Глава совета директоров компании дал интервью радиостанции Business FM в рамках нового проекта «Бизнес говорит»
Борис Ким. Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС
У группы Qiwi двойственная репутация: с одной стороны — пионеры финтеха, с их помощью мы в свое время научились запросто оплачивать разнообразные счета и делать многое другое, чего банки в тот момент не делали. С другой, Qiwi нередко обвиняют в том, что они же создали идеальные условия для обнала. С сооснователем и председателем совета директоров компании беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.
У нас в студии Борис Ким, председатель совета директоров, сооснователь, акционер компании Qiwi, как еще все всегда говорят, обладатель пяти высших образований. Начнем с острых вопросов. У Qiwi, на мой взгляд, двойственная репутация. Ваши люди — лауреаты очень престижных предпринимательских конкурсов. «Предпринимателем года» был Андрей Романенко (EY.). IPO на NASDAQ с колоссальным ростом котировок акций, потом, правда, по понятным причинам, падение — это тоже предпринимательская награда. Всеобщая известность бренда. Это с одной стороны. С другой, если сейчас в «Яндекс» ввести запрос «обнал», то страницы три выпадет с обналом через Qiwi. Как вы относитесь к такой двойственности репутации?
Борис Ким: Я бы здесь разделил две вещи, чтобы их не путать. Первое — это объективные и понятные критерии успеха, вы с них начали. Мне кажется, действительно Qiwi как бренд и как сообщество людей — это интересная история, которая на самом деле продолжается сегодня и имеет будущее. Я не знаю, насколько поиск в «Яндексе» может служить объективным критерием репутации, но ваш вопрос имеет под собой подоплеку. Действительно, некоторое время назад инфраструктура Qiwi использовалась недобросовестными людьми для проведения такого рода операций, в том числе и обналичивания. Но здесь опять же нужно разделять две вещи. Первое — это насколько Qiwi участвовала в этом сама и насколько Qiwi вообще знала об этой ситуации, но здесь я могу твердо сказать, что Qiwi никогда не участвовала ни в какого рода схемах по обналичиванию. Более того, когда мы узнавали о них, мы их пресекали. Когда принимался закон о деятельности платежных агентов, мы сами настояли на том, чтобы был введен так называемый «институт спецсчетов», куда и только куда могли зачисляться наличные средства. Если бы этот институт спецсчетов с самого начала работал так, как он заработал два года назад, то никаких бы злоупотреблений просто не было бы. А контролировать всю эту историю могли только банки с широкой филиальной сетью, которые держали эти агентские счета, потому что у Qiwi Банк одно отделение и никаких агентских счетов не было. Вот когда два года назад Банк России с нашим участием решил навести в этом деле порядок, это сделали в течение, я думаю, трех месяцев.
Наверное, будет вполне справедливо сказать, что к этому моменту, то есть 2016-2017 годам, собственно, эпоха терминалов Qiwi в основном закончилась или начала заканчиваться. Закон был принят тогда, когда сам инструмент начал уже уходить в прошлое.
Борис Ким: Нет, в том смысле, что рост был не такой впечатляющий, как в 2008 году, но объем платежей, которые проходили на тот момент через терминал, был значительный. Поэтому, тем не менее, эти усилия Банка России были чуть запоздалыми, но вполне себе актуальными на тот момент. Проблему очень быстро удалось решить вместе с участниками рынка, в том числе и с нами. И второй момент, который я хотел бы отметить в этой части: когда любая компания создает инфраструктуру, очевидно, находятся люди, которые этой инфраструктурой пользуются не в тех целях, для которых она была создана. Сейчас Qiwi-терминалы не являются никаким инструментом для такого рода людей, но они переместились в банковскую сферу, в сферу peer-2-peer платежей, потому что есть спрос на эти услуги. И вот этот спрос, который не удовлетворен, всегда найдет, как любая вода, которая течет сверху вниз, себе дорожку, это более сложный способ решить проблему. Как лечить не симптомы, не признаки, а причины.
На ваш взгляд, каковы спрос на обнал, размер обнала, доля обнала в российской экономике? У вас же есть международный опыт, в странах СНГ вы очень активно присутствуете, в каких-то других странах пытались закрепиться, не везде это получилось. Тем не менее опыт есть. На ваш взгляд, чисто интуитивный, не научный, но оценочный, экспертный, каковы спрос на обнал и его доля в российской экономике по сравнению с украинской экономикой, например, с индийской, где вы пытались работать, и американской, там тоже ведь мафия есть?
Борис Ким: Я думаю, что мы по сравнению с развитыми странами находимся выше их по уровню такого рода незаконных финансовых операций, а по сравнению с развивающимися странами, которые вы отметили — Украина, Индия, Китай — мне кажется, что у нас здесь порядка наведено гораздо больше. Может быть, по сравнению с Китаем и Индией компактность экономики относительная, а по сравнению с Украиной — просто в связи с наличием политической воли у регуляторов и руководителей соответствующих ведомств. У нас последние годы особенно гигантские усилия были приложены к тому, чтобы такого рода операции пресечь, потому что они же бегали. В какой-то момент действительно были сначала банки, потом, может быть, терминалы, потом туристические компании, сейчас вот эта неорганизованная рыночная торговля является источником. Источник всегда найдется, потому что, повторюсь, есть потребность. Вот надо с потребностью как-то работать.
Как вы думаете, как?
Борис Ким: Потребность, спрос ведь во многом формируется каким-то криминальным сегментом, ну и коррупция, безусловно. Вот мы сейчас, когда смотрим по телевизору, я тоже как рядовой зритель вижу разоблачения каких-то чиновников, работников правоохранительных органов, ведь у них же не на банковских счетах арестовывают деньги, а мы видим, что это какие-то склады просто используются для хранения наличных. Вот, казалось бы, очевидный источник и причина.
Источник зла. Хорошо, я немножко поверну. Еще к каким-то острым моментам я вернусь, но сейчас о другом. Вы как-то уже говорили, что Qiwi на самом деле ничего не изобрела сама. Вы очень быстро подхватывали лет десять назад и еще раньше финансовые инновации, которые возникали в основном на Западе. Но что вы точно изобрели, и этого не было нигде в мире, вы соединили электронный кошелек Qiwi, который появился почти следом за PayPal, и терминальную сеть. Она на Западе тоже родилась как удобное средство для оплаты всех счетов. Когда-то люди все бегали с бумажками в очередь в банке, сейчас все в онлайне, терминалы решали эту проблему. А вот соединить терминалы с электронным кошельком, это, наверное, можно назвать вашим ноу-хау, которое и сработало и толкнуло бизнес в конце нулевых и в начале десятых годов ракетой вверх. Как это родилось?
Борис Ким: Я бы так сказал, никогда практически в истории не бывает механического переноса чужого опыта. И в случае с кошельком на самом деле нам было на что посмотреть по очень простой причине: мы видели чужой опыт, и мы видели, что кошелек сам по себе родиться не может, если он не рождается на базе какой-то очень мощной инфраструктуры. Если говорить о PayPal, мощной инфраструктурой послужил eBay, для которого это был и способ получения клиента, для PayPal eBay был способом получения клиентов, а для eBay PayPal был очень удобным способом проведения расчетов. Если посмотреть на другие успешные примеры кошельков, скажем, китайский WeChat. Он родился на инфраструктуре огромного холдинга Tencent, его ведущим в Китае интернет-мессенджером. Если посмотреть на Alipay, то он родился на инфраструктуре группы компаний AliBaba, который является крупнейшим сайтом электронной коммерции. Поэтому, когда мы думали, а как, если мы хотим запустить кошелек, для нас ответ был совершенно однозначен, у нас была собственная независимая ни от каких других банков инфраструктура, которая перерабатывала наличные деньги в безналичные. Ну да. И совершенно для нас естественным шагом было на базе этой инфраструктуры построить кошелек.
Тогда такой вопрос: что касается терминалов, вроде бы это бизнес, который мог бы быть в России очень конкурентным. Но каким-то образом никто научную работу не написал про это, Qiwi вытеснила всех со всех площадок, самым крупным и заметным конкурентом оставался «Элекснет» долгое время, но затем Qiwi просто как Сбербанк превратился в такую неестественную монополию на большом банковском рынке. В тот период Qiwi просто захватила всю страну. Чем это объяснить?
Борис Ким: Очень простая история. У нас были конкуренты, очень мощные, кстати, «Элекснет» к ним не относился, потому что «Элекснет» так и не дошел в развитии своей бизнес-модели до агентской модели, он развивал свою собственную сеть, и, по сути, их сеть ограничивалась Москвой, еще парой крупных городов, именно потому, что без агентов очень тяжело быстро ее разворачивать. Поэтому мы на самом деле две вещи сделали. Первая — собственно говоря, терминал, который сначала появился у «Элекснета», а не у нас. И второе — это агентская модель, которую мы позаимствовали у сотовых операторов, которые для быстрого развертывания и увеличения своей сети абонентов привлекли агентов по всей стране, дали им возможность зарабатывать деньги. Ровно то же делали и мы. И дальше появились конкуренты.
Вы дали возможность всем, кто вложит немного денег, в самом дальнем углу поставить за свой счет и получать доход от терминалов, что не сделали ваши конкуренты?
Борис Ким: Да, что не сделали наши конкуренты. На самом деле сделали попозже. Есть такая, дай бог ей здоровья, компания «Киберплат», бизнес-модель которой была копипастом бизнес-модели Qiwi. Но вот они не сделали две вещи. Они не ввели розничный бренд, как мы сделали довольно быстро, в 2008 году, это Qiwi. Когда у вас нет розничного бренда и вы не контролируете интерфейс-терминалы, клиент, который пришел оплачивать, на самом деле не помнит, куда он пришел. Он является клиентом вашего агента. Он не является вашим клиентом, потому что он не знает, что это Qiwi. И долгое время многие не знали, что это, Qiwi или «Киберплат»? Если завтра агент просто поменяет интерфейс, все равно клиент к нему будет приходить. Когда появляется розничный бренд, когда появляется единая служба поддержки общефедеральная, что тоже мы сделали, клиент начинает понимать, что он взаимодействует с Qiwi, у которого есть просто его франчайзинг . Есть этот агент, который купил у Qiwi франшизу и предоставляет услуги от ее имени. То есть ситуация была перевернута с головы на ноги или наоборот, с нашей точки зрения. Мы встали на ноги и перестали зависеть так сильно от агента. А вот компании, которые остались в старой парадигме, Comepay, который сейчас перестал существовать…
Вы его купили, кстати?
Борис Ким: Нет, мы просто заключили коммерческий договор с его агентами. Они не ввели этот розничный бренд. И вторая ошибка, которую они сделали, а мы нет, они не придумали «Qiwi-кошелек» или его аналог.
Поговорим про кошелек, и тут тоже, извините, начну с «Яндекса», я уж не говорю про «Стоп наркотики», сейчас они говорят, что, конечно, больше биткоины используются в этом криминальном бизнесе для оплаты, но прежде, как они утверждали и привлекали к этому внимание, именно анонимный «Qiwi-кошелек», когда как раз можно наличные положить в терминал, перевести, это уже анонимная операция, потому что никто не знает, кто положил наличные деньги, без всякой идентификации это происходит. Потом на анонимный кошелек, с анонимного кошелька прекрасная развитая инфраструктура Qiwi давала возможность переводить деньги вплоть до заграницы и снимать их уже в наличной форме где-нибудь в Казахстане, на Украине, где угодно. Понимали ли вы, знали ли вы, что этим будут пользоваться не только добропорядочные граждане?
Борис Ким: Вы знаете, что до сих пор самым удобным инструментом для всякого рода преступников являются наличные деньги. Вот наличные деньги абсолютно анонимны, это же не значит, что нам надо прекратить эмиссию наличных денежных средств, и что Центральный банк, который эмитирует эти наличные денежные средства, каким-то образом причастен к тем преступлениям, которые за счет этих денег финансируются. Да, Qiwi дает инструмент, который подавляющее большинство людей использует в целях законных и правильных, и им мы оказываем очень хороший уровень сервиса. Да, какие-то там 0,01% могут использовать неправильно.
Может, потому, что технически есть возможность, урегулированная законом.
Борис Ким: Да. Но на самом деле это же иллюзия, что вы не оставляете никаких следов, используя «Qiwi-кошелек» или любое другое электронное средство платежа, потому что технические способы отслеживания вашего местоположения, ваших переводов, [чтобы] арестовывать деньги у вас на счету, гораздо выше, чем при использовании наличных средств. У нас есть в офисе специальная комнатка, где мы собираем грамоты от компетентных органов, которым мы помогаем в рамках закона выявлять такого рода преступников.
Часто ли они к вам приходят и часто ли находят в «Qiwi-кошельках» те самые «грязные деньги»?
Борис Ким: Это достаточно часто происходит, и достаточно часто эти расследования заканчиваются печально для тех людей, которые используют «Qiwi-кошелек» не по назначению. На самом деле это же не ограничивается только наркотиками, о которых вы рассказали, это же бывает и банальное похищение денежных средств. Так вот возможностей в «Qiwi-кошельке» замести следы и в любом другом электронном средстве гораздо меньше, чем при использовании наличных. Поэтому прогресс, горячими сторонниками которого мы являемся, во-первых, нельзя остановить, поэтому, как правильно сказал председатель Мао, человек, который почувствовал ветер перемен, должен строить ветряные мельницы, а не щиты от ветра. И этот прогресс работает двояко. Во-первых, он создает большие удобства огромному количеству добросовестных пользователей кошелька, а во-вторых, даже недобросовестным пользователям кошелька он создает гораздо большие проблемы при осуществлении своей преступной деятельности, чем при использовании наличных денег. Поэтому с обеих точек зрения использование «Qiwi-кошелька» для общества — благо.
Замечу, что история, которую я сейчас упоминал, уже в прошлом, это признают и самые разные общества борьбы с распространением наркотиков. Сейчас они гораздо больше говорят о криптовалюте как средстве сокрытия этих денежных потоков. Что вы вообще думаете, кстати, о криптовалюте? Видите ли вы в этом будущее вообще или для себя?
Борис Ким: Я думаю, что криптовалюта решает целый ряд важных вопросов, которые не разрешены в централизованной архитектуре. Но в целом в криптовалюту в том виде, в котором она существует сейчас, а сейчас, по сути, есть одна криптовалюта, это биткоин, если не считать специализированных каких-то вещей, связанных со смарт-контрактами, с трансграничными платежами, биткоин — это классический, если можно так сказать, вид криптовалюты, в нее я не очень верю, но не в силу ее технических несовершенств, хотя там есть проблемы с масштабируемостью, проблемы с быстротой транзакций, проблемы с их энергозатратностью скорее. Эти проблемы есть, но не они будут играть главную роль, а проблемы с содержательными характеристиками этой криптовалюты, а именно — со способом ее эмиссии, когда правила эмиссии устанавливаются алгоритмом, а не Центральным банком. С этим ни один регулятор в здравом уме не согласится. И второй вопрос — это даже не анонимность, потому что можно придумать какие-то механизмы идентификации. Второй вопрос связан с механизмом достижения консенсуса, с необратимостью транзакций. Вот все эти вопросы вместе взятые делают меня довольно скептичным в отношении классических видов криптовалют. Но я очень верю в токены, которые обслуживают конкретные системы. И я верю в технологию распределенного реестра как интересную технологию, которая, безусловно, найдет свое применение. А некоторые отрасли, как, например, учет прав собственности, всяких ценных бумаг, авторских прав в том числе, может вообще революционным образом поменять.
Теперь к инновациям. Что для инновационных компаний важно? Продолжительность времени. Ваша компания уже много лет, пытается все время, и пытается успешно, держаться на самом гребне инновационной волны, но всегда следом идет девятый вал в лице «Сбербанка-онлайн», «Тинькофф». То есть вы первыми создали удобный сервис для оплаты мобильной связи, а следом и всех остальных счетов, но сейчас люди это сделают у себя в мобильном телефоне с помощью в основном «Сбербанк-онлайн» и приложений других банков тоже. Я знаю, что сейчас вы очень развиваете в плане интернет-торговли такие устройства, как пик-пойнты, где оплата через терминал.
Борис Ким: Сочетается с доставкой товаров.
Да, но поиск новых ниш — вот со стороны кажется, что ваше главное достижение уже в прошлом, его съели. А что в будущем? Можно ли вечно держаться и придумывать что-то новое? Кажется, уже столько всего придумано, что дальше некуда.
Борис Ким: Вы правильно здесь совершенно употребили слово «ниша», в этом и состоит стратегия Qiwi — в дифференциации. Вообще, если посмотреть на сущность «кошелек», что такое кошелек и что такое банковский счет? Вот банковский счет — это универсальная история, особенно если привязана к нему банковская карта. Она глобальная, с общими правилами, не важно, где вы этот счет открыли: в Гонконге, Цюрихе или Москве, это будет примерно одна история. Она про универсализацию. «Кошельки» — это всегда про дифференциацию, они всегда обслуживают какой-то определенный класс транзакций, поэтому все кошельки на самом деле, как я уже говорил, выросли из определенных инфраструктурных проектов, будь то электронная торговля, терминалы, как у нас или интернет-мессенджеры. Поэтому они всегда про что-то особенное, а не про глобальное. В этом и сила, и слабость «кошельков». Да, «кошельки» не могут вырасти и стать гигантами вроде Visa или какого-нибудь крупного банка. Но зато они могут себя находить в нише — по разным причинам недообслуженных клиентов. Есть такой термин banked — люди, которые имеют банковский счет, unbanked — которые не имеют, underbanked — которые имеют, но недостаточный уровень банковского сервиса. А есть такой класс людей, которые unhappily banked, то есть несчастливы с уровнем сервиса.
И где сейчас найти таких несчастных?
Борис Ким: Их очень много на самом деле, и тут надо просто искать нишу. Например, у миллениалов совершенно другой подход к потреблению финансовых услуг, чем у людей старшего поколения, и поэтому мы в свое время приобрели «Рокетбанк», который очень хорошо умеет привлекать и обслуживать этот класс клиентов. Есть люди, которые хотят жить в долг, но они не хотят платить огромные проценты банкам по кредитным картам, и для них мы выпустили карту рассрочки «Совесть», которая в базовом варианте не предполагает никаких процентов и комиссий с клиента. Мы очень много занимаемся вещами, связанными с удобными сервисами для самозанятых. Есть проект для таксистов — «Гуру такси», есть проект с сервисами объявлений, есть целый ряд проектов, они очень кастомизированные, очень глубоко погружены в контекст правил и необходимых формальностей ведения бизнеса конкретных групп клиентов, вокруг которых мы и выстраиваем целый, это не отдельный даже продукт, это целый банч, это целый набор продуктов. И вот такие ниши мы успешно уже много лет ищем и находим. В пользу этого говорят наши финансовые результаты, то есть мы растем по-прежнему очень быстро.
Несмотря на уход в прошлое первого базового сервиса?
Борис Ким: Несмотря на уход терминалов, несмотря на то, что и «кошелек» уже просто в силу проникновения «кошелька» тоже потерял былые темпы роста. Тем не менее нам удается находить ниши, и в этом мы видим нашу сильную сторону. Мы находим ниши, и мы глубоко в них проникаем, это наши точки роста. Возвращаясь к интересному вопросу о бренде...
Я вам, знаете, что хочу сказать, у меня дети уже выросли, они пользуются «Рокетом», и никто из них не ассоциирует «Рокет» с Qiwi.
Борис Ким: И, может быть, хорошо. Я вам объясню, почему. На самом деле в финансовых услугах действительно очень популярный либо единый бренд, либо зонтичный бренд. Скажем, если у вас «Ситибанк», ну вот «Ситибанк» и «Ситибанк», они добавляют туда автокредиты, ипотечные кредиты, получается некий зонтичный бренд с обязательным упоминанием основного бренда. Но это же не всегда так. Например, если посмотрите в сектор потребительских товаров, Johnson&Johnson — огромное количество брендов, у автомобилестроительных компаний огромное количество брендов. У Mail.ru большое количество брендов: «ВКонтакте», «Одноклассники», собственно Mail, «Ситимобил».
Мне кажется, это очень разные истории. Когда Johnson&Johnson, себя рекламирует, там будет сказано, что это продукция Johnson&Johnson.
Борис Ким: Будет мелким шрифтом сказано, что это продукция Johnson&Johnson, но это не главное. Это философия, потому что они считают, что человеку, покупающему памперсы, совершенно не нужно знать, что это Johnson&Johnson, потому что они обслуживают определенный класс клиентов, с этим брендом им комфортно. Когда мы запускали проект «Совесть», тоже можно было сказать, это Qiwi-карта. Но речь идет не об этом. Почему это «Совесть»? Потому что можно говорить правильная коннотация, неправильная коннотация была выбрана, но в этом смысле дифференциации от обычной карты кредитной. По «Совести» мы не берем проценты, потому что мы по «Совести» кредитуем, вот такая логика. Поэтому далеко не всегда единый бренд обслуживания клиентов уместен. Да, в финансовой сфере это не очень распространено, но мы же пионеры во всем. Мы попробуем, попробуем и так — разные бренды.
Несколько личных вопросов. Про пять высших образований я упомянул, среди них нет ни одного чисто математического, физического, тем более программистского, в то время как есть, например, философия. В общем, они такие, кроме первого естественнонаучного, биохимического, но тоже не совсем IT. И в то же время вся ваша биография связана с этим. Вы разбираетесь в программировании, или необязательно его развивать?
Борис Ким: Если уж быть совсем точным, то первые три курса я учился в группе химиков-вычислителей, на химфаке была такая группа, она и сейчас есть, 13-я группа. Она подразумевала, во-первых, очень серьезное расширенное преподавание математики и не только математики, но и программирования. То есть я работал на всех доступных на тот момент компьютерах БЭСМ-6 и «Мир-2», была такая отечественная интересная разработка. Я работал потом, мы уже перешли на американские PDP, и потом уже продукция IBM, Apple пошла. То есть для меня это не есть нечто совсем уж запредельно непонятное. Понятно, что мое практическое программирование закончилось на С, язык, который сейчас не является популярным языком собственно программирования, но он используется в учебных целях, чтобы сделать мышление программиста более строгим. Но в таких прикладных вещах, как Python, который широко используется в задачах по машинному обучению, я могу легко что-нибудь простенькое написать. Более того, я считаю, что это часть общей грамотности.
Работа с этим — часть вашей жизни или уже нет?
Борис Ким: Мне по моему складу ума нравится аналитическая работа, я люблю работать с данными, с цифрами.
Ваши бизнес-решения математически обоснованы на какой-то математической гипотезе, на каком-то расчете, анализе, в котором есть цифры, или же они интуитивно-философские, это тоже ваше образование?
Борис Ким: Да, моя лично сильная сторона — это аналитический склад ума. Я люблю анализировать.
С цифрами или с образами?
Борис Ким: С цифрами. Анализировать можно только с цифрами, на мой взгляд. У меня не очень сильно развита визионерская составляющая, но, слава богу, она у Сережи Солонина (генеральный директор Qiwi. — Business FM) очень хорошо развита, и мы с ним в этом смысле составляем замечательный тандем, который, мне кажется, очень жизнеспособен. Но да, я больше склонен доверять цифрам.
Напоследок: чисто внешне ваша бизнес-биография выглядит ровно восходящей, цифры прибыли компании, естественно, колеблются, это не бывает всегда вверх, но ни одной катастрофы. Все равно появляются новые проекты, и они выстреливают. Скажите, если вы можете об этом рассказать, какой самый серьезный риск и какой серьезный вызов и страх в бизнесе вам пришлось преодолеть?
Борис Ким: Было несколько этапов, но я бы сказал так, что был один период в нашей биографии, это уже мы работали в Qiwi, когда был брошен очень серьезный вызов нашей самой бизнес-модели, собственно говоря, это накануне принятия закона о платежных агентах, когда начались очень серьезные обсуждения и споры о том, вообще этот бизнес законен или нет.
Все, о чем я говорил чуть раньше.
Борис Ким: Нет-нет, не об этом. Вообще, можно ли небанковским платежным агентам принимать платежи, и была точка зрения, что все это надо отдать банкам. Понятно, что за этим стояло определенное лобби, потому что банки увидели интерес, в них проснулся интерес к этой истории, и они захотели каким-то образом, чисто регуляторным способом, лоббированием соответствующих изменений в законодательстве это изменить. И это был очень серьезный вызов нам. Нам пришлось очень много времени и сил потратить, но это был тот период, когда дискуссии были возможны на самом высоком уровне, и в них принимали участие и Госдума, и Совет Федерации, и Центральный банк, и администрация президента, и Минфин. Общий вывод из этой дискуссии был такой: давайте сделаем так, как хорошо людям. Вот людям это интересно, людям удобно платить таким образом, давайте просто статус платежных агентов закрепим законодательно. Это прекрасный пример активности гражданского общества, которая закончилась консенсусным решением, которое в итоге устроило всех. Но накануне мы пережили довольно серьезные волнения.
Но есть же и Qiwi Банк.
Борис Ким: Ну, после этого, поскольку действительно платежным агентам была часть деятельности разрешена, а часть запрещена, и мы это понимали, почему, потому что наиболее рискованные платежи — это peer-2-peer платежи, между двумя физическими лицами. Понятно, что здесь риска гораздо больше. Потому что когда вы оплачиваете свои коммунальные услуги или платите за мобильную связь, здесь риски отмывания или каких-то нечистоплотных действий очень малы. Когда вы другому человеку платите, тут уже вопрос: какая природа этого платежа?
Сейчас это все делают в электронной форме.
Борис Ким: Это правда, но хотя бы упрощенная идентификация должна быть у обеих сторон, хотя бы упрощенная, а это достаточно солидный кусок информации.
Ну, собственно, она и случилась, верификация.
Борис Ким: Абсолютно.
Которую легко обойти по-прежнему, поскольку речь идет только о СИМ-карте, а не о паспорте все-таки.
Борис Ким: Нет, речи не идет. СИМ-карта и телефон являются обязательным реквизитом. Но кроме него обязательно [нужно] какой-то другой реквизит использовать. Это может быть СНИЛС, это может быть номер вашего паспорта. Поэтому только по мобильному телефону — это не упрощенная идентификация, это фактическая ошибка, это не так просто. И понятно, что сотовые операторы сейчас очень сильно под давлением регулятора улучшают свои базы данных, чистят их, чтобы номер телефона действительно принадлежал тому человеку, за которого он себя выдает. Таковы требования закона «О связи».
Насколько это успешно? Тоже большие споры.
Борис Ким: Это большой спор, именно поэтому и до сих пор номер мобильного телефона не используется в качестве единственного реквизита даже для упрощенной идентификации.
Хорошо, это такая проблема развития роста и регулирования. А было так, что вы вложили деньги во что-то, опираясь на визионерский ли прогноз или математический, а оно не сработало?
Борис Ким: Конечно было. У нас очень много неудачных проектов, но это и нормально. Не могут быть все проекты удачны.
Сколько вы туда вложили, какую часть того, что было?
Борис Ким: Мы много вложили, но поскольку и все равно мы все годы, кроме прошлого года, потому что мы действительно много вкладывали в «Совесть» и в «Рокет», выплачивали дивиденды, а сейчас вернулись к этой практике, то наши акционеры в целом понимают, для чего мы это делаем, потому что мы ищем новые точки роста. Невозможно найти точки роста, не экспериментируя. Если вы проводите эксперимент, есть вероятность, что у вас ничего не выйдет, но есть вероятность, и что получится, а если вы не проводите эксперимент, точно ничего не получится.
