Positive Technologies — одна из крупнейших и самых успешных компаний по кибербезопасности не только в России, а о ее основателях пишет Forbes. Почему это предприятие попало под санкции США и как будет работать дальше?
Максим Филиппов. Фото: Positive Technologies
Positive Technologies — это одна из крупнейших и самых успешных компаний по кибербезопасности не только в России, а о ее основателях уже пишет Forbes. А теперь она — под санкциями США. За что? И как теперь будет работать компания, которая продает свои продукты в 30 странах мира и на Востоке, и на Западе? На эти и другие вопросы в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу ответил директор по развитию компании Positive Technologies Максим Филиппов.
Компания Positive Technologies отчасти знакома слушателям Business FM: представители, специалисты вашей компании выступали в нашем эфире по профильным вопросам. Ну а сейчас компания попала во все мировые СМИ, потому что оказалась одним из объектов новых американских санкций. Здесь мы узнали, что компания очень крупная, очень быстро растущая, продает свои продукты по кибербезопасности в 30 странах, имеет отделения в том числе в Лондоне, в Сингапуре и ряде других крупных центров. Формулировка, которой обосновывается введение санкций, звучит так: Минфин США сообщил, что компания Positive Technologies начиная с 2011 года ежегодно проводит мероприятия Positive Hack Days. Именно на этих мероприятиях, как утверждают американцы, ГРУ, ФСБ и СВР вербуют своих будущих хакеров. Теперь давайте объясняться.
Максим Филиппов: Давайте.
Positive Hack Days — что это за «тайное вече» каких-то страшных хакеров, где ГРУ вербует своих будущих взломщиков?
Максим Филиппов: Если позволите, буквально пару слов о компании Positive Technologies, чтобы наши слушатели больше поняли, что мы из себя представляем. На сегодняшний день это где-то 1100 сотрудников, это семь офисов в России, в основном компания занимается разработкой программного обеспечения, которое предназначено исключительно для защиты. Работаем мы с корпоративными клиентами, то есть у нас нет бизнеса с физическими лицами, поэтому, может, мы не столь известны на российском рынке широкому пользователю.
Например, как «Лаборатория Касперского». Хотя уже пишут, вы следующие в ряду после них.
Максим Филиппов: На российском рынке у нас представлен один из продуктов для защиты. Если брать любые рейтинги по капитализации российских компаний, 80% из него — клиенты компании Positive Technologies. За всю свою историю, уже почти 20-летнюю, мы ни разу не создали и не будем создавать каких-то продуктов для нападения. Все наши продукты предназначены исключительно для защиты, и все наши технологии исключительно для защиты. В компании около 600-700 разработчиков, потому что мы в первую очередь разработчики ПО, высокотехнологичная компания. Ядро компании — это очень умные и технически подкованные ребята: аналитики, исследователи, которые в состоянии взглянуть на информационную систему, на технологию и понять, как она потенциально может быть атакована, какие уязвимости она содержит и что делать для того, чтобы вот эти негативные сценарии не случались. Созданию продуктов Positive Hack Days предшествует достаточно долгий этап исследования. То есть мы возьмем, например, какую-нибудь технологию сети сотовой передачи данных. Нас заинтересует вопрос: а какие негативные последствия могут злоумышленники нанести простому абоненту либо компании — телеком-оператору?
Давайте вернемся к Positive Hack Days, из-за которых вы теперь под санкциями.
Максим Филиппов: Где-то в 2010 году мы поняли, что комьюнити исследователей, которым небезразлична безопасность новых технологий, которые так стремительно врываются в наш мир и там точно присутствуют какие-то проблемы с безопасностью, просто лишены какой-то некой площадки для общения, где они могут обмениваться мнением, обсуждать эту проблематику. Это первое, что мы поняли. Второе: эти два мира — мир пиджаков и мир футболок — разорван. «Пиджаки» не очень хорошо представляют, как реально атакуют системы и как их реально можно защищать. И вот идея основная Positive Hack Days — создание некой площадки, которую можно использовать для обмена мнениями двух, по сути, разных миров, чтобы они наконец поняли и услышали друг друга и мы все вместе нашли ответы на актуальные вопросы применения новейших технологий в нашем современном мире.
То есть туда в этих майках вы приглашаете реальных хакеров, правильно?
Максим Филиппов: Кто такой хакер? В представлении обычного обывателя это какой-то простой парень, который хочет нанести ущерб, украсть деньги, что-то сделать негативное, может, с репутацией…
А на самом деле кто он?
Максим Филиппов: Есть и такие ребята. Но вот в профессиональном комьюнити есть разделение понятий. Есть так называемые white hat — белые шляпы, это ребята на стороне добра, которые изучают системы, изучают уязвимости и говорят, как нужно от них защищаться. И есть blak hat — те ребята, которые стоят на стороне зла, реализуют негативные сценарии.
На ваши Positive Hack Days они каждый со своей шляпой приходят? Или все-таки приходится интуитивно понимать, кто на чьей стороне, добра или зла?
Максим Филиппов: Зачем нам нужны Positive Hack Days? Мы вовлекаем туда все комьюнити, всех участников со стороны рынка, нам важно понимать, как сейчас ваша система может быть сломана и как ее можно защищать. То есть мы изучаем новые векторы атак для того, чтобы им впоследствии противодействовать. И правильно делать это не в реальной жизни, а на каком-то полигоне, который, по сути, повторяет некий цифровой макет, который повторяет нашу реальную жизнь. Мероприятие полностью открыто. Есть сайт, можно пойти, зарегистрироваться на это мероприятие, можно купить билеты. Кто кого на нем вербует — мы не занимаемся этим, не знаем и не понимаем. Вот мне сегодня прислали, например, коллеги ссылку: на сайте АНБ (Агентства национальной безопасности США. — Business FM) опубликована вакансия этого профиля. То есть они используют интернет для хайринга, для найма людей для своих спецслужб. Это что, интернет должен теперь под санкции попасть, потому что они его используют? То есть кто там кого вербует, нам неизвестно, и мы этим не занимаемся. Мы являемся организаторами этого мероприятия, и я объяснил, для чего оно нам нужно как компании.
Как раз буквально параллельно с попаданием Positive Technologies в санкционный список статья об этой компании появилась в журнале Forbes. И, как мы понимаем, готовилась она до того, как это произошло, что, в принципе, говорит, безусловно, о том, что компания привлекла внимание самого авторитетного корпоративного журнала в мире. Материалы в русской версии Forbes и англоязычной несколько отличаются. В русской версии рассказывается о Юрии Максимове — основателе компании, которую журнал Fobes начал оценивать почти в миллиард долларов. В англоязычной версии история компании чуть покороче, зато больше как раз об этих санкциях. И там была такая строчка, это уже не из пресс-релиза Минфина США: «Одним из первых заказчиков Positive Technologies с начала нулевых годов стало Министерство обороны». В листе обвинений Минфина США, кстати, этой строчки нет, это уже добавляет Forbes. Расскажите тогда, действительно ли Министерство обороны, ГРУ и так далее были клиентами?
Максим Филиппов: В обвинениях, которые опубликованы на сайте Минфина, есть второй пункт, и в нем дословно сказано, что мы сотрудничаем с министерством обороны и ФСБ. Давайте поговорим об этом, что это за сотрудничество и как мы сотрудничаем. Первое, как я уже сказал, мы — разработчики продуктов защиты, 80% корпоративного рынка — наши клиенты. Среди них есть и федеральные министерства, ведомства, и есть силовые структуры. То есть они являются пользователями наших продуктов, которые покупают для защиты своей инфраструктуры, — раз. Второе. Деятельность по защите информации в РФ — это лицензируемый вид деятельности, есть регуляторы. И этими регуляторами являются ФСТЭК, ФСБ, министерство обороны в части, касающейся его инфрастркутуры, Центробанк — это основные. Так вот для того, чтобы вести деятельность на этом рынке, вы должны иметь лицензии этих организаций. У нас есть все лицензии этих организаций на деятельность, кроме того, наши продукты проходят необходимую сертификацию в этих ведомствах. То есть, осуществляя деятельность на российском рынке, вы обязаны взаимодействовать с регулятором по закону.
Но вы еще являетесь и поставщиком.
Максим Филиппов: Конечно, они используют наши продукты для защиты своей инфраструктуры.
Это крупные заказчики у вас? Можете сказать, какую примерно долю в вашем бизнесе занимают заказы именно силовых структур России?
Максим Филиппов: На сегодняшний день, и это цифра достаточно стабильная, на уровне 1%.
То есть на самом деле ничтожная доля, вы могли бы, в общем-то, безболезненно и отказаться от этих заказчиков, если это 1%?
Максим Филиппов: Отказаться-то мы, наверное, могли бы, но они являются регуляторами, мы вынуждены с ними взаимодействовать. Нам нужны лицензии для того, чтобы работать на этом рынке. А потом, что значит, будучи российской компанией, отказаться поставлять продукт какому-либо клиенту?
Мой вопрос связан исключительно с коммерческой точкой зрения. Вот здесь у вас 1% ваших заказчиков, а на другой стороне вы же поставляете продукты многочисленным зарубежным заказчикам. И я предполагаю, что попадание в санкционный лист может лишить вас этих заказчиков.
Максим Филиппов: Бизнес с силовыми структурами в Positive Technologies абсолютно незначительный. Но здесь нужно понимать, почему вообще против Positive Technologies вводятся санкции. Во-первых, мы к ним готовились, и не потому, что мы делали что-то плохое. Готовиться мы начали, когда услышали риторику от официальных лиц США, что мы будем вводить санкции против тех компаний, у которых есть, вдумайтесь, потенциал негативного влияния, и дальше там по списку: выборы, инфраструктура. Но это то же самое, что вас сейчас привлечь или наложить какие-то ограничения за то, что вы имеете потенциальную возможность кого-то убить. У вас есть такая возможность? Есть. Потенциально вы преступник. С одной стороны, мы не отрицаем: мы организаторы крупнейшего форума, ФСБ, Минобороны наши клиенты, у нас есть лицензии и сертификаты, лицензия на деятельность, сертификаты на продукты. Но позвольте, в чем наша вина как компании? Своей вины мы не понимаем. Если мы можем и могли бы сделать что-то по-другому, более правильно, давайте поговорим об этом. Но мы пока не понимаем своей вины, не понимаем, что могли бы мы сделать по-другому. Поэтому, безусловно, санкции мы будем оспаривать.
Как?
Максим Филиппов: Я думаю, мы подключим юристов, там есть определенные процедуры. Конечно, хотелось бы думать, что это какая-то ошибка, но, к сожалению, мы уже четвертая компания из сегмента российской кибербезопасности, которая попадает под те или иные ограничения. Поэтому мы видим в этом некую систему. Поле нашей профессиональной деятельности превратилось в поляну геополитических сражений. Нас это абсолютно не радует. Что мы можем и хотим сделать сейчас как компания? Нам очень важно в этой истории, на мой взгляд, не поляризоваться и не превращаться в каких-то радикалов. То есть мы хотим отстаивать свою систему ценностей и свою правду. К примеру, Positive Technologies находит сотни уязвимостей нулевого дня. Это уязвимости, о которых никто еще в мире не знает, мы первые, кто нашли эту уязвимость, например, в Android. Мы находим эти уязвимости у мировых IT-вендеров — Cisco, Microsoft, Zoom, у всех. На сайте, кстати, опубликовано. Посмотрите, какие уязвимости мы обнаруживали. Тут очень важно понимать, существует политика ответственного разглашения. То есть мы нашли эту уязвимость, и мы говорим вендеру: вот уязвимость, вот подтверждение, что твой софт уязвим. Как правило, это уязвимости критического уровня, где злоумышленник потенциально может получить доступ к информационной системе либо вывести из строя, и она не будет больше функционировать. Мы передаем эти уязвимости производителю.
Они просили вас об этом или это вы просто тестируете эти продукты на уязвимость?
Максим Филиппов: На таком международном рынке такая процедура принята. Как устроен этот мир? Большинство производителей крайне заинтересованы в подобного рода исследовании. Все хотят, чтобы их сервисы, технологии были более безопасны. Политика ответственного разглашения о том, что мы уведомляем производителя, и до тех пор, пока производитель не устранит эту уязвимость, не выпустит соответствующий патч, [не объявляем об этом]. Кстати, в сотнях выпущенных патчей благодарность Positive Technologies от производителей мирового уровня. Мы публично не раскрываем эту уязвимость. И вот за все время более чем 20-летнего существования компании ни одного случая использования найденных нами уязвимостей за рамками политики ответственного разглашения не было. Тем самым мы делаем этот мир чуточку безопаснее.
Я все-таки хочу уточнить. Эти крупные компании, в том числе Cisco, просят вас или широкий круг компаний, которые занимаются этим: ребята, попробуйте, найдите, и мы вам будем благодарны, возможно, даже закажем у вас какие-то продукты для избавления от этих уязвимостей? Или же вы сами инициативно это делаете?
Максим Филиппов: Как правило, это происходит в процессе исследования защищенности той или иной технологии либо той или иной инфраструктуры.
То есть вы все-таки делаете это сами?
Максим Филиппов: Есть прецеденты, когда к нам тоже приходят и мы на коммерческой основе выполняем исследования той или иной железки. Кстати, в последний год мы нашли достаточно критические уязвимости в процессорах Intel, о чем тоже их уведомили соответствующим образом.
Intel заказывал такое исследование?
Максим Филиппов: Нет. Как правило, это происходит в рамках исследования той или иной технологии, либо той или иной информационной системы, либо инфраструктуры. Но если мы нашли эту уязвимость... То есть к нам приходит клиент-заказчик и говорит: как я выгляжу глазами хакера? Посмотрите, и давайте договоримся, вы произведете исследования моей защищенности. Мы начинаем эти работы и находим уязвимости, отдаем их вендеру, производителю для того, чтобы, собственно, он их устранил. Мы и дальше будем придерживаться своих принципов и не будем публиковать уязвимости до тех пор, пока вендеры и производители их не устранят. Я думаю, что сейчас мы станем еще более открытыми, прозрачными и понятными всему миру.
А заграничные клиенты? У вас 30 стран.
Максим Филиппов: Для наших заграничных клиентов история, конечно, более болезненная.
Intel теперь точно к вам не обратится, чтобы вы разработали патч.
Максим Филиппов: Нет, они сами разрабатывают патчи, мы им только показываем эту уязвимость. Конечно, мы продолжим наши исследования и продолжим отправлять вендорам информацию об уязвимостях, чтобы они исправляли и мир становился чуточку лучше. Но вы спросили про наш международный бизнес. Конечно, там более болезненный эффект, потому что, с одной стороны, санкции формально говорят о том, что с нами нельзя работать американским гражданам и американским компаниям, но большинство все-таки опасаются вторичных санкций, которые говорят о том, что за взаимодействие с санкционной компанией на вас могут быть наложены вторичные санкции. Эти вторичные санкции были придуманы для того, чтобы, если есть какое-то существенное взаимодействие — права передаются, люди как-то переходят, — накрывать такие компании и телодвижения. Они ни в коей мере не нацелены на наших клиентов. Тем не менее у страха глаза велики, компании зачастую, чего уж греха таить, прекращают взаимодействие с Positive Technologies и задают вопросы, как они могут легально продолжить использовать наши продукты. Потому что продукты нравятся. И на сегодняшний день ответ компании Positive Technologies на этот вопрос такой: друзья, до тех пор, пока мы не нащупаем схему взаимодействия, которая позволит абсолютно легально и безрисково вам как клиенту взаимодействовать с Positive Technologies, мы предоставляем вам бессрочные лицензии на использование наших продуктов.
А это избавляет ваших контрагентов от рисков? То есть они купили это до введения санкций.
Максим Филиппов: Чтобы компании, которые уже используют наши продукты, с одной стороны, не остались без защиты, а с другой стороны, это не требует никакого документального оформления, эти риски сведены к минимуму.
Теперь поговорим о технологическом эффекте для вас самих. Понятно, что вы IT-компания, вы, безусловно, используете сами программные продукты, которые в значительной степени повсюду в мире лицензионные и как раз американские, и «железо» как таковое — вы же работаете на компьютерах и вряд ли на столь редких пока отечественных «Эльбрусах» или «Байкалах». Как с этим?
Максим Филиппов: Ограничения коснулись поставки в сторону одного юрлица нашей компании этих продуктов. Аккаунт на YouTube, который принадлежал Positive Technologies, на сегодняшний день заблокирован. Конечно, эти ограничения нас касаются. Как мы на это смотрим? Во-первых, как я сказал, это только одно юрлицо.
Это очень трудно объяснить контрагентам, они видят название — и все. Даже я впервые об этом сейчас слышу, и это тоже для меня новость, хотя мы внимательно читали сообщение.
Максим Филиппов: Все-таки, когда мы говорим о работе с крупными корпоративными клиентами, там они верят не словам, а документам. И если вы в состоянии подтвердить, что в текущем взаимодействии, схеме поставки отсутствуют санкционные компании и, следовательно, для вас как клиента отсутствуют риски наложения вторичных санкций, то это юридически значимый документ, которому верят больше, чем каким-либо словам. С точки зрения технологий мы для себя здесь видим, конечно, некий вызов: а может ли российская хайтек-IT-компания существовать в периметре России, опираясь исключительно на российские технологии, которые в принципе не подвержены этим рискам? В сегменте кибербезопасности, секьюрити у нас с американскими компаниями на сегодняшний день есть определенный паритет: если мы будем смотреть по количеству клиентов или по количесту бюджетов, то, в принципе, деньги и проекты, которые тратят российские заказчики на технологии безопасности, российские и зарубежные, сопоставимы, и здесь мы вполне конкурентоспособны. Но в сегменте IT дела обстоят несколько иначе и печальнее. И тут на уровне государства, я думаю, есть о чем задуматься, чтобы избежать этой зависимости. Именно компании, которые осуществляют разработку и пользуются технологиями западных вендоров, чтобы в периметре России появлялись такие же технологии, которые могли заменить при необходимости и заместить. В сегменте кибербезопасности это есть. В большинстве технологических ниш у нас присутствуют продукты российского производства, которые вполне в состоянии заместить зарубежные аналоги.
Все-таки по линии компьютеров как таковых и базовых программных продуктов у меня конкретный вопрос: начнете ли вы закупать, заказывать прямо сейчас компьютеры «Байкал» или «Эльбрус»? И вообще, можно ли их заказать? Потому что мы много о них слышали и знаем, что поставка в МВД этих компьютеров закончилась уголовным делом против поставщика.
Максим Филлипов: На сегодняшний день мы не испытываем проблем с точки зрения нашей обычной, регулярной бизнес-деятельности как компания — что касается разработки программного обеспечения и всего, что с этим связано. С точки зрения использования отечественных разработок по «железу» — «Байкал», «Эльбрус» и так далее, мы очень внимательно наблюдаем, все время тестируем и пытаемся смотреть на них как как аппаратную платформу для наших решений. Потому что требования со стороны государства все время ужесточаются в этой плоскости, все больше и больше мы хотим использовать на критических объектах исключительно российские решения, поэтому, конечно, все эти разработчики и разработки находятся в фокусе нашего внимания, чтобы мы могли предоставить возможность нашим продуктам работать на этой аппаратуре. В собственных интересах — пока не планируем.
На чем вы будете работать?
Максим Филлипов: Как работали, так и работаем.
На сегодняшний день те же Intel или что угодно, на чем вы работали, у вас есть. Но оно же будет требовать замены. И, допустим, поставщики оборудования, например, компьютеров, скажут: «Нельзя».
Максим Филлипов: Мы не предвидим с этим проблем. Еще раз, на Америке свет клином не сошелся. Мы сейчас ведем переговоры с рядом компаний из других стран, которые с удовольствием сами пришли к нам. Они говорят: «Ну, вот так случилось, с американцами вам сейчас нельзя, поэтому давайте, используйте наши серверы и программное обеспечение». Мы сейчас находимся в ряде таких переговоров. Но что интересно, справедливости ради надо сказать: несмотря на то, что формально коммуникации американских компаний с Positive Technologies как с группой компаний запрещены, они крайне дорожат нашим бизнес-партнерством в России и сами ищут и предлагают какие-то схемы взаимодействия.
Теперь от технологии — к бизнесу. В широком смысле этого слова. Тот же Forbes пишет, что до того, как вы попали в санкционный лист, как раз Positive Technologies уже рассматривала возможные перспективы проведения и выхода на IPO с получением 300 млн долларов на собственное развитие. Причем ожидали, что общая оценка компании составит 1 млрд.
Максим Филлипов: Есть оценки и выше. Это правда. Мы не снимаем этих планов. Но что стоит сказать, мы оказались сейчас в другой реальности. Это правда. Нам нужно какое-то время для того, чтобы эту реальность осознать. Планов таких мы не снимаем. Изначально в плане была организация некоего такого публичного для физических лиц IPO высокотехнологичной компании из России.
А где вы его собирались проводить?
Максим Филлипов: На Московской бирже.
А NASDAQ вы не рассматривали, потому что, как вы говорите, предвидели, в какой ситуации можете оказаться? С какого года вы начали понимать, что ваш сектор сакнционно опасный?
Максим Филлипов: На самом деле, мы начали это понимать с 2014 года, когда наши зарубежные продажи стали испытывать некие сложности на самых различных этапах контрактования. И мы поняли, что в нашу бизнес-деятельность вмешалась геополитика. И ровно в том момент мы приняли решение сфокусироваться на российском рынке. И основной фокус компании ушел на российский рынок. И мы бодро растем: за последние пять лет средний рост компании — выше 40% от года к году. В прошлом году 55% был рост. Видимо, с этим связан интерес Forbes и других изданий к русской высокодинамично развивающейся компании из области секьюрити, которая вдобавок имеет планы стать публичной и выйти на IPO. Еще раз, мы эти планы сейчас не снимаем. К слову говоря, у нас в период, когда произошло наложение санкций, мы хотели народного IPO. И говорили, что нам нужно до «физиков» достучаться. Нам было нужно, чтобы нас физические лица узнали. Директор по маркетингу компании Positive Technologies в то время был на Ольхоне — в месте силы — и сказал, что он загадал желание, чтобы мы появились во всех топовых новостях. Как говорится, бойся своих желаний. И сейчас мы в топовых новостях, сейчас мы гремим, но, как мы будем делать это размещение, ясно, что нужно будет внести какие-то изменения в наши планы. Нам нужен какой-то период на осознание. Но что точно, мы эти планы не отметаем. Мы собираемся это делать. Как и что? Я думаю, информация последует в течение ближайшего месяца.
Все-таки это не может не повлиять. Естественно, компании, которые крайне чувствительны и крайне уязвимы для американских санкций, прежде всего банки и ряд других, наверняка воздержатся как от того, чтобы быть вашими клиентами в дальнейшем, так и от участия в вашем капитале в той или иной форме, например, в покупке акций, если это произойдет. Не может это пройти бесследно.
Максим Филлипов: Безусловно, это влияет на наш бизнес, что уж тут говорить. Мы не говорим, что стало намного лучше, чем до аварии, как в известном анекдоте. Нет, нам больно и обидно. Но что умела всегда делать компания хорошо — это работать в кризисные периоды, потому что кризис — это период возможностей. И мы сейчас пытаемся использовать пусть и небольшие по сравнению с рисками, которые уже случились, возможности для того, чтобы продвигать как-то свои идеи и свои ценности. И достигать как-то тех результатов, которые мы считаем для себя важными и главными. Кстати, очень много слов поддержки мы слышим сейчас в свой адрес. И это не только от правительства, не только от наших клиентов. Это в том числе и от наших зарубежных коллег, которые не понимают абсурда происходящего.
Ну и о правительстве все-таки. Оказывается ли вам какая-то поддержка? Все-таки вы, безусловно, лишились значительной части возможностей по привлечению капитала на публичных рынках, а это было в ваших планах, как мы знаем. Предлагает ли государство какую-то помощь и нужна ли она вам?
Максим Филлипов: Да, предлагает. Но пока мы ей не воспользовались. Мы пока справляемся и надеемся, что справимся и дальше. Почему? С одной стороны, предпосылка — очень неплохой финансовый год у нас за плечами, неплохой запас собственных средств. Мы продолжаем взаимодействие с теми же банками по поводу наших кредитных линий, и я думаю, что все у нас будет хорошо.
У вас тысяча работников, 700 разработчиков — это очень много. Как люди отнеслись к тому, что они теперь работают в санкционной компании?
Максим Филлипов: Конечно, эта история портит атмосферу внутри. И мы сейчас сильно вкладываемся в то, чтобы люди ходили с высоко поднятой головой. У части сотрудников есть страхи каких-то ограничений выезда за рубеж, получения виз. Но мы разъясняем, что санкции не касаются физических лиц, сотрудников, собственников компании. Более того, мы сходили к нашим коллегам, которые, к сожалению, уже находятся под санкциями, и узнали, как их сотрудники себя чувствуют. Они ездят в Америку и, главное, возвращаются оттуда, они путешествуют по Евросоюзу. Поэтому можно сказать, что какого-то влияния это на перспективы свобод для конкретных сотрудников не оказывает.
А «хантить», наоборот, не начинают в такой ситуации?
Максим Филлипов: Конечно, начинают. Мы сейчас столкнулись именно с таким пиком «хантинга» наших людей. У нас работают уникальные профессионалы, как вы поняли, и сейчас они массово получают предложения о работе. Там, где это российские компании, так как мы знакомы с топ-менеджментом этих компаний, а «хантят» в основном средний уровень, — мы решаем эти вопросы звонком. Просим взять «мораторий» и, как правило, находим полное понимание. Нам нужен какой-то период, чтобы осознать новую реальность. В том числе для того, чтобы сотрудники приобрели какую-то уверенность в завтрашнем дне. Мы ее не теряем, но, конечно, эти истории портят атмосферу внутри коллектива. И мы сейчас сильно вкладываемся в то, чтобы быть открытыми. И чтобы наша позиция звучала открыто и честно. Я уверен, что те сотрудники, а их подавляющее большинство, которые разделяют ценности нашей компании, будут с нами.
