Как чувствуют себя специалисты НИИ Гамалеи после тестирования вакцины от коронавируса?

— Это живая векторная вакцина на основе аденовирусов разных типов. Соответственно, мы можем добавлять туда антигены, которые формируют специфический иммунный ответ и в дальнейшем будут защищать уже от вируса.

— Значит ли это, что административная часть работы с каждым новым вариантом вакцины будет несколько легче?

— Мы на это очень надеемся, но сейчас у нас недостаточно информации для того, чтобы однозначно на это ответить. Нужно понаблюдать за поведением вируса, за мутациями.

— Если мы правильно понимаем, все участники группы, которая работает над вакциной сейчас в НИИ имени Гамалеи, сделали себе эту прививку в качестве теста, выработаны антитела.

— Поскольку в СМИ эта информация уже много раз обсуждалась с разных сторон, как с позитивной, так и с негативной, здесь я много не добавлю к тому, что сказал наш директор. В закрытом режиме часть работ проводилась. Но я не хотел бы сейчас акцентировать на этом внимание, потому что клинические исследования, которым можно доверять, начинаются у нас в первой половине июня.

— Лично ваше самочувствие каково? Как вы себя чувствовали до, после, во время?

— Вакцина хорошо известна — это технологическая платформа, она не первый год фактически изучалась. Прошла именно эта платформа, на основе которой построена вакцина, все процедуры до клиники и заканчивая третьей фазой клинических исследований, у нее хорошая переносимость и высокая эффективность. Мы ожидаем от этой платформы, что аналогичные результаты мы получим и с разновидностью против SARS.

— А почему вы в эту вакцину так верите, чем она отличается от других?

— Вера — это неправильное, наверное, слово. Однозначно можно будет сказать, конечно, при проведении всего цикла исследований, поэтому забегать вперед неправильно. Мы надеемся, что получим хорошие результаты, поскольку хорошо знаем технологическую платформу и знаем тип формирования иммунитета, поскольку на вирусоподобные векторы вырабатывается стойкий положительный иммунный ответ, который может защитить людей с высокой эффективностью. То есть это показывает практика применения подобных препаратов.

— Запущена система по приглашению тестирования на антитела. И многие люди, например, пара семейная, идут сдавать анализ: болели все с похожими симптомами, у одного супруга есть антитела, а у другого — нет. С чем связана вот эта история? Связано ли это с неточностью теста, связано ли это с очень разными иммунными ответами?

— Или с тем, что один болел ОРВИ, а у второго был COVID-19, и он не заразил первого. Это может быть все что угодно. Здесь, конечно, комментарий из серии лечения по фотографии, но на самом деле вопрос в точку, поскольку мы сейчас тесно работаем с правительством Москвы, с департаментом здравоохранения, который организовал беспрецедентную по масштабу работу, связанную с оценкой популяционного иммунитета и представленностью антител как класса М, так и класса G. Это достаточно чувствительные и специфичные тесты, иммунохемилюсцентный анализ — это аналог иммуноферментного анализа. Соответственно, эти тесты дают высокую специфичность и чувствительность на уровне не ниже 95%, они валидировались на стандартных панелях, которые фактически позволяют нам определить уровень специфичности этих тестов. Этим данным можно доверять, они говорят скорее о количестве контактных людей. Что касается конкретных примеров, которые вы привели, надо в таких ситуациях разбираться отдельно. Ни один из методов анализа не является полностью исчерпывающим и не может ответить на все вопросы. Протективность этих антител — это уже другой вопрос, и совершенно правильно отмечается в прессе, что связь определенная есть, но для этого нужно также углубленное тестирование. То есть мы не можем однозначно сказать по количеству иммуноглобулина G, защищен человек или нет на 100%, для этого нужно использовать весь комплекс мер.

— Если можно оценивать результаты этого тестирования, 12% озвучено — это много или мало?

— В классической эпидемиологии есть формула достаточно простая, которая позволяет вычислить необходимый уровень эпидемиологической прослойки. Ее подробно разбирали, в том числе, насколько я помню, на вашей радиостанции. Корректно, исходя из числа воспроизводства вируса, характерного для конкретной популяции, то есть в нашем случае для Москвы, эпидемиологическая прослойка должна составлять от 60%. Понятно, что нам нужно дождаться вакцины, она позволит быстрее и эффективнее нарастить эпидемиологическую прослойку.