«Беда города». Мнения местных жителей, экозащитников и бывших рабочих о заводе «Усольехимпром»
Лента новостей
Путин заявил, что экологические проблемы в Усолье-Сибирском замалчивали годами. Годом ранее глава Росприроднадзора назвала «Усольехимпром» потенциальным «новым Чернобылем»
Семьдесят километров от Иркутска, левый берег Ангары, небольшой город Усолье-Сибирское и его некогда градообразующее предприятие «Усольехимпром». Его построили в 1930-х годах, раньше это был крупнейший производитель химии за Уралом, в первую очередь хлора.
В 1990-х начался распад, в 2010-х годах большую часть цехов закрыли, а сам завод обанкротили. Когда-то он принадлежал бизнесменам Александру и Дмитрию Котенко. Потом их группу компаний купили Сбербанк и «Роснано», хотели на площадках комбината делать кремниевые батареи. Но проект закрыли. И завод, по сути, стал бесхозным.
Туда еще недавно мог зайти любой. А на площадках — емкости с опаснейшими химикатами. Сотни тонн. Рассказывает Светлана Смирнова, которая проработала на заводе больше 40 лет.
«Эта проблема с такой бородой, это катастрофа, это беда города. Это и моя беда. Проблема столь очевидна, преступная халатность. Порядка 200 тонн ртути закачано, непонятно, сколько закачано в бывшие соляные скважины отходов этилхлоргидрина, то есть мы живем в экологической помойке, это однозначно. Там началась чисто искусственная череда банкротств, череда смены собственника. То есть это наперсточники».
Владимир Путин потребовал решить проблему завода, которую, по словам президента, замалчивали годами. Это не совсем так. Например, год назад в Росприроднадзоре назвали «Усольехимпром» потенциальным «экологическим Чернобылем». Кстати, кадры полуразрушенного комбината тоже напоминают снимки покинутого людьми Чернобыля. Власти ответили, что не могут начать рекультивацию. Земля в федеральной собственности — а заводские объекты принадлежат частным владельцам. Правда, имен этих владельцев не назвали. Активист Иркутской региональной общественной организации «Экозащита 365» Денис Букалов пару месяцев назад побывал на этом заводе».
— Там надо вообще провести исследования и взыскание, что там находится, какой там класс опасности, где и что. Потому что там стоят какие-то резервуары непонятно с чем, говорят, что там и территория вся ртутью заражена.
— Как же там люди живут?
— Ну, они в городе живут... Живут и живут. Как пословица: пока гром не грянет — мужик не перекрестится. Радиации нет, ну, и ладно. Неподалеку от него работает действующий мясокомбинат, все нормально.
Недавно президент резко раскритиковал «Норникель» за утечку топлива. И были опасения, что солярка попадет в Карское море, в Арктику. Теперь дело дошло до Иркутской области. В Усолье-Сибирском такого ЧП, как на Таймыре, пока не случилось. Пока. Но, например, в позапрошлом году уже была утечка нефтепродуктов в Ангару, которая тоже впадает в Карское море. И местные боятся, что рано или поздно химикаты попадут в реку, говорит жительница Усолья-Сибирского Надежда Кропочева.
Надежда Кропочева жительница Усолья-Сибирского «Имеет свойство все стареть, когда-нибудь эти цистерны разгерметизируются и, скорее всего, эта ртуть попадет в Ангару, в почву. Там что-то сделали, чтобы оно не протекало, но в любой момент может быть утечка. 12 тысяч человек было на этом заводе. Население города было тогда 100 тысяч. Сейчас у нас в городе 70 тысяч с копейками. Смертность высокая. Уезжают люди. В основном пожилое население».
После нескольких инцидентов завод начали охранять военные. Но, видимо, этого было недостаточно, теперь к площадке приставили Росгвардию. Еще недавно на заброшенном заводе были постоянные хищения. Дошло до того, что как-то попытались распилить на металлолом цистерну с хлором. И в итоге ее опрокинули. В городе тогда объявили тревогу. А один из местных депутатов рассказывал, что утечка хлора все-таки произошла. И если бы ветер дул в сторону города, могла бы случиться трагедия.
Но ситуация и так поражает воображение. Годами стоит заброшенный завод с опаснейшими химикатами, которые никто не вывез. В какой емкости что хранится и в каком объеме неизвестно. Кому сейчас принадлежат остатки предприятия, тоже толком никто не знает. И годами никому до этого как будто не было дела.