Продюсер, рекламный агент блогеров в YouTube и TikTok и создатель крупнейших в России TikTok-домов дал интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу
Ярослав Андреев. Фото: Derupit
Биография нашего 37-летнего гостя, TikTok- и YouTube-продюсера Ярослава Андреева, столь самобытна, что лучше просто почитать о нем. А главный редактор Business FM Илья Копелевич поговорил с ним о том, как заработать миллионы в TikTok и YouTube, нравится ли ему музыка, которую он продает, и как ему пришлось соприкоснуться с политикой.
Наш гость сегодня Ярослав Андреев, многим он знаком как Эльф Торговец, это его первое известное имя. А теперь он опять Ярослав Андреев и тоже очень известный человек, поскольку он создатель первого, второго и, наверное, и третьего русского TikTok-дома. Он как Карабас-Барабас из известной сказки, владелец этих по-своему великих TikTok-имен, которых я знаю не много, но Даню Милохина я знаю. А перед этим он был такой же Карабас-Барабас многих YouTube-блогеров.
Ярослав Андреев: Instagram, YouTube — да.
Эта профессия в России почти пока не профессия. Хотя теперь дети, подростки смотрят TikTok, YouTube в меньшей степени, смотрят Instagram, пытаются себя снимать, глядя на этих звезд, в том числе в надежде заработать миллион. Поэтому мы сейчас у вас в первой части нашего интервью попытаемся узнать, во-первых, реально ли это, что для этого нужно, можно ли это сделать самому или это можно сделать только с вашей помощью. Кто в нашем TikTok уже заработал много денег?
Ярослав Андреев: Если мы возьмем Dream Team House, самый популярный дом, то все они заработали намного больше, чем миллион рублей — за последний год, конечно.
Сколько там человек?
Ярослав Андреев: В доме 15 человек, и каждый из них заработал прилично больше. А Даня Милохин — там заработки уровня уже топовых звезд.
Вы создали этот TikTok-дом на свои деньги, вы, наверное, продаете рекламу.
Ярослав Андреев: Я сто процентов продаю рекламу, это в принципе изначально мой бизнес — продажа рекламы у современных артистов, блогеров и так далее. И уже потом это продюсирование, помощь ребятам в чем-то, запуски проектов. Но в первую очередь я продаю рекламу, неважно, это мой эксклюзивный артист или это какие-то внешние ребята. Когда приходит компания — Pepsi, Coca-Cola, BMW, кто угодно — и хочет разместиться у блогеров, я им помогу.
А без вас Даня Милохин стал бы миллионером в смысле личных подписчиков, миллионером в смысле денег? Без продюсера, без поддержки, без раскрутки, без инвестиций?
Ярослав Андреев: Стал бы сто процентов, потому что талант на то и талант, что он должен развиваться. Просто без меня он заработал бы в десятки раз меньше, а путь его был бы чуть дольше. То есть он не так быстро бы пришел к этому, потому что вокруг каждого артиста, вокруг объединения мы собираем команду профессионалов, которые помогают им в чем-то: писать треки, заниматься пиаром, развиваться, отвечать клиентам и так далее, то есть это все-таки профессиональная история, и это не ново. Вы говорите, новая вещь. Ни в коем случае. Это те же самые артисты, что шоу-бизнес раньше, что скоморохи когда-нибудь совсем давно, то есть это просто такой тип личности — артист, они развлекают людей, неважно чем: поют, танцуют, рассказывают шутки, как Comedy Club, или снимают тиктоки.
Ярослав, можно я сформулирую, что для меня нового в этой ситуации, которая, может быть, зародилась год, а может быть, два назад, но очевидной стала именно год назад? Как говорит мой шестилетний ребенок, то, что популярно в TikTok, популярно в жизни.
Ярослав Андреев: В его жизни — да.
Лет десять назад популярным в жизни было то, что показывают по телевизору. Для попадания «в телевизор», конечно, должен быть талант, харизма — все что угодно, но вначале должен был быть продюсер, который этот талант и харизму вытащил откуда-то из небытия, сделал песни, продвижение, сделал так, что эти песни поются вначале на радио, только потом он может шагнуть в телевидение. Без этого продюсера, без всех этих ступенек раньше звезды не загорались. А сейчас кажется, что звезда загорается прямо сама собой. Снял себя на мобильный телефон, взял музыкальный семпл, наговорил слова — потому что петь особо тоже не нужно, разместил — и оно понеслось. Или это все-таки сказка и нет такого билета в будущее?
Ярослав Андреев: Все примерно так. Я не всегда люблю слово «продюсер» в отношении меня, потому что, как и Карабас-Барабас, это некий кукловод. Все-таки продюсеры — это люди, которые забирают все у артиста, и артист делает то, что говорит продюсер. В моем случае это не так. Я прихожу к блогерам, которые уже что-то пытаются делать, и я не запрещаю им что-то делать, я не приказываю, я помогаю им дальше в этом развитии. То есть Милохин уже снимал тиктоки, у него уже было какое-то количество подписчиков. Я просто ему сказал: «Дань, давай мы это сделаем чуть больше, чуть быстрее, чуть лучше, чуть интереснее».
А как вы его нашли, как это состоялось? Как вы познакомились, как состоялся ваш первый договор, может быть, контракт, или контракта и не было никакого?
Ярослав Андреев: Как такового контракта нет, то есть я не забираю имена, авторские права и все остальное. Если завтра Даня придет и скажет: «Я ухожу», — я скажу: «Даня, удачи тебе, спасибо большое!» Он свободен уйти. У меня чуть более легкое отношение к артистам. Год назад я не знал, как работать с TikTok, хотя мы в YouTube и Instagram активно работали, продавали рекламу. И у меня было желание сделать что-то в TikTok. Я верил, что там, где молодежь активно растет, там будущее. Но в TikTok рекламодатели не шли, было мало хайпа, не было каких-то суперартистов. И мы потихоньку просто начали искать интересных потенциальных блогеров, там не было суперзвезд, просто кто что-то делал. Одним из этих блогеров был Даня Милохин, одним из первых, с кем мы начали работать по рекламе, продавая недорогую рекламу, просто что-то мы начинали делать.
Сколько у него примерно было подписчиков на тот момент?
Ярослав Андреев: В Instagram тысяч 300 подписчиков, в TikTok, может, миллион, я боюсь соврать, потому что я не помню. То есть это достаточно, чтобы начать с нами работать.
Это уже достаточно, чтобы зарабатывать, как мы знаем. 300 тысяч в Instagram, я так примерно представляю, дают заработок 300 тысяч рублей в месяц.
Ярослав Андреев: Чуть меньше, он, наверное, зарабатывал тысяч 100-150 в месяц, когда мы с ним начали работать. Это уже достаточно хорошо, но это, конечно, не уровень суперзвезды. И потихоньку начали работать, я предлагал какие-то идеи.
Прошел буквально год. За этот год Даня Милохин стал реально звездой национального масштаба, и даже люди моего поколения, которые очень далеки ментально, культурно и так далее, прекрасно знают хотя бы это имя и даже где-то его видели. Уже не можем не знать. Вы вложили деньги в это?
Ярослав Андреев: Я вкладывал деньги, конечно.
А можете рассказать процесс? Если в нем есть что-то секретное, давайте обойдем суммы.
Ярослав Андреев: Я всем говорю, как в мультике «Кунг-фу панда», секретный ингредиент в том, что его нет. Здесь нет какого-то великого знания из космоса, которое пришло мне в голову, и я вдруг открыл. Все очень элементарно. Мы всегда пытаемся делать новые проекты: запускаем YouTube-шоу, интернет-шоу, в Instagram, в TikTok, и одним из проектов была идея запустить дом блогеров. Позвали совершенно разных ребят, при этом половина этих ребят в течение полугода ушли, не поверив в проект с точки зрения возможностей и так далее, или им просто это перестало быть интересным. В первый месяц я вложил миллиона два рублей: это аренда квартиры, залог, оператор-монтажер, менеджер, какая-то техника, билеты ребятам из разных городов. Во второй месяц я вложил еще миллиона полтора. Вообще, у меня был план — хотя я не писал какие-то бизнес-планы, это скорее была цифра у меня в голове, что я в течение года вложу 10-15 млн на попробовать: получится что-то, хотя бы окупить — будет классно, не получится — ну, какой-то эксперимент в рамках рынка, потому что рынок надо развивать, мы постоянно делаем какие-то такие вещи, просто они, наверное, менее хайповые получаются. Начали вкладывать, начали расти. На ноль, на безубыточность мы вышли где-то, наверное, в июне-июле.
То есть через четыре-пять месяцев.
Ярослав Андреев: Да. Все деньги, которые мы зарабатывали, уже окупали, то есть не нужно было больше докладывать. А с сентября это вышло на хорошую прибыльность.
В TikTok я не знаю механизмов платного продвижения. Они есть?
Ярослав Андреев: Нет. Я тоже не знаю. Мы вообще не вкладывали деньги в продвижение. Я изначально всем говорил, что мы делаем контент, и если наш контент интересен, то мы подумаем, как его продвигать, но, скорее всего, этого делать не надо, потому что, если он интересен, он сам будет расти. А если он неинтересен, то сколько бы мы ни вкладывали, это ничего не даст. И все, что выросло, общий аккаунт в Instagram — почти 5 млн подписчиков, общий аккаунт в TikTok — почти 10 млн, каждый из ребят вырос на миллионы — это все органика, это все благодаря их таланту, непосредственности, позитиву, работоспособности. Я просто чуть-чуть это подталкивал, и вот оно получилось.
Но в YouTube, наверное, не так? В YouTube контент, который создает тот или иной канал, смотрят подписчики канала, в отличие от TikTok. Нет подписчиков — нет роста.
Ярослав Андреев: Не соглашусь. Любой контент — в Instagram, TikTok или YouTube — 50% смотрят неподписчики. В YouTube есть рекомендации. Например, я смотрю Юрия Дудя, но я на него не подписан: он либо появляется в тренде, либо в рекомендациях, либо я просто захожу в поиск. Точно так же и в TikTok. Все равно же у Дани Милохина 12 млн подписчиков в TikTok, они его смотрят, но кто-то смотрит и не из подписчиков, это нормально.
YouTube был вашей предыдущей главной площадкой, но и сейчас остается. Это предыдущая ступень вашей карьеры, которую вы даже не называете ни опытом, ни профессией, а такими постоянными пробами. YouTube от TikTok в этом смысле отличается? Всем же интересно, все хотят иметь канал в YouTube. Про TikTok — понятно, там некуда положить деньги, в отличие от YouTube. В YouTube такие возможности есть. В YouTube, когда вы поднимали и брали каких-то блогеров (кстати, совсем другого характера), вы вкладывали в их продвижение, в то, чтобы были показы, чтобы была подписка, чтобы поднять канал?
Ярослав Андреев: Я никогда не вкладывал деньги ни в какое продвижение, вообще никогда. Ни в YouTube, ни в Instagram, ни в TikTok. Все, что мы делали в рамках продвижения, это коллаборации, когда один блогер рекламирует другого, пиарит, вместе снимаются. Это органично, это как если к вам пришел популярный гость — у вас трафик вырос, у гостя трафик вырос. Это не вложение денег, это вложение ресурса, интереса, вложение в контент, совместные съемки. Но мы никогда не вкладывали деньги. Единственное, во что мы можем вложиться, это, например, если мы выпускаем трек, то мы можем вложиться в рекламу этого трека на iTunes, во «ВКонтакте». И то, наверное, это не так важно. Хороший трек сам выстрелит, а плохой трек, сколько ни вкладывайся, не выстрелит. Но так, чтобы прямо сидели и, как фабрика, куда-то вкладывали деньги — нет. В контент — да: мы придумали шоу, арендовали технику, арендовали что-то еще — камеры, автомобили, самолеты, то есть все, что будет в рамках креатива, заплатили всем зарплаты, сделали шоу — такое бывает. Но мы не вкладываем в продвижение.
Немного про рынок: как он растет? Я имею в виду просто рекламный рынок в YouTube, TikTok, Instagram, там, где вы работаете.
Ярослав Андреев: Каждый год рынок растет примерно в два раза, по подсчетам аналитиков. Не знаю, насколько им можно верить, аналитики обещают, что в этом году рынок будет 25 млрд рублей, именно у блогеров.
Как вы это ощущаете лично с вашими подопечными?
Ярослав Андреев: Наши заработки растут примерно так же, как и рынок, поэтому мы ощущаем, конечно.
Какими путями? Понятно, что в TikTokе есть рекламам TikTok, есть реклама внутри каналов. Что для вас основной канал заработка?
Ярослав Андреев: Даже для тиктокеров основной канал заработка — Instagram. Instagram — это более емкая история для рекламы: можно выложить фото, видео в сторис, ссылочку сделать. Все рекламодатели любят Instagram. YouTube — тоже довольно мощная площадка в рамках денег, они, наверно, стоят рядом с Instagram. TikTok — это процентов десять даже для популярных тиктокеров. Там очень много ограничений от площадки в рамках рекламы, нет внешних ссылок, куда можно перейти, очень скудная статистика, поэтому TikTok скорее для раскрутки медийности, узнаваемости, всего остального. Условно говоря, Милохин раскрутился в TikTok, но теперь его покупают на рекламу на телевизоре, на наружке, на банку с лимонадом, пост в Instagram, шоу в YouTube, куда-то еще, это уже как звезда. Звезда же где живет? Она живет в умах людей, и это по сути самое главное.
Практически в этом году, как, наверное, правильно говорит мой ребенок, популярно то, что популярно в TikTok, а уж потом можно в Instagram затащить, на телевидение, в рекламу.
Ярослав Андреев: Естественно. Милохин вырос в TikTok, у него в Instagram 3 млн подписчиков. Это все аудитория, которая в первую очередь идет из TikTok, а не просто потому что он в Instagram интересный.
Вы говорите, вы отпускаете артистов, в которых вложили деньги, и контрактов у вас с ними вообще нет.
Ярослав Андреев: Мы подписываем какие-то агентские договоры, просто что вот мы работаем на таких условиях, иногда клиенты просят: пришлите, что у вас есть право этого блогера продавать. Но это агентский договор, его даже не надо разрывать, это просто право нас продавать персонажа. Это не история про классическое продюсирование, когда я могу забрать у Милохина его все и ему нельзя снимать, выступать, петь.
То есть, как было раньше, в старой жизни, которую я описывал, например, права на песни — это все для артиста, и мы знаем эти истории, когда артист поругался с продюсером, он выходит голый, лицо его известно, но петь ему нечего.
Ярослав Андреев: Да. Еще и имени у него нет. То есть он может если вдруг делать что-то новое, то под другим именем. У нас такого не существует, у нас артист уходит со всем своим багажом. Мы можем, конечно, договориться, что с какого-то багажа мы должны получать процент, так как мы вложили в трек или клип или что-то еще, но это как кому комфортнее. Если артист вдруг завтра проснется и решит, что я ничего ему не должен, он мне ничего не должен, он просто уходит, я не буду с ним судиться или ссориться, потому что я больше потрачу нервов и энергии на то, чтобы попробовать его заставить что-то сделать (он этого все равно не сделает), чем выиграю. Поэтому проще отпускать.
Музыкой вы ведь занялись только год назад, именно с TikTok.
Ярослав Андреев: В мае. Совершенно случайно в мае мы записали трек.
Вам лично нравится? Вам сейчас 37 лет, вы меня на 13 лет младше, но вы уже далеко не 15-летний подросток, которые делают кассу этой популярной, совершенно новой музыки. Лично вы что слушаете? Что вы любите слушать?
Ярослав Андреев: Я ничего не люблю слушать. Я слушаю все подряд, и для меня это все ровно, то есть нет ни одной музыкальной группы или трека, которые бы я переслушивал и подумал: «Да, я хочу на концерт этой группы, я восхищаюсь». Я восхищаюсь людьми, но я не восхищаюсь творчеством как таковым. Но я хотя бы чуть-чуть начал слышать музыку, до этого я даже не слышал совершенно. Есть трек, и я не понимал, плохой это трек или хороший, я не мог сказать, выстрелит он или не выстрелит.
Как вы сейчас это понимаете?
Ярослав Андреев: Как цифры, как математика, как будто я вижу не то что формулы, я слышу мотивы, которые сейчас популярны, и я понимаю, что, наверное, эти мотивы или этот трек более-менее где-то рядом с тем, что людям заходит. Но я сам не творец, и я не фанат музыки. Я могу в машине ехать без музыки, могу включить любое радио, будет играть любая музыка, я не прибавлю, не убавлю, мне все равно.
Какой удивительный музыкальный продюсер. Музыкальный опыт-то у вас буквально год. Вы еще были в Little Big.
Ярослав Андреев: Да. Во-первых, я там был участником, я там был «тотемным животным», можно сказать. Мистер Клоун — это некий персонаж, и опять же это был не я, это мое некое альтер эго. Мистер Клоун на сцене — это мое альтер эго. Он мог послать куда подальше аудиторию, показать фак, веселился, кричал. Я более сдержанный. И это было весело. Но я не пел, я не писал треки, я просто участвовал как один из ребят как-то морально на сцене. Слово «сопродюсер» плохое, я просто был командный игрок. И мы с ними что-то делали, это было очень весело и классно. И это было тогда, когда никто не верил в них, все считали их какими-то странными персонажами.
Вы сказали, ничто вас особо не привлекает ни в какой музыке, какой она ни будь. А нет такой, которая раздражает? Может быть, вам текст какой-то нравится? Все-таки сейчас вы выбираете музыкантов, артистов, но там есть хоть капля чего-то личного, вашего отношения?
Ярослав Андреев: Мне надо, чтобы мне просто нравился человек с точки зрения его работоспособности или отношения к людям. Если артисты относятся к любым другим профессиям и людям неуважительно, то я не буду с этим артистом иметь никаких дел, мне просто это претит. Это вопрос не про музыку, но для меня это тоже важно, это как часть артиста. Для меня важно это уважение, открытость. Если артист в своих треках будет гадкими словами поносить женщин, кого-то на расовой почве, что-то еще, скорее всего, я постараюсь держаться подальше. Я считаю, творчество может быть любым, но просто в моей жизни это не совсем правильно. Не в смысле что нельзя материться или шутить над чем-то, но просто как будто бы это творчество не должно быть негативным или плохим. Но в целом, если этот артист позитивный, работоспособный — это самое главное, мне кажется. Работоспособность — это то, чему очень сложно учиться. Я помню себя в молодости, я был ленивым раздолбаем, все просыпал, везде опаздывал, ничего не хотел, все возможности я просирал и, конечно, много упустил. И сейчас я стараюсь брать тех, кто работоспособный.
Ярослав, но все-таки вы же не клерка в банк выбираете, чтобы он был вежливым, политкорректным, чисто одевался, вовремя приходил на работу, из этого не сделаешь звезду. Вы же как-то их выбираете, должно быть что-то еще.
Ярослав Андреев: Яркий, интересный персонаж, который уже что-то делает. Как в шоу «Голос» не берут людей, которые не умеют петь, все равно уже нужно взять кого-то, кто поет. Я так же выбираю.
Кстати, в TikTok, чтобы быть знаменитым певцом, не надо особо петь, у всех без этого обходится.
Ярослав Андреев: Но все равно нужно быть классным, харизматичным, чтобы на вас подписались. Кажется, с одной стороны, они просто там танцуют и кривляются и вроде бы каждый так может. Но если так каждый может, почему мы с вами не там? А потому что мы так не можем. Вроде просто, но одновременно сложно. Нет простых решений ни для чего. Я знаю, как другим это сделать, но я сам, как бы ни старался, не стану ими. То есть в них что-то есть. Я просто смотрю, чтобы они уже что-то делали, чтобы у них росла аудитория и чтобы от них веяло какой-то открытостью, чтобы они нравились людям. Даня Милохин — не самый простой персонаж, с довольно сложной жизнью. Но даже когда он кого-то посылает куда подальше, как будто бы он делает это как-то так мило и классно, что люди не обижаются. И ты понимаешь: да, он будет нравиться людям. И при этом он самый работоспособный, он меньше всех блогеров, кого я знаю, спит, он больше всех работает. И когда у него нет какой-то съемки или чего-то еще, он начинает менеджеров задалбливать словами: давайте поедем что-то сделаем, а поехали туда, а давайте еще. Он все время жаждет делать, поэтому он звезда.
У вас сейчас много людей просится в ваши TikTok-дома, в Dream Team House?
Ярослав Андреев: Это какое-то сумасшествие, как на распродаже. Бесконечное количество просятся, причем очень много людей даже за деньги: мы готовы заплатить, только возьмите, пожалуйста, мою дочку, меня, мою жену, мою девушку. Большое количество людей.
Как вы с этой очередью справляетесь?
Ярослав Андреев: Очень просто: я не беру.
То есть вы берете только тех, кого сами нашли?
Ярослав Андреев: Тут даже немножко интереснее. Если мы говорим про Dream Team House, то не я беру, а сами участники берут. Их сейчас 15 человек, если они хотят взять кого-то, они делают голосование. У каждого из нас один голос, даже у меня один голос. И если вдруг хотя бы один против новичка — все, шансов нет. Если все категорически за, тогда берут персонажа.
А просмотр поступивших резюме вообще не происходит? Только если кто-то кого-то где-то увидел, нашел?
Ярослав Андреев: Да, увидел, услышал.
То есть инициатива, которая только из самого хауса исходит? А стучаться в дверь...
Ярослав Андреев: Это бесполезно. Это именно сам хаус где-то увидел интересного персонажа в TikTok, на улице, в Instagram, где-то еще, приходит и говорит: «Что вы думаете?» И другие говорят: «Слушай, интересно, давай последим месяцок». И вот так потихоньку набрались эти ребята.
Они ведь почти все пришли несовершеннолетними?
Ярослав Андреев: Неправда, они почти все пришли совершеннолетними. Наверное, в Dream Team у нас был только один несовершеннолетний, и он продержался недолго.
А в принципе он может у вас появиться? Совершеннолетие — это юридически важное понятие: человек пошел куда-то зарабатывать, жить в другом доме с каким-то дядей Ярославом, Эльфом Торговцем.
Ярослав Андреев: Я там не живу, слава богу.
Вы ответственный за жилплощадь, за еду и прочее. А могут ведь и вообще какие-то отроки появиться?
Ярослав Андреев: Да, но нет.
18 лет — это хотя формально совершеннолетний, но на самом деле все равно дети.
Ярослав Андреев: Мне кажется, все дети. Очень странно думать, что мы вдруг взрослые. Мы всегда дети, мы всегда любознательные. Может быть, чуть меньше дети, чем они. Я вряд ли могу себя назвать очень взрослым.
Они богатые дети.
Ярослав Андреев: Это да. Конечно, несовершеннолетний может быть частью чего-то. Мы работаем с несовершеннолетними блогерами в том числе. Но, оказывается, помимо юридических вещей в подкорке у людей сидит, что как будто бы, когда им исполняется 18, включается тумблер чуть большей ответственности. Не в смысле что они прямо очень ответственные, но как будто они такие: «А, я не только делаю, как мама и папа говорят, и с ними ругаюсь, а еще и сам начинаю за себя отвечать». И по опыту последнего времени мы стараемся с молодыми до 18 не работать, а работать все-таки с более возрастными. Хотя и с ними довольно много приколов, конечно.
Вот они вдруг начинают получать большие деньги. Я читал про ваше детство и молодость, вы с 22 лет неожиданно начали зарабатывать, торгуя тем, о чем я узнал, только читая про вас, — игровой валютой. Я, честно говоря, дальше «Тетриса» вообще не продвинулся.
Ярослав Андреев: Все нормально. Я продавал кубики в «Тетрисе», можно так считать.
Игровой бизнес устроен так, что он продает игрокам всякие штучки. А потом те, кто их накупил, хочет продать, и это была первая ваша находка, причем никто не додумался делать это до вас. Все-таки в 22 года вы начали зарабатывать приличные деньги, не огромные. А они — огромные.
Ярослав Андреев: И при этом мне деньги давались с трудом, то есть мой путь к этим деньгам и тому, чтобы удержать их, был намного сложнее, чем у ребят. У них путь легче. Не в смысле что им легко — все равно нужно постоянно работать, с головой дружить и так далее, но, конечно, им чуть легче.
Может быть, им вообще пока не давать деньги, положить на счет эскроу? Потому что это опасно.
Ярослав Андреев: Если им не давать денег, как они научатся с деньгами управляться? Лучше им дать все их деньги и сказать, что стоит с ними сделать, как потратить, как не потратить, и пусть они сделают глупость первый раз, второй раз, десятый раз. У них часто бывает, что они заработали много и через две недели сидят без денег, им даже на такси не хватает, на поесть. Они приходят и говорят: «Ярослав, хотим денег». Я говорю: «А я все вам выплатил, нет рекламы, ждем, когда будет приход». И каждый следующий такой раз начинает их учить. Каждый следующий раз, когда они потратили все деньги на Gucci, Louis Vuitton, тачки и прочее, их начинает учить, что не только в этом есть смысл. И поэтому я их ни в чем вообще не ограничиваю, это их право. Я говорю: «Вот, ребят, вы заработали. Я вам даю ваши деньги, — перечисляю им на счет и даю рекомендации, как с ними поступить, — но дальше решаете вы».
Но эксцессов нет? И кстати, они, наверное, по-разному зарабатывают. И в этом возрасте, как правило, очень часто люди не готовы к тому, чтобы не сносило крышу, говоря простым языком.
Ярослав Андреев: Во-первых, люди никогда не готовы, чтобы не сносило крышу. Сносит крышу всем. Если человек 50 лет живет, работает и вдруг в 50 лет начинает зарабатывать не 10 тысяч, а миллион, ему точно снесет крышу. И не факт, что снесет лучше. Все мы проходим огонь, воду и медные трубы. Медные трубы — это, по сути, про успех, про деньги, про власть, про влияние. Всем нам сносит крышу так или иначе.
Вам сносило?
Ярослав Андреев: Конечно. Это приходит периодически. Первые сносы были, когда я начал зарабатывать в 20 с чем-то, и я вдруг открыл формулу успеха: я больше никогда не буду бедным. Все бедные — глупые, а я все понял, я понял, как это работает. Я теперь классный, я потрясающий. И через какое-то время я теряю все. Ошибки бизнеса, очень больно. Больнее не зарабатывать мало, а больнее зарабатывать хоть что-то и снова возвращаться. И вдруг я такой: а я на самом деле не самый умный и классный. Мне где-то повезло, где-то я старался, но это не про это. Я все понял, больше такого не повторится. И что в следующий раз происходит? Оно повторяется. Денег чуть больше, крышу сносит чуть больше, начинаешь себя вести немножко наглее. Официантам можешь нахамить, охранникам. Можешь накричать на сотрудников: какого черта ты такой, ты должен. И оно проходит. У кого-то проходит быстрее, у кого-то проходит медленнее. И проявляется это по-разному: где-то в цинизме, где-то в высокомерии, где-то в хамстве. У меня было какое-то ощущение, что мне все вокруг должны. Я был уверен, ведь это же я, вы что, вы мне должны, я же молодой миллионер, вы что, не понимаете? И оно проходит. Кто-то получает урок от жизни, кто-то просто здравомыслящий. Я не скажу, что меня прям колбасило очень сильно, слава богу. Но перематывая назад, начинаешь вспоминать какие-то моменты, за которые мне, с одной стороны, стыдно, а с другой стороны, я благодарен. Я благодарен за все те моменты, которые были, за то высокомерное поведение, которое у меня было. Сейчас я могу если не на 100%, то в большей степени это убирать. Не кичиться этим, не говорить: я ни за что не пойду в метро с этим сбродом, я только на тачке. Нет, я скажу: ребята, вы все классные. И плюс блогеры меня этому учат, я начинаю их всех любить, они все разные, все клевые, людей начинаю любить. И я пытаюсь это объяснить ребятам. У кого-то получается сразу, у кого-то нет, кто-то звездит, конечно. Допустим, Даня Милохин, наоборот, был большей звездой в начале, вел себя максимально мерзко. Люди ревели, плакали, говорили, что не могут с ним работать. Он был омерзителен. А сейчас он стал намного лучше в рамках отношений. Кто-то иначе. Кто-то начинает говорить: а я это делать не буду, я не хочу, до 12 я не встану, вы что, я же звезда. Ничего страшного, мы с этим работаем. Это абсолютно нормально.
Кто-нибудь уже ушел из Dream Team House в свою совершенно самостоятельную жизнь?
Ярослав Андреев: Многие. У нас уже шесть или семь блогеров ушли. Или их ушли, или они ушли.
«Их ушли» — это за что? Вы решаете, да?
Ярослав Андреев: Коллектив. Еще раз повторю, это очень важно: это ответственность. Я их учу ответственности. Я говорю: «Ребята, смотрите, если блогер не работает, или блогер бухает, или не появляется в доме, вам решать, вы принимаете его таким и вас это устраивает или вы не хотите с ним работать». Какие были основные моменты? Кто-то просто перестал вообще что-либо делать. Не снимается на общий аккаунт, на личный, не снимается с ребятами, не поддерживает релизы треков или что-то еще. И ребята-блогеры приходят и говорят: «Слушай, кажется, так нельзя делать». И слово за слово, они решают и говорят: «Давай месяц поработаем, ты исправишься». Не исправляется — они приходят и говорят: «Мы все вместе решили, что нам не по пути».
Все-таки вы взрослый над ними, наверное, как-то вы немножко направляете этот коллектив. Ни один коллектив не живет без лидера, иначе его нет.
Ярослав Андреев: Конечно, 100%. Я направляю их, но я за них не решаю, то есть я поднимаю вопросы. Если, допустим, кто-то набухивается, пробует наркоту, что-то еще и постоянно не появляется в доме, я приду к коллективу и спрошу: «Ребята, нужен ли вам такой человек, который портит коллектив и еще и не работает? Задайте себе этот вопрос. Если вы мне скажете, что нужен, — оставляйте. Если скажете, что не нужен, давайте сядем все вместе, обсудим, что с этим делать». Я их направляю, но я за них не решаю. Финальная ответственность за ними. Как хотят, так и распоряжаются временем, рекламой, деньгами — чем угодно.
Теперь политика.
Ярослав Андреев: Моя любимая тема.
Я читал все, что вы отвечали на примерно одни и те же вопросы про это. Там, где есть массовая аудитория, это всегда неизбежно политизируется, хотите вы того или нет. Я знаю, что вы не хотите, но никуда не деться от этого.
Ярослав Андреев: Я не хочу, но я никуда не деваюсь. Я разделяю какие-то интересные госпроекты: выпускной, День города, елка, конкурс «Капитаны», «Лидеры России». Или нацпроект «Экология», например, потрясающая вещь, считаю, ее нужно поддерживать. И если это все хорошо и классно, я говорю: «Ребята, мы готовы делать что-то, что будет позитивно». И я не вижу ничего плохого в том, чтобы работать с государством. Но как только включается машина пропаганды — не голосуй за этого, голосуй за этого, иди на митинги, не иди на митинги, я стараюсь быть от этого в сторонке. У меня есть мои личные предпочтения, но я делаю все-таки сервис. Это как завтра мне «Мегафон» скажет: если вы за этого, мы вам отключим связь. Я стараюсь не лезть, я стараюсь быть аполитичным. И самое главное — это все-таки интересы моих подопечных. В 18-20 лет мало кого интересует политика.
У вас есть и другие подопечные в YouTube, гораздо более взрослые. Причем это вообще другая опера, там песен нет. Там как раз общественно-политическое, социальное высказывание. Целый ряд в меньшей степени известных мне, но хорошо известных YouTube-аудитории. А там разные темы заходили. Это мы сейчас, наверное, перелистываем страницу на год назад, не самое актуальное.
Ярослав Андреев: Да и сейчас можно. Ребята тоже сейчас все, что происходило, освещали, рассказывали, конечно.
Тогда, скажем, в 2018 году про вас писали, поскольку вы продюсер, что многие ваши именно блогеры очень радуются похорошевшей Москве.
Ярослав Андреев: Самое забавное, это были не многие, их было, по-моему, три или четыре. Просто они были заметные, да. И это очень забавно, когда идет утрирование. Но, конечно, такое было, не скрываю совершенно. Москва реально похорошела, ничего плохого в этом не вижу.
Хорошо. К вам вообще приходят поздороваться, познакомиться, пообщаться, как-то прощупать вас люди, которые у нас отвечают за политику?
Ярослав Андреев: Да, конечно. Странно, если бы я сказал «нет, я не понимаю, о чем вы». Конечно, да.
А когда вы им рассказываете, что вы не то что контентом не рулите, а вы даже единолично из вашего TikTok-хауса резидента изгнать не можете? Приходится вам говорить: вы знаете, я тут вообще не при делах, я тут ничего не могу сделать?
Ярослав Андреев: Я поясняю одну очень важную вещь, я всем говорю: «Мы развлекаем». Все, что происходит в интертейменте, это развлечение. Развлечение бывает разным. Даже Николай Соболев, который рассказывает про митинги, дворцы или что-то еще, это все равно интертеймент про развлечения. То есть у него нет задачи свергнуть власть или поддержать ее. Ему эта тема интересна — он ее рассказывает. Завтра ему будет интересен, например, чемпионат мира по футболу, он его будет обозревать, то есть это некое развлечение. И у каждого из ребят есть своя личная позиция. Если это его личная позиция, какой смысл с ней как-то работать? Это его позиция, он имеет право — пока законом это не запрещено — рассказывать свою позицию. Я в это не лезу совершенно.
Но понятно же, что вы можете на них оказать влияние.
Ярослав Андреев: Да, и я не буду. Вот вы приходите с какими-то запросами, вопросами, я говорю: «Мы про развлечения, я не буду». Один говорит за, другой против, это их право, я ни в коем случае не буду им запрещать или, наоборот, не буду говорить «делай так». Это их выбор. У меня 300 блогеров, у каждого своя голова, каждый по-своему что-то считает, пожалуйста. Но если у вас есть какой-то интересный, классный, позитивный проект и мы его делаем хорошо, открыто и за него не стыдно, мы можем обсудить. Но этот проект не должен никаким образом быть пропагандой, это важно. То есть если вдруг вы просите прийти, показать красивый парк — мы расскажем про красивый парк. Если вы просите сказать, благодаря кому этот красивый парк — это уже пропаганда. Конечно, есть тонкая грань. И чем больше я в этом работаю... В 2018-м, три года назад, все были моложе, чуть глупее, какие-то вещи не понимали. Наверное, стоило тогда притормозить эту историю. Хотя опять же я лично ничего плохого не вижу, искренне, именно в этой истории. Мы не топили за кого-то, мы рассказывали какие-то позитивные вещи. Но, наверное, сейчас я бы так уже не делал.
А еще интересно, я не собираюсь вас прессовать на эту тему…
Ярослав Андреев: Если что, можете прессовать, я не против.
Нет, я собираюсь быть честным перед аудиторией, потому что все те же самые вопросы вы наверняка могли бы задать и мне. Поэтому будем оставаться джентльменами в этом плане, пусть нам лучше больше верят в рамках того, что мы сказали. Мне кажется, все-таки у нас есть какая-то политика в стране, потому что у нас есть соцсети, в соцсетях люди собирают аудиторию, в общем-то, самостоятельно. А это и есть управление массами, политикой и так далее. Это преамбула. Самое важное другое. Когда приходят к тем, кто уже влияет, в частности к вам, это разговор-диалог, это разговор-предложение или бывают попытки разговора с элементами давления?
Ярослав Андреев: Все три варианта правдивы. Это бывает просто диалог. Это бывает предложение. Это бывает давление, когда приходят и говорят: «Если вы не сделаете так или сделаете так, то у вас будут проблемы». Когда это диалог, я говорю: «Ребята, я открытый человек, я с радостью общаюсь со всеми, давайте сядем и обсудим. Расскажите, я, может, чего-то не понимаю». Если это предложение, я говорю: «Без проблем, мы обдумаем предложение, предложим блогерам, подумаем, какие здесь есть плюсы, минусы, риски, зашквар это или нет. И мы ответим». Это коммерция, это обычная реклама. Если это давление, то раньше я, возможно, еще пытался как-то договариваться, говорить: «Ребята, давайте как-то здраво». Сейчас у меня позиция всегда простая. Если пытаются на меня хоть немножко надавить, то тот, кто пытается надавить, прямым текстом идет куда подальше. Мне совершенно неважно, что вы потом будете делать, но я не готов общаться с теми, кто в современном мире, когда существует язык, социальные сети, разговор, пытаются давить. Я говорю: «Ребята, делайте что хотите со мной, я на давление не ведусь. Как только вы на меня давите, я перестаю с вами общаться, вы мне неинтересны. До свидания».
И вас с миром отпускают? А вообще, надавить на вас можно? Я имею в виду, что все-таки у вас бизнес, есть какие-то точки.
Ярослав Андреев: А что они могут сделать? Я ни за кого не агитирую, ни против, ни за. Я занимаюсь бизнесом. Забрать бизнес? Но я не завод, понимаете.
Нет, вы не завод, но вы канал проводки рекламных бюджетов. Например, могут надавить на рекламодателей.
Ярослав Андреев: Кстати, пара госкомпаний прекратили работать. После пары историй к ним пришел приказ, что с WildJam работать нельзя, и нам менеджеры этих компаний сказали: «Извините, но у нас такая история». Я говорю: «Ничего страшного, я все понимаю». Но я не могу сказать, что это давление, это просто такая политика у кого-то там.
Тогда я сделаю вывод, а вы подтвердите его или нет. Находясь уже в этой ответственной позиции, — потому что так или иначе вы общаетесь, влияете, кормите людей, которые имеют большую аудиторию, соответственно, связаны с ними, — ощущаете ли вы себя по-прежнему свободным человеком? Таким же свободным, как тот, который когда-то организовал продажу игровой валюты?
Ярослав Андреев: Во-первых, слово «свобода» мне не очень нравится, потому что люди почему-то это ставят... Что такое свобода? Я гражданин России, у меня есть паспорт, я не могу взять и улететь, куда я хочу. Я свободен или нет? Хороший вопрос.
Нет, в своей роли, в своей профессии, в своем предназначении, которым вы занимаетесь.
Ярослав Андреев: Мне кажется, я максимально свободен, насколько это возможно, учитывая, что я очень ответственно отношусь к своим сотрудникам и блогерам. То есть я просыпаюсь чуть пораньше и ложусь чуть попозже, потому что я знаю, что мне нужно их кормить, мне нужно делать бизнес и сервис. Я не знаю, свобода это или нет, потому что я сам на себя какие-то ограничения накладываю. Но это точно не ограничения внешние. То есть нет такого, что я проснулся и подумал: наверное, я это не сделаю, потому что кто-то что-то подумает или кто-то что-то сделает. У меня коммерческий бизнес, у меня бренды коммерческие, мы делаем для них размещение у блогеров, я занимаюсь этим. Меня в этом не ограничивают. Мне нужно выиграть тендер — мы идем в тендер, участвуем. Проиграли — не получилось. Выиграли — хорошо. Я не чувствую, что мне налево нельзя, направо нельзя. Я довольно свободно себя в этой стране ощущаю, правда. Мне хорошо. Я понимаю, что многим нехорошо, и мне это не нравится, хотелось бы, чтобы всем было хорошо. Но мне комфортно и свободно.
