мире, которая себя более или менее обеспечивает, — это Китай. На собственном рынке он создал большое количество первоклассных вузов и лабораторий. Америка и Европа в меньшей степени решают ту же проблему за счет эмиграции, у них действительно очень грамотные программы, молодежь едет за деньгами. В России есть несколько вузов, которые готовят, я считаю, одних из лучших специалистов в мире: это МГУ и Бауманка. Это прямо очень крутые люди, но проблема в том, что они заточены под другую ментальность — советскую инженерную школу, которая десятилетиями существовала в парадигме «мы делаем великие вещи, денег не считаем, какую задачу решаем — непонятно». Мы можем решить самую сложную задачу, но, как продать ее на международный рынок, не знаем. Поэтому сейчас делают шикарные технологии, которые внезапно через год оказываются в Японии, Штатах, Италии, Германии, там они патентуются, и нам же еще их продают потом.

Надя: В медицине активно используются протороботы, бионические протезы разных частей тела. Насколько в этом продвинулось человечество и правда ли, что будущее за такими технологиями?

Евгений Черешнев: Продвинулось очень сильно. Есть очень дорогие пока, к сожалению, протезы, которые точно понимают мышечные движения за счет машинного обучения. Человек признается: он действительно забывает иногда, что это протез. Вы же не думаете все время о ноге, о том, как она двигается, — мозг управляет этим автоматически. Соответственно, конечность, которая была утрачена, меняется на бионический качественно сделанный умный имплант. Единственное, о чем вы думаете, что батарейку надо заряжать. Человечество идет к тому, чтобы абсолютно все элементы тела были заменяемы. Убил печень — заменил, курил — [получи новые] легкие. Это все более и более реально. У нас достаточно быстро развиваются технологии, мы серьезно понимаем биохимию, умеем проводить параллели по генетике: если есть какие-то предрасположенности, то можно повлиять на них, корректировать и в теории жить чуть подольше. Усиливается это как раз прогрессом в области бионики.

Есть стратегическая цель на продолжительность жизни, туда вкладываются миллиарды долларов. Если мы протянем еще лет десять, то реально можно будет ожидать какого-то скачка, как минимум для небольшого процента населения Земли. Понятно, что всем эти технологии будут недоступны, потому что это очень дорого.

Катя: Про экзоскелеты еще хотелось бы поговорить — когда человек может при помощи машины, дополнительных рук и ног поднимать тяжести. Была громкая сделка: Hyundai купила Boston Dynamics себе на заводы для производства машин. Насколько это направление перспективно и что проще и выгоднее делать — закупать производителей роботов-машин или улучшать способности отдельных сотрудников?

Евгений Черешнев: Иногда дешевле и надежнее доверить дело обученному человеку, который при помощи экзоскелета становится быстрее, сильнее, выносливее. Это все фантасты придумали давно, фантастику нельзя недооценивать. Огромное количество изобретений взято из книг и фантастических фильмов.

То же самое с экзоскелетами — это очень давно придумали фантасты. Стоит сказать, что эта технология востребована у военных, потому что солдат, который упакован в экзоскелет, может стоить тысячу солдат противника без экзоскелета. Но вообще экзоскелеты и машинизация людей, то есть появление так называемых киборгов, в разы более совершенны, чем человек. Потому что машина пока все-таки не может приблизиться к возможностям человеческого мозга, наш мозг — это 87 миллиардов нейронов. Экзоскелеты и слияние человека с машиной — это тот путь развития эволюции, который я считаю правильным, потому что, если мы этого не сделаем, машина просто будет доминировать.