Основатель «Рольфа» утверждает, что 193-я статья угрожает всему российскому бизнесу, что никакого вывода средств за рубеж не было, деньги остались в компании и частично ушли на погашение кредита
Сергей Петров. Фото: Maxim Shemetov/Reuters
Предприниматель в интервью Business FM рассказал о сделке, которая вызвала претензии правоохранителей, и призвал работать над отменой 193-й статьи.
О деле «Рольфа» доложено президенту, но, как заявил Дмитрий Песков, «не в деталях». Кремль заявил о невозможности вмешиваться в процесс. Эта новость для вас имеет какое-то значение — практическое или хотя бы символическое? Важно ли вам, доложено ли в Кремль в деталях или не в деталях? Как вы на это реагируете?
Сергей Петров: Я ожидал чего-то подобного, потому что президент так реагирует не в первый раз. Он всегда с готовностью принимает участие: я посмотрю, я посмотрю. Потом говорит: тут нет оснований не доверять ФСБ. Поэтому у меня это удивления не вызывает.
Вы ранее уже заявляли, что в Россию пока возвращаться не собираетесь, и также говорили, что вряд ли дело «Рольфа» заказное. Если я вас правильно понял, то ваша позиция такова, что когда-то вас подслушали и неправильно истолковали, что вы намерены выводить деньги из страны. Вы все еще придерживаетесь этой точки зрения или есть какие-то новые вводные?
Сергей Петров: Я об этом вообще не думаю, тогда меня спросили — я ответил. Больше я об этом просто не думаю, потому что вижу, что есть оценка, которую дали независимые оценщики. Эту оценку в 2014 году Анатолий Кайро представил аудиторам, никто ее тогда не ставил под сомнение: ни Росфинмониторинг, ни аудиторы. Деньги были перечислены. Они не пошли к Петрову под контроль, они пошли на оплату предыдущего кредита, то есть они остались в компании. Но ложь, которая была изложена во всех заголовках, не опровергается сейчас никем. Меня больше беспокоит другое: у ФСБ есть своя оценка, можно спорить об этом, наверное, я не знаю, это уже вопрос к специалистам. Но почему одни люди должны быть закрыты, им не дают коммуникацию, над ними издеваются обысками и так далее, а другие просто могут бросать заявления, ничем не подкрепленные? Они, кстати, не могли сами знать, куда эти деньги пошли, потому что это было где-то на Кипре в архивах, мы сами только это нашли. Это просто заявления, ни на чем не основанные. И этими заявлениями разбрасываются и информируют президента. Понятно, что он вынужден говорить: ну, наверное, раз там четыре миллиарда, раз там незаконно, раз там по подложным, я полагаю, что здесь проблема кроется. Ему нужно докладывать в деталях, либо нужно где-то на площадке до суда тут же людей освобождать. Не потом, когда будет суд, а вот сейчас, когда видно, что ничего нет, нет никакого состава преступления. Есть арбитражный спор, возможно. Нужно, кстати, еще спрашивать, чего это вы вдруг возбудились через столько лет? Это меня больше беспокоит.
В связи с этим вопрос. Все три компании, о которых идет речь, — это компании ваши. Нам до сих пор не понятно, а есть ли в этой истории пострадавшие? Может быть, следствие считает, что вы каким-то образом ущемили интересы миноритариев? Они вообще есть?
Сергей Петров: Нет, там не было миноритариев, не было никаких налоговых претензий, то есть это была именно внутрикорпоративная реструктуризация. Весь бизнес сегодня под угрозой, который проводит транзакции с какими-то компаниями офшорными, необязательно кипрскими, любыми. Весь бизнес находится в положении, когда можно всегда сказать: ваш перевод не соответствует той цене. Ведь цена, знаете, это такая вещь — сегодня компания стоит столько, завтра рынок упал или кризис начался. Я помню, у нас цена колебалась и прыгала в 2008 году от миллиарда до нуля, до минусовой стоимости. И в какой момент ее замеряешь, ну это точно никак не вопрос уголовных преследований, какого-то, я не знаю, насилия над бизнесом, над людьми. Это меня больше всего угнетает и огорчает. Вот эти детали я хотел бы, чтобы президенту доложили, чтобы именно где-то еще была площадка — по каждому случаю не пойдешь к президенту. Только вы можете помочь, рассказывая, показывая, что так быть не должно, это просто удар по всей бизнес-структуре, по гражданскому обществу.
Как раз о бизнес-структуре вопрос. Ваша персона, как вам кажется, в этом случае имеет принципиальное значение? Просто эксперты, которые комментируют дело «Рольфа», опасаются, что таким образом органы просто пытаются наработать практику по этой относительно новой статье по выводу средств с использованием заведомо ложных документов. Создается ощущение, что сейчас преследуется просто сам факт вывода, потому что сделка-то была, оценка есть, она независимая.
Сергей Петров: Сделка была! Не по каким-то подложным документам, естественно, так как это реальная сделка, она реально произошла, акции перешли из одной компании в другую. Договор внутренний, корпоративная реструктуризация. Деньги, повторяю, ушли, но они ушли внутри компании, так как никто их никуда не прибирал к рукам и под контроль не брал. Везде неправда, которая была уже заявлена десять раз по всем каналам. Вот это первый факт, который мы имеем. Второе: я, не я — я вообще здесь ни при чем. Я сегодня написал заявление, чтобы покинуть позицию председателя совета директоров, и Анатолий Кайро. Нас вообще в компании больше нет, мы уйдем из нее. Но это к делу не относится, здесь не личный вопрос. Посмотрите дальше. Невозможно бизнесу не осуществлять эти сделки, это сужает поле, это, получается, вообще можно работать только в одной юрисдикции. И потом вы говорите: какие-то силовики начали вдруг эту правоприменительную практику набирать. Такое ощущение, что люди сидят-сидят, вдруг вскочили и что-то стали искать, кого бы еще за что-нибудь... По тем законам, которые есть, мы тут всех пересажали, а вот давайте посмотрим еще дальше, попробуем, нельзя ли здесь придраться? Ну что это за общественные отношения бизнеса и власти? Конечно, вот это надо докладывать — детали. А вы сообщаете мне, что детали не доложены. Давайте об этом говорить и требовать: пусть сообщат детали.
Если мы правильно понимаем суть предъявленных обвинений, то деньги остались в компании на одном этапе, а потом все-таки кипрская компания перевела их в виде дивидендов на ваш счет и членов вашей семьи. Это так?
Сергей Петров: Это точно не так. Точно знаю, что там очень много платежек, сейчас их изучают, насколько мне известно. Но основные деньги ушли на погашение кредита, данного до этого «Рольфу» синдикатом иностранных банков. Там пять банков давали кредит, и это был возврат. Они ушли на возврат. Если бы это было так, то это было бы просто неуплатой налогов. Тут бы, конечно, были предъявлены эти претензии.
Просто объясню, почему этот вопрос вообще возникает. Если смотреть на позицию обвинения, то складывается ощущение, что экономический смысл этой сделки был именно в переводе денег собственника компании на свои собственные счета и что, может быть, к этому есть претензии.
Сергей Петров: Так этого не было, этого просто быть не могло, иначе были бы другие претензии при неуплате, обвинения в неуплате налогов. Этого нет. Они это сами понимают. Просто перевод технический сделан так, что «по завышенной цене». Ну, позвольте, у нас есть независимая оценка того времени, мы не знаем, мы же тоже не специалисты. Это вопросы опять-таки арбитражные. Ну, можно спорить, сидеть за столом. Зачем все это?
Вам непонятно зачем. Я просто уточняю: как вам видится суть, в чем вас обвиняют?
Сергей Петров: Так никому не понятно, потому что невозможно это понять. Никто и ничего у чужих не украл, все деньги переведены, да еще и никуда не пошли дальше, а остались в компании. И дальше продолжается этот набор обвинений, которые выкрикнули, и теперь мы не знаем даже, к кому обращаться, чтобы сказать: послушайте, а кто будет отвечать вот за все это? Нужно искать тех людей, которые это подписали, и нужно, конечно, детали сообщать президенту. Потому что иначе завтра весь бизнес будет стоять в направлении в тюрьмы, естественно, и экономика дальше будет падать, если только Business FM не возьмется расследовать досконально, кто это делал, почему они не отвечают на наши вопросы. Нужно вообще инициировать начало работы над отменой этой 193-й статьи в силу ее очевидной ненужности. Если бы нам, компании, понадобилось деньги вывести, у нас полно законных способов. Мы можем дать заем, можем увеличить уставной капитал. Но тут была реструктуризация, поэтому это делось так. Ничего больше там нет. Я не знаю, с кем можно говорить, чтобы это дошло до людей.
Еще раз давайте резюмируем ваше отношение к этому делу. То есть вы все еще не считаете его заказным, не считаете политическим? Если я не прав, поправьте меня. И ваши планы тезисно. Вот 193-я статья, с ней работать, привлекать общественность, экспертное сообщество.
Сергей Петров: Наши планы такие: конечно, работать над отменой 193-й статьи. Это все-таки перспектива. В лучшем случае полгода, год работы над этим, если поддержит экспертное сообщество и соответствующие комитеты. Защищать Анатолия Кайро. Поданы все необходимые ходатайства и апелляции. Наши планы — просто работать эффективно, не обращая внимания. Потому что хуже всего, когда начинают нервничать сотрудники, менеджмент, клиенты. Мы уверены, что компания очень сильна и справится с этим. Она действительно сейчас справляется, пока у меня нет никаких сомнений.
