В последнем слове Кирилл Серебренников процитировал стихотворение Иосифа Бродского

Выступая в прениях сторон, режиссер заявил, что гордится и не жалеет о своей работе в России. Министерство культуры он назвал «токсичной конторой», которая, по его мнению, «в любой ситуации только предаст и подставит». Приговор суд обещал огласить 26 июня

Мещанский суд Москвы 26 июня огласит приговор по так называемому делу «Седьмой студии» о хищении 129 млн рублей, которое, по версии обвинения, имело место при реализации театрального проекта «Платформа». В ходе прений сторон прокуратура потребовала приговорить четверых подсудимых, включая режиссера Кирилла Серебреникова, к срокам от четырех до шести лет лишения свободы. Адвокаты, в свою очередь, сочли хищения недоказанными и просили подсудимых оправдать.

Выступление подсудимых с последним словом началось в половине десятого вечера, когда суд уже давно закрыл двери для посетителей. К этому времени в зале, где заседала судья Олеся Менделеева, и на трансляции остались лишь несколько десятков журналистов и самые стойкие сочувствующие.

В последнем слове Кирилл Серебренников зачитал стихотворение Иосифа Бродского «Конец прекрасной эпохи», чем тоже слегка расстроил судью, уставшую после десяти часов заседания. «От начала до конца?» — спросила его Олеся Менделеева. «Он небольшой», — успокоил ее Серебренников, а закончив читать, сказал, что рассчитывает на «справедливое решение». До этого он пояснил, что в проекте «Платформа» был одноименный спектакль, который не учла эксперт Елена Баженова. Именно она пришла к выводу о хищении подсудимыми почти 129 млн рублей. В то же время спектакль был «финальным» в проекте «Платформа», сказал подсудимый.

Подсудимая Софья Апфельбаум в очередной раз заверила, что «не вступала ни с кем ни в какой сговор». «Я выполняла свои обязанности. Мне казалось, что мы делали большой и важный проект, которым можно гордиться. Тогда казалось, что это важно и хорошо. А сейчас выясняется, что все было не важно, и плохо, и ради корысти», — с грустью сказала она. Апфельбаум отметила, что это, конечно, не так, и просила суд ее оправдать.

Юрий Итин заметил, что последние три года стали непростыми для него. «К великому сожалению, я потерял любимую работу — мой театр оказался ввергнут в период хаосных событий и стал объектом критики. Мне очень это больно и грустно, — сказал он. — Уже четвертый год мы несем это наказание. На мой взгляд, оно несправедливо и несопоставимо с ошибками, которые совершались».

Подсудимый заметил, что «обвинение смотрит на мир сквозь призму Уголовного кодекса», видя в том, «кто находится по другую сторону барьера, потенциального преступника». «Но я не теряю надежды, что в суде в первую очередь все же смотрят на людей и в каждом видят человека», — сказал он. По словам фигуранта, «просить суд о жалости и снисхождении — это глупо». Кроме того, в этом нет никакого смысла. «Меня все эти годы не покидало чувство чудовищной несправедливости. Мне все время как бы намеком говорили: ну вы все же понимаете? Знаете, я ничего не понимаю и ничего не пойму, если справедливость не восторжествует. Потому что ничто так не убивает веру в жизнь, как несправедливость», — подытожил он свое выступление.

Говоривший последним Алексей Малобродский сказал, что не станет просить суд учитывать его преклонный возраст, состояние здоровья, а также призывать руководствоваться справедливостью и законностью. На его взгляд, последнее — само собой разумеющееся. «Моей вины нет, так же, как нет и не было события преступления, в котором меня обвинили», — заявил подсудимый. По его мнению, «театральное дело» далеко вышло за пределы его личной истории и истории жизни других фигурантов.

«В каком-то смысле данное дело — это вызов нам всем не опускать руки, не сломаться и продолжать что-то делать в современной культуре», — сказал он. Малобродский поблагодарил всех, кто поддерживал подсудимых и верил в их невиновность. «Низкий им поклон. Мы честно в этом деле бились за правду и, надеюсь, не подвели», — заключил он.

Многострадальный процесс

Ранее в ходе прений сторон его участники подвергли разбору доказательства, которые были представлены в ходе судебного процесса. Он получился многострадальным. Разбирательство стартовало в ноябре 2018 года. Однако назначенная судьей Ириной Аккуратовой повторная судебно-экономическая экспертиза опровергла версию следствия о том, что подсудимые путем мошенничества похитили 133 млн из 216 млн рублей, выделенных Минкультуры в 2011-2014 годах на театральный проект «Платформа». Он был призван популяризировать современное искусство.

Экспертиза сочла, что рыночная стоимость проекта «Платформа» составляла не менее 260 млн рублей, а с налогами значительно превышала 300 млн рублей. Это позволило защите сделать вывод, что подсудимые «не украли, а сэкономили».

В итоге 11 сентября 2019 года судья Аккуратова вернула дело в прокуратуру, решив, что на следствии были допущены существенные нарушения, препятствующие вынесению приговора. Но обвинение добилось отмены этого решения в Мосгорсуде. В итоге в ноябре 2019 года разбирательство стартовало заново под председательством Олеси Менделеевой.

При ней по ходатайству обвинения была назначена третья экспертиза, которая на этот раз оказалась не в пользу подсудимых и подтвердила версию обвинения о хищении теперь уже почти 129 млн рублей. В этой связи в ходе прений сторон гособвинитель Михаил Резниченко снизил сумму причиненного государству ущерба до 129 млн рублей, заявив, что считает доказанной вину подсудимых в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ).

Большой театр и проект из «студенческих этюдов»

При этом он опроверг доводы защиты о том, что расходы на постановки были значительными. Михаил Резниченко призвал суд не сравнивать стоимость создания спектаклей в столичных театрах с расходами на «Платформу». «Обвинение считает это в корне неверным, так как они являются стационарными учреждениями культуры, имеют имя и репутацию, — сказал прокурор. — Сравнение с временным проектом, существовавшим на субсидии, как минимум некорректно. Согласитесь, ваша честь, что ставить в один ряд Большой театр, возглавляемый Уриным, с родившимся из студенческих этюдов проектом Серебренникова, мягко говоря, будет неправильно», — говорил он. Гособвинитель добавил, что, по словам ряда свидетелей, в некоторых постановках на «Платформе» были задействованы студенты Школы-студии МХАТ, учившиеся на курсе Серебренникова.

Автора «Платформы», художественного руководителя «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова, он потребовал приговорить к шести годам лишения свободы и штрафу в 800 тысяч рублей. Бывшему генпродюсеру автономной некоммерческой организации «Седьмая студия» (через нее шло финансирование «Платформы») Алексею Малобродскому прокурор предложил назначить на год меньше со штрафом в 300 тысяч рублей.

Для директора Российского академического молодежного театра (РАМТ) и бывшей чиновницы Минкульта Софьи Апфельбаум и экс-гендиректора «Седьмой студии» Юрия Итина (сейчас он директор Театра драмы имени Федора Волкова в Ярославле) прокурор запросил по четыре года колонии со штрафам в 200 тысяч рублей каждому. Представитель Минкультуры, признанного по делу потерпевшим, поддержала уточненный гражданский иск к подсудимым о взыскании с них ущерба на 129 млн рублей.

Выступление защиты

И если речь прокурора заняла чуть больше часа, то выступления адвокатов и фигурантов в прениях сторон растянулись на несколько часов. Они просили оправдать подсудимых в связи с недоказанностью вины и отсутствием ущерба.

Защитники не отрицали, что при реализации проекта «Платформа» имело место обналичивание денежных средств. По их словам, «живые деньги» были необходимы для расчетов с актерами, режиссерами и техническим персоналом. Снимать же часто крупные суммы с корпоративной карты «Седьмой студии» было невозможно. «Обналиченные средства в размере 129 млн рублей не были присвоены, а были потрачены на мероприятия. Министерству культуры не был причинен какой-либо ущерб», — заявил адвокат Серебренникова Дмитрий Харитонов.

По его словам, само по себе обналичивание денежных средств не является хищением. «Это связано с желанием упростить выплаты и отчеты. Если кто-то хочет найти другие мотивы, то пусть ищет. Я утверждаю, что в нашем случае мотивы были именно такие», — отметил защитник. Харитонов сказал, что даже главный свидетель обвинения, главный бухгалтер «Седьмой студии» Нина Масляева (она признала вину, ее дело рассматривает другой судья Мещанского суда. — Business FM), назвала обналичивание денег в театральной среде «обычной, повседневной практикой большинства театров». При этом, утверждал адвокат, именно Масляева создала систему обналичивания бюджетных средств с участием индивидуальных предпринимателей, которым платился определенный процент.

Он отметил, что за период «Платформы» было создано 177 мероприятий, подавляющее большинство из которых — собственная продукция «Платформы». Они были показаны 340 раз, было реализовано более 30 тысяч билетов. «Эти мероприятия неоднократно номинировались на национальные театральные премии и получали призы», — сказал защитник.

Его поддержала адвокат Алексея Малобродского Ксения Карпинская. Она заметила, что Минкультуры регулярно проводило проверки и никаких претензий к «Платформе» не было. «Если бы следствие не получило из ФСБ документы о совершении признаков хищения, то министерство культуры бы никогда об этом и не вспомнило», — сказала она.

Не ведавший финансами

Дмитрий Харитонов подчеркнул, что Кирилл Серебренников не занимался финансами, а являлся художественным руководителем проекта: «Он не имел административно-хозяйственных функций и не осуществлял их, а выданная ему доверенность не давала ему права контролировать бухгалтерию, юридические и финансовые вопросы». По его мнению, следствие объединило подсудимых в преступную группу лишь потому, что им выплачивалась зарплата за проект, который «они сделали полно и качественно».

Многочасовые выступления адвокатов и подсудимых настолько утомили судью, что она в какой-то момент спросила Дмитрия Харитонова: «Зачем перечислять показания всех свидетелей? Мы же их слышали». Но адвокат, написавший речь на 70 страницах, не желал отступать. «Но тогда я должен просто сказать: оправдайте, пожалуйста, Кирилла Серебренникова! У меня такое же право, как у всех», — заявил он, вспомнив про речь прокурора.

До этого в прениях уже выступили его коллеги и ряд подсудимых. Так, бывший руководитель департамента господдержки искусства и народного творчества министерства культуры Софья Апфельбаум опровергла утверждение прокуратуры о том, что она якобы была «покровителем» подсудимых и должна была проверять финансовую отчетность «Седьмой студии». Этим, по ее словам, занимался департамент экономики и финансов.

Алексей Малобродский в прениях говорил, что «решительно и безоговорочно отрицает вину». Он уверял, что чужого имущества не похищал, никого не обманывал и не злоупотреблял доверием. «В преступной группе я не состоял, и если в страшном сне представить, что она существовала, то я о ней не ничего знал», — сказал он.

Судья: «Я похожа на попугая?»

Подсудимый Малобродский отметил, что 21 июня исполнилось три года с тех пор, как он был взят под стражу и провел в СИЗО почти год, заработав за время заключения ишемическую болезнь сердца, гипертонию и трехкратную госпитализацию в кардиологию. Малобродский напомнил, что был арестован по обвинению в хищении более 1 млн рублей, выделенных на спектакль «Сон в летнюю ночь», который якобы не был поставлен. Впоследствии следствие не смогло это доказать и отказалось от обвинения в данной части.

Усталость длинного дня сказывалась и на подсудимых, из-за чего Малобродский перепутал отчество Кирилла Серебренникова. «Вы не поверите, я понимаю, о чем вы говорите», — успокоила фигуранта судья, а еще через пару часов взорвалась из-за того, что зрители стали выходить из зала. «Я похожа на попугая?! Еще один слушатель у меня встанет до перерыва, я удалю всех», — приструнила она присутствующих. Но когда у кого-то из адвокатов на смартфоне случайно включился телерепортаж про расовую дискриминацию, не стала злиться.

Меньше всех в прениях говорил Юрий Итин. Он назвал подсудимых «умнейшими и порядочнейшими людьми» и покаялся в том, что до конца проекта «Платформа» уехал в Ярославль, не найдя времени на осуществление надлежащего контроля. Обвинение в хищении средств он также «категорически» отверг.

Серебренников рассказал про «горький юмор ситуации»

Речь Кирилла Серебренникова в прениях сторон получилась очень красочной. Ее подсудимый подготовил заранее и зачитывал по бумажке. Он отметил, что часто задавал себе вопрос, есть ли смысл в этих трех годах «Платформы», за которыми последовали три года арестов, ложных обвинений и судебных разбирательств? «Много ли это — 340 мероприятий, большинство из которых уникальные и сложные? Много, очень много, — констатировал режиссер. — Это скажет любой человек, разбирающийся в театре, музыке, современных технологиях и современном танце». Он отметил, что многие люди искусства приходили в суд и свидетельствовали в защиту фигурантов.

Серебренников назвал смехотворными претензии Минкультуры и прокуратуры о том, что за деньги госсубсидий он и другие подсудимые «сделали что-то не так». «Может быть, они считают, что мы должны были сделать не 340, а 800 мероприятий? Хотя бы об этом сказали. Сколько мы ни спрашивали потерпевшего, мы не услышали претензий к нам», — с иронией заметил Серебренников.

Он не стеснялся в выражениях и заявил, что «обвинение врет». «Они защищают свои мундиры и всех, кто это затеял», — полагает режиссер. На его взгляд, в «театральном деле» нет ни одного свидетельства его желания «обогатиться» за счет проекта. Министерство культуры, которое было признано потерпевшим, он назвал «токсичной конторой», которая, по его мнению, «в любой ситуации только предаст и подставит».

По мнению Серебренникова, горький «юмор ситуации» заключается в том, что дело было основано на показаниях бухгалтеров, которые организовали обналичивание бюджетных средств. «На них давили следователи, и, опасаясь за себя, они оговаривали нас», — заявил подсудимый, добавив, что «лучшими друзьями следователей» cтали «обнальщики». «Увы, таков парадокс», — сказал он. Никто не скрывает, что бухгалтерия в «Седьмой студии» велась из рук вон плохо, однако, заверил режиссер, он ничего в ней не понимал.

При этом подсудимый был убежден: «театральное дело» — это «не про бухгалтерию», а про то, что из-за изменения в общественном климате люди стали обвиняемыми. «Чувство несправедливости не покидало меня все время, что длилось «театральное дело». Я уверен, что «Платформа» повлияла на театр, медиа-арт, осовремененную академическую музыку. Время все расставит на свои места. «Платформа» — это уже часть российского искусства. Претензии полностью бездоказательны и поэтому смехотворны, сколь бы огромные цифры ни написало обвинение в документах», — заключил режиссер. Он добавил, что гордится своей творческой работой в России, в том числе теми днями, которые он посвятил проекту «Платформа».

Серебренников 22 июня получил награду театральных критиков Франции за спектакль Outside. Его режиссер представил год назад в программе Авиньонского театрального фестиваля.