Лавров заявил о запасе болезненных мер против бизнеса США и анонсировал высылку десяти дипломатов

«Последует высылка сотрудников дипломатических миссий США в количестве, соразмерном с осуществленной американскими властями акцией против российских дипломатов. Ограничивается практика задействования посольством США краткосрочных командируемых по линии Госдепартамента. Выдача им соответствующих виз будет сведена к минимуму — до десяти человек в год на основе взаимности.

Будут приняты меры по полному прекращению практики найма дипмиссиями США административно-технических работников из числа граждан России и третьих стран. В связи с систематическими нарушениями сотрудниками диппредставительств США правил осуществления поездок по территории Российской Федерации прекращается действие двустороннего меморандума 1992 года «О понимании в отношении «открытой суши».

Имеется в виду прекратить деятельность в Российской Федерации американских фондов и НПО, подконтрольных Госдепартаменту и другим американским государственным структурам. Очевидно, что из сложившейся крайне напряженной ситуации вытекает объективная необходимость, чтобы послы обеих наших стран находились в своих столицах для анализа ситуации и проведения консультаций».

— Послу в Москве Салливану рекомендовано отправиться домой на консультации. Означает ли это, по сути, его высылку? Пока ему только рекомендовано отправиться домой.

— Мне кажется, все-таки говорить о снижении уровня дипломатического представительства преждевременно. Это очень серьезный шаг, и я не думаю, что одна из сторон на него сейчас готова пойти. Но, конечно, предложение отправиться домой на консультации — это уже очень такой чувствительный сигнал, и, конечно, я думаю, именно так он и будет воспринят в Вашингтоне.

— При этом совершенно точно будут высланы десять американских дипломатов как зеркальная мера в ответ на высылку десяти наших дипломатов? Что касается мер против американского бизнеса, о чем может идти речь?

— Теоретически здесь можно, наверное, все что угодно предположить, все-таки продолжается российско-американская торговля...

— То есть перекроют просто кислород каким-то компаниям?

— Есть сектора, где Соединенные Штаты существенно завязаны с российскими поставщиками, скажем, отдельные элементы самолетов Boeing, вот эти титановые компоненты, конечно, это было бы большим ударом по Соединенным Штатам, если бы Россия прекратила поставки. Но это, естественно, ударит и по России.

— То есть эти поставки продолжались, несмотря на все предыдущие ограничения?

— Да, эти поставки продолжались. Может быть нанесен удар по каким-то американским, не знаю, сетям ретейла или сетям общественного питания. Конечно, трудно обосновать санкции в отношении этих секторов американского бизнеса в России, но полностью исключить и это нельзя. Есть, конечно, и другие, асимметричные ответы, связанные с условиями работы в России американских фондов, общественных организаций...

— Лавров же пообещал, что мы будем прекращать деятельность американских фондов неправительственных организаций, которые будут вмешиваться во внутриполитическую жизнь страны. Как будут определять, кто вмешивается, кто нет?

— Уже часть этих организаций попала в списки нежелательных и была вынуждена закрыть свои представительства в России, но кто-то остался, можно по этому пути пойти еще дальше.

— То есть будем наступать с разных фронтов, но при этом Москва все-таки выступает за проведение личной встречи между Путиным и Байденом, на которой настаивает американский президент. Значит, она все-таки состоится?

— Я думаю, что да, я думаю, что все-таки по пути максимальной эскалации Москва не пойдет. Да, будут приняты ответные меры, но тоже в пределах разумного, поскольку как бы мы ни относились к американским санкциям, конечно, ничего хорошего в этом нет. Но сказать, что это были вот эти адские санкции, которые призваны полностью разрушить российскую экономику или полностью вытеснить Россию с мировых рынков, это тоже было бы преувеличением. То есть Байден тоже проявил, с моей точки зрения, похвальную умеренность.

— Упаковано это в более вежливую форму рекомендации, но по сути это высылка посла, конечно, сильный такой дипломатический жест, демонстрирующий глубокую степень неудовольствия происходящим. У нас дипотношения, то есть уровень дипломатический приводится в соответствие к политическому характеру отношений, а они сейчас находятся в состоянии нулевом, совсем заканчиваются, поэтому мы возвращаемся к практике времен холодной войны, которую мы подзабыли уже в плане практической дипломатии, но она возвращается. Адекватно, не адекватно, тут трудно сказать, это смотря как оценивать обоснованность тех или иных действий, но понятно одно, что вчера Байден, выступая, как бы намекнул, что да, мы сейчас принимаем меры довольно жесткие, но это меры за то, что было, то есть мы заканчиваем недоделанное. Ну и ему ответили, что мы видим по-другому, это никакое не окончание, не переворачивание страницы с вашей стороны, а это новый виток конфронтации, соответственно, мы вам тоже отвечаем. Поэтому никаких светлых перспектив вообще я не вижу. Тут вопрос, который наиболее часто себе задают теперь, а будет ли саммит. В заявлении МИД как-то дано понять, что саммит при этом с повестки дня не снимается, хотя конкретики никакой нет. Я думаю, что саммит в такой обстановке пройти не может просто по одной простой причине: саммит — это не светский раут, это, вообще говоря, высокая форма межгосударственной дипломатии, высшая форма. Кто будет готовить? Посольство перестает работать, дипломатические и политические отношения сворачиваются. Кто будет готовить этот саммит? И о чем он будет проходить? Потому что у нас главное, что произошло за последние пару лет, это не только при Байдене случилось, у нас исчезла повестка дня. Саммит без повестки дня не нужен и невозможен.

— Лавров сегодня дал понять, что Москва по-прежнему позитивно относится к идее личной встречи.

— Москва позитивно относится к идее личной встречи, но, естественно, если эта личная встреча имеет перспективу дать хоть что-нибудь. У нас уже был опыт личной встречи с Трампом, после которой ситуация не только не улучшилась, а ухудшилась. Сейчас ситуация еще гораздо хуже, чем была три года назад, когда была встреча в Хельсинки. В этой ситуации рассчитывать, что они увидятся, посмотрят друг другу в глаза и у них возникнет чудесная химия, благодаря которой что-то [изменится], — это смешно, этого не было и не будет.