Заместитель президента — председателя правления ВТБ в интервью Business FM рассказал о проблемах рефинансирования, цифровой жилищной экосистеме банка и выгоде гарантированного пенсионного плана
Анатолий Печатников. Фото: ВТБ
Российские банки наконец начали заметно снижать ставки по кредитам. Как рефинансировать старые займы с высокими ставками и могут ли банки сами понижать проценты по уже взятым кредитам? Эти и другие вопросы обсудили главный редактор Business FM Илья Копелевич и заместитель президента — председателя правления ВТБ Анатолий Печатников.
Мы дожили наконец до заметного снижения ставок, ипотека ВТБ уже начинает выдаваться ниже 9%. Наверное, это не предел, поскольку все прогнозы по инфляции ниже 4%, соответственно, ставка ЦБ и депозитные ставки тоже идут вниз. Те, кто взял кредиты раньше (это касается, конечно, длинных кредитов, ипотечников, в ряде случаев бизнесов), продолжают платить старую ставку. Естественно, у всех них возникает вопрос, как им рефинансировать старые длинные кредиты, взятые по еще тем высоким ставкам.
Анатолий Печатников: Мы не первый раз переживаем такой цикл сокращения в целом стоимости ресурсов на российском рынке, у нас был такой опыт.
Он был все время краткосрочный, и все понимали, что не устоялось. Сейчас есть общее ощущение...
Анатолий Печатников: Ну как? После взлета до 17% ключевой ставки в декабре 2014-го мы уже 2016-й и 2017 год переживали в цикле как раз активного снижения, и такой прецедент был. Плюс у нас еще были «тучные» годы — 2012-й, 2013-й, начало 2014-го, там тоже были экономические стимулы для рефинансирования. Я согласен с вами, что, наверное, в 2020-м и 2021 году, когда мы видим потенциал снижения цен на кредитные ресурсы еще где-то процент годовых, действительно, наверное, сложится экономически обоснованная ситуация, которая будет мотивировать клиентов активизироваться по поводу сокращения своих долговых выплат. Зависит от продукта. Для ипотеки, наверное, 2% годовых разница между тем, что ты платишь, и тем, что можно взять, — это уже реальный стимул искать варианты рефинансирования. Для коротких потребительских кредитов стимул должен быть помасштабнее, 3-4% годовых, но думаю, такая ситуация на горизонте 2021-го — конца 2020-го тоже сложится. Но здесь, мне кажется, наоборот, будет очень комфортная ситуация для потребителя, потому что наряду с тем, что активизируется конкурентная борьба за уже существующих заемщиков...
А сами банки не готовы добровольно начинать своим долгосрочным заемщикам понижать процентную ставку? В договоре это не предусмотрено, но реальность меняется.
Анатолий Печатников: Но так и происходит же. Потому что когда кредитор видит, что у него резко сокращается кредитный портфель и падают процентные доходы, потому что его клиенты уходят кредитоваться в другой банк, очевидно, что, защищая свой кредитный портфель и свои процентные доходы, банки самостоятельно активизируются. И мы переживали это много раз, это стандартная практика. Помню, у нас был прецедент, когда мы делали такое снижение ставок в цифровом виде без документального оформления. Мы просто клиентам говорили: ты, условно говоря, с первого числа такого-то месяца платишь не такую ставку, а такую.
Пока что видно, что все банки готовы рефинансировать кредиты других банков, приглашают к себе: приходите, мы рефинансируем. А в своих собственных это чуть позже происходит, если вообще происходит.
Анатолий Печатников: Конечно, тут же коммерческие интересы тоже присутствуют, и дивиденды акционерам надо платить. Тем более мы компания, которая под госрегулированием, у нас 50% прибыли надо отдавать дивидендом, и наши акционеры рассчитывают на хорошие дивиденды по итогам этого года и последующих. Поэтому, конечно, должны сложиться экономические предпосылки для того, чтобы банки сами начали снижать ставки по своим кредитным портфелям. Очевидно, так сложится. Мы, например, на месте стоять не будем. Если мы увидим потенциал прироста клиентской базы и кредитного портфеля за счет рефинансирования кредитов других банков, мы тут же это сделаем.
Я слышал, что вы планируете начинать выдавать кредиты на покупки автомобилей без залога самого автомобиля. Это что-то новое и с чем это связано?
Анатолий Печатников: Есть несколько обстоятельств, которые нас привели к такому решению. Первое: по большому счету, залог автомобиля — это больше психологический стимул для клиента. Достаточно большое число клиентов и без залога справятся с погашением автокредита. И зачем усложнять клиентский путь и удорожать саму сделку? Процедура, регистрация (у нас сейчас нотариусы регистрируют залог движимого имущества) — это лишние расходы, сами документы, связанные с этим, ограничения в праве распоряжения — много неудобств. Если вы вспомните, несколько лет назад у нас вообще некоторые банки изымали оригиналы ПТС и размещали их у себя на хранение, что тоже доставляло дополнительные неудобства гражданам. Поэтому мы видим сейчас реальную возможность давать целевые кредиты на приобретение автомобиля. Действительно целевые — мы контролируем целевое использование.
Сейчас все цифровизируется, в том числе база данных ГИБДД. Ограничение на продажу может в электронном виде существовать или вы не собираетесь его вводить?
Анатолий Печатников: Без договора залога невозможно наложить ограничение, здесь нужен сам факт юридического действия залога. Мы не видим необходимости сегодня это делать в силу того, что и автозаемщики себя хорошо ведут с точки зрения платежной дисциплины, и плюс еще одно обстоятельство: у нас же с 1 ноября сейчас идет «пилот» по электронным паспортам транспортных средств, которые реализует Минпромторг. У нас сейчас большая часть нового автотранспорта, которая в ноябре продается, не имеет вообще бумажного паспорта транспортного средства. Это тоже мы посчитали одной из причин, по которой мы отказались вообще от залога транспортных средств.
ВТБ, как и другие банки, развивает цифровые экосистемы, смысл которых в том, что все в одном месте в цифровом удобном виде можно произвести, в том числе что-то с жильем. Что это такое?
Анатолий Печатников: Наверное, уже звучала тема о том, что доходы в целом банковской системы и кредитного бизнеса под некоторым давлением сегодня находятся — в силу и сужения маржи при снижении ставок, и ограничения в комиссионных доходах. Поэтому банки, как и многие другие отрасли, сегодня ищут возможность зарабатывания на других рынках, прежде всего, на рынке электронной коммерции. Жилищная экосистема — это один из примеров электронной коммерции, которая сегодня в стране развивается. Суть этого проекта состоит в том, чтобы положить полностью в «цифру» весь клиентский путь гражданина, который хочет поменять место жительства. Неважно, хочет он купить, арендовать, но если у него есть потребность поменять место жительства, то жилищная экосистема — это то решение, которое поможет этот клиентский путь построить, от этапа поиска подходящего варианта до, условно говоря, закрытия ипотечного кредита. Но на этом длинном пути вы столкнетесь с необходимостью, помимо подбора жилья, оценки, проверки благонадежности продавца, арендодателя, арендатора, покупателя. Вам нужно будет делать государственную электронную регистрацию, подтверждать право собственности цифровой выпиской из ЕГРП. Вам нужно будет делать цифровую сделку, обеспечивать безопасные расчеты. Ипотеку еще, наверное, регистрировать, если вы надумаете брать кредит. Потом переезжать, ремонтироваться, дизайн какой-то делать. Это все мы пытаемся уложить в цифровой путь. Звучит, конечно, космически, но если по компонентам начать разбирать, то это не так все сложно.
На каждом этапе всех этих действий сейчас у каждого участника, с одной стороны, есть сложности, а с другой стороны, есть выбор. Если ты пользуешься уже одной только системой, там у тебя и кредит, и регистрация, и расчет, и страхование, еще и ремонт в придачу. В общем, ты повязан по рукам и ногам. Как доказать, что это конкурентовыгоднее?
Анатолий Печатников: Мы же строим открытую платформу, это же не маркетплейс продуктов ВТБ. Единственное, что мы предустановленно обеспечиваем, это госрегистрация. Ее нельзя в другом месте получить, кроме как в Росреестре. Страховку, конечно, вы можете выбрать любой компании, которая будет представлена на платформе, кредит — любой, объект приобретения — любой.
Это проект. И когда это можно будет увидеть?
Анатолий Печатников: Это уже работает. Какие-то компоненты уже функционируют и запущены, а реально в интернете конкретно это появится в декабре уже этого года. Появится первый классифайд, то есть витрина, доступных объектов для приобретения или аренды в Москве и Санкт-Петербурге. Мы начинаем с этих территорий, дальше пойдем по всей стране. Но сегодня уже работает госрегистрация, электронная оценка.
Сейчас в Москве, допустим, вся информация об объектах, что касается продажи-покупки, есть на ЦИАН. Он войдет в систему или как?
Анатолий Печатников: Нет, это конкурирующий проект.
Но для этого надо, чтобы люди выставлялись...
Анатолий Печатников: А тут, знаете, разные бизнес-модели. Не буду называть имен, но кто-то ограничивается просто витриной и формулой монетизации. Владельцы этих предложений просто платят какую-то фиксированную сумму за месяц присутствия их предложения в цифровой витрине. Кто-то делает локально для своего банка. А мы пытаемся сделать широкую систему для всей страны.
Открытую для всех.
Анатолий Печатников: Да. В этом смысле ВТБ просто как финансовый инвестор и один из банков-кредиторов, но не приоритетный.
Заявлена программа гарантированного пенсионного плана. Она так или иначе касается и негосударственных пенсионных фондов, и банков. Как вы смотрите на это, есть ли перспективы у этого, будут ли люди в действительности этим пользоваться? И будет ли это сферой вашей деятельности в том числе?
Анатолий Печатников: Тут я бы шаг назад немножко сделал, я бы в целом поговорил о возможностях сбережения денежных средств для тех граждан, которые демонстрируют как раз сберегательную модель. Очевидно, ставки по депозитам падают и будут дальше падать, сегодня вы уже не найдете вкладов стоимостью больше 6% годовых. Пожалуй, только в нашем банке появилось такое совмещенное предложение — вклад плюс паевой инвестиционный фонд, или вклад плюс ценные бумаги. И когда 50 на 50 люди инвестируют в депозит и в ценные бумаги, мы готовы по депозитам чуть выше платить, сегодня 6,9% мы платим.
А в чем мотивация банка?
Анатолий Печатников: Потому что мы чуть-чуть больше зарабатываем на бизнесе, связанном с ценными бумагами, поэтому мы готовы этой доходностью делиться, повышая ставку по депозиту. А так, действительно, сегодня, чтобы преумножить свои сбережения, потребители вынуждены искать новый инструмент. Рынок ценных бумаг — это один из примеров, где можно получать большую доходность, чем депозитную, чисто даже институционально, потому что рынок ценных бумаг не страхуется в агентстве, нет отчислений в АСВ, нет фонда обязательного резервирования. И вот эти дополнительные издержки, которые мы как финансовый институт по депозитам несем, предоставляя клиентам, мы можем эти издержки разделить: часть забрать себе в выгоду, частью поделиться с потребителями, что мы и делаем. Поэтому доходность...
Но по ПИФу она не гарантирована.
Анатолий Печатников: По ПИФам нет, но по облигациям-то гарантированная, там фиксированные купонные ставки. Опять же, проект Минфина, эти народные облигации, конечно, априори выше в силу просто инструмента, выше, чем депозитные ставки...
Плюс отсутствие резервирования, страхования и так далее.
Анатолий Печатников: В совокупности все вместе это позволяет по купонному доходу получать минимум на 1% годовых больше. Пенсионные накопления — это тоже сродни рынку ценных бумаг, только немножко в другой форме, потому что все те добровольные пенсионные накопления, которые вы делаете, изымаемы. И даже те новые проекты, которые сегодня правительство инициирует по поводу гарантированного пенсионного плана, тоже предполагают возможность изъятия.
Изъятия чего? Давайте поясним.
Анатолий Печатников: Денежных средств. Это ваша собственность. Вы как будущий пенсионер или участник этой пенсионной программы в определенных сложных жизненных ситуациях можете обнулить все свои сбережения, которые копятся на вашу будущую пенсию. И там достаточно широкий перечень обстоятельств, которые могут позволить вам эти деньги изъять, такие значимые события в жизни, которые действительно могут потребовать досрочного изъятия. Но я о другом хотел сказать. Я хотел сказать, что эти пенсионные накопления даже в той программе, которая сегодня существует, через Пенсионный фонд РФ или через негосударственные пенсионные фонды, там все равно экономика этих проектов связана с тем, что деньги реинвестируются опять же в рынок ценных бумаг. Только не вы лично делаете это как инвестор, а за вас делает большая управляющая компания, условно говоря, в лице государственного Пенсионного фонда или негосударственного пенсионного фонда. И, по сути, эти денежные средства, которые вы передаете, прирастают с доходностью той же, которую можно получить на рынке ценных бумаг, просто за вас это делает глобальная управляющая компания.
А вообще тогда в чем разница?
Анатолий Печатников: Выгода-то в чем? Выгода в том, что государство, понимая необходимость пенсионного обеспечения граждан в длительной перспективе, готовы стимулировать этот денежный поток, который туда приходит. Как стимулировать? В виде льгот по налогу на доходы физических лиц. То же самое государство делает и по индивидуальным инвестиционным счетам: до 400 тысяч вы можете получить льготу...
Поэтому разницы и не видно.
Анатолий Печатников: Так и по этой новой будущей программе до 6% вашего дохода может быть освобождено от налога на доходы физических лиц, если вы эти 6% вашего дохода будете направлять в программы негосударственного пенсионного страхования.
Но на данный момент индивидуальный инвестиционный счет ничем не хуже.
Анатолий Печатников: Ничем не хуже, но он ограничен в масштабе. То есть всего 400 тысяч в год. А здесь 6% от вашего совокупного годового дохода.
Это касается малой доли населения, где эти 400 тысяч меньше, чем 6% от совокупного годового дохода, очень малой доли населения. И у них с пенсионными накоплениями уже все неплохо.
Анатолий Печатников: К сожалению, я думаю, что у той категории, о которой вы говорите, не столько проблема сбережения, сколько проблема вообще найти деньги на оплату текущих потребностей.
Кешбэк. Мы как-то обсуждали с вами эту тему, вы объясняли, почему 2% — это золотая середина, это нормально работает. Все реально к ним привыкли, бонусная программа очень понятная, доступная, очень материально обеспеченная. Но сейчас ВТБ пересматривает программу кешбэков, сокращает срок сохранения этих накопленных в кешбэке средств. С чем это связано и будет ли это и дальше сокращаться?
Анатолий Печатников: Конечно, будет. Посмотрите, что на международных рынках происходит. Там не то что кешбэк, вас еще заставят платить за то, что вы являетесь клиентом банка и держите карточку, и будете платить по 20 евро в месяц за то, что вы просто счет держите. А сейчас же еще и отрицательные ставки в евро в Европе. Для того чтобы сохранить свои сбережения в евро, вам еще надо банку платить. В России, слава богу, другая ситуация, в России пока есть возможность делиться комиссионными доходами со своими клиентами, которые демонстрируют активное транзакционное поведение, и есть возможность платить все-таки неплохие ставки по депозитам. Все-таки 6% на фоне минус 0,25% в Европе — почувствуйте разницу. Но если на долгий срок смотреть, то, конечно, комиссионные доходы будут сокращаться. Как вы знаете, совет директоров Банка России получил право регулирования в этой сфере, он может устанавливать предельные тарифы комиссионной уступки, так называемой торговой уступки. Он еще не пользовался этим правом, но мы уже видим прецеденты, когда все три основные платежные системы, которые у нас в стране работают: и «Мир», и Visa, и MasterCard — по определенной группе товаров сокращают размер торговой уступки.
В эквайринге.
Анатолий Печатников: Да. Аптеки, дешевые продукты питания — там торговая уступка не превышает 0,5%, а по некоторым категориям товаров и меньше — 0,3%. Опять же, по дорогостоящим приобретениям — автомобили, недвижимость — тоже сейчас будет резкое сокращение торговой уступки. Это все приводит к тому, что та выгода, которая формировалась раньше, она была, кстати, и в зарубежных странах...
С которой активно боролся ретейл по понятным причинам. Рестораторы вообще говорят: если человек заплатил картой, мы заплатили 2%, а банк потом в виде бонуса вернул, но мы остались без маржи. И говорят: не работает у нас сегодня терминал.
Анатолий Печатников: Да, так и есть. Вот поэтому здесь все идет к тому, что, очевидно, все эти комиссионные выплаты со стороны розничных торговцев, конечно, будут сокращаться.
Сколько еще можно пользоваться, копить и накапливать?
Анатолий Печатников: Должен быть баланс. То есть у нас население уже привыкло…
Привыкло, кешбэк стал массовым, постоянным, и это уже привычка, да.
Анатолий Печатников: Раньше вообще его не было, и безналичных расчетов не было. А сегодня люди уже считают, что это обязательный атрибут и что банк обязан платить. Наоборот, мы-то воспринимаем это иначе, как поощрение, потому что это, по сути, подарок от нас. Это подарок, плата за лояльность и некоторая благодарность в адрес наших клиентов за то, что они с нами и активно пользуются картой. Все будет сокращаться, безусловно. В Европе, я уже говорил, ввели летом этого года повсеместные ограничения по торговой уступке: 0,2% в наземном POS-эквайринге и 0,3% в интернете. Думаю, что к этому Россия и придет со временем, но сколько времени это займет, трудно сейчас предположить. Но я думаю, что это не десятки лет.
