Первый в современной России частный театр накопил большие долги, в том числе за аренду сцены, офиса, складов для декораций. Достаточное для покрытия расходов количество билетов продавать нельзя из-за ограничений
Леонид Трушкин. Фото: Алексей Филиппов/ТАСС
Первый в современной России частный театр, созданный 30 лет назад, не выдерживает ограничений, которые ввели столичные власти в связи с пандемией. Заполняемость залов сначала сократили до 50%, затем до 25%. Из-за этого, а также из-за многомесячного простоя с весны театры несут огромные убытки.
Театр Антона Чехова, который всегда работал без привлечения финансовой помощи государства, теперь накопил большие долги, в том числе за аренду сцены, офиса, складов для декораций. Если администрация не найдет выход, придется закрыться совсем, рассказал в интервью Business FM основатель и художественный руководитель Театра Антона Чехова Леонид Трушкин.
Леонид Трушкин: Мы семь месяцев не играли, и все это время люди получали 100-процентную зарплату в нашем театре, потому что они не играли не по своей вине. Таким образом, мы жили в долг. А начали мы играть только в конце сентября, причем мы выплачивали зарплаты, но мы не выплачивали аренду, мы не выплачивали авторские. В общем, это довольно солидная сумма. У нас на счету 100 тысяч, ну вот и все. То есть мы практически банкроты, при том что мы не испытываем недостатка интереса к театру. Если говорить вообще о системе, это система безобразная, они глобалисты все. Лужкову я говорил: порядка 120 театров в Москве сидят на бюджете, то есть частные театры, и в частности наш театр, в том числе содержат и эти государственные театры, об адресах которых люди не догадываются, просто нет у них на слуху ни этих спектаклей, ни этих театров. Тем не менее они содержались и содержались, вполне, так сказать, небедно. На что Лужков говорил: «Ну, это копейки для нас». Я ему сказал: «Юрий Михайлович, вопрос не в деньгах, вопрос не в суммах, вопрос в принципе. Вы или рыночное строите, рыночную экономику, или государственный капитализм. Вот и все». И как только случается какой-то форс-мажор, так тут же эти все шипы вылезают. То, что сегодня происходит, это абсолютно политическое фиаско. Экономики нет, нет рыночных отношений, нет конкуренции. Как я могу конкурировать с любым государственным театром, когда я, снимая площадку у этого театра в его выходной день, плачу ему там, условно говоря, в лучшем случае 300-350 тысяч. Значит, это же входит в цену моих билетов. Был такой Андрей Шаронов, вице-мэр, с которым очень было легко говорить, потому что он экономист, и он посчитал, он говорит: «У вас экономика в 12 раз выше одного из государственных театров, который стоит на Тверской улице». В 12 раз мы эффективнее. Зарплата артистки, например, которая у меня играет, за выход, то есть за вечер — 40 тысяч. В театре она получает в месяц 30.
Вы сказали, что пока последние два спектакля состоятся, а дальше мы закроемся, если ничего...
Леонид Трушкин: Если мы ничего не придумаем, мы думаем, мы уже придумываем всякие формы, как заработать. Ведь я же в первую очередь думаю, как заработать, не как попросить у кого-то. Это на самом деле, понимаете, мы платили такие налоги на протяжении 30 лет, что если бы нам вернули одну пятидесятую долю того, что мы заплатили, то мы бы сейчас были в шоколаде. Я знаю, что, например, в первый локдаун, Меркель выступила после этого в Берлине, и было выделено на культуру, подчеркиваю, только на культуру 50 млрд евро.
Какие меры поддержки может правительство Москвы и федеральное правительство сейчас вам оказывать? Я понимаю, что экономика при 25% заполняемости зала нерентабельна?
Леонид Трушкин: Не то что нерентабельна, этого едва хватит, чтобы оплатить аренду зала. А дальше надо оплачивать сотрудникам, которые работают в постановочной части, транспорт, который перевозит декорации, разгрузки, погрузки, это довольно серьезные расходы, проведение спектаклей постановочной частью — костюмеры, гримеры, осветители, звукооператоры, гонорары актеров, авторские, которые мы должны перечислить. При 100-процентной заполняемости зала у нас рентабельность 30%. Это хорошая рентабельность. Значит, 70% — это расходы, а мы имеем 255%. Не надо в театр ничего давать, надо покрыть долги по аренде и платить минимальную заработную плату людям, которые не могут работать. Я считаю, что вообще надо, по-хорошему, просто запретить деятельность, но при этом выплачивать людям деньги на еду и коммунальные услуги, или отменить на этот период коммунальные услуги, и государство должно это взять на себя.
Если ничего не придумаете, тогда все? И возможно ли возобновление?
Леонид Трушкин: Тогда все. Нет, абсолютно невозможно, потому что, во-первых, мы объявляемся банкротами, я вынужден буду что-то продать, чтобы вернуть долги, а дальше три года не имею права заниматься этой деятельностью по закону.
