Лукашенко: Россия и Белоруссия готовы объединиться, если к этому готовы народы

Лукашенко: Мы готовы настолько идти далеко в единении, объединении наших усилий, государств и народов, насколько вы готовы. Мы и завтра можем объединиться вдвоем, у нас проблем нет. Но готовы ли вы, россияне и белорусы, на это — вопрос. Вы готовы сегодня поступиться или торговаться суверенитетом? Я не о независимости говорю. Для меня независимость — это понятие относительное.

Путин: Полностью независимых государств в мире просто не существует.

Лукашенко: А я бы добавил сюда: даже Россия.

Путин: Все. Очень большие и малые страны, а современный мир — это мир взаимозависимости. Посмотрите, что происходит в Западной Европе. Европарламент принимает обязательных для исполнения всеми членами ЕС решений больше, чем Верховный Совет СССР в свое время принимал таких решений для союзных республик. Это независимость? Или, скажем, военные союзы, как НАТО. Что, думаете, кто-то из европейских стран хочет, чтобы американские ракеты средней дальности появились в Европе? Да никто не хочет, помалкивают, какие суверенитеты?

— Вы верите, что Лукашенко не обсуждал с Путиным налоговый маневр?

— Можно не обсуждать подробно, а сказать, что мы дадим поручение правительствам и межправительственной группе, которые договорятся по деталям. Можно так сказать, что не соврешь. С другой стороны, правду тоже не скажешь. Конечно, он приехал сюда за этим. Путину были интересны политические вопросы, крепость союза с Белоруссией, чтобы она перестала заигрывать с Западом и Украиной. Это создаст благоприятную атмосферу для переговоров по всем другим техническим вопросам, экономическим в том числе.

— Удалось ли им о чем-нибудь договориться?

— В традициях Лукашенко после отъезда из Москвы или из Сочи немного отыгрывать назад то, что он тут наобещал, но какие-то действия он предпримет. Например, накануне визита он вдруг одернул Польшу за то, что она бряцает оружием. Еще могут быть какие-то символические действия. На Мюнхенскую конференцию по безопасности поехал замминистра иностранных дел, который скажет что-то благоприятное для России. Посмотрим. Это все российско-белорусские отношения нюансов, отношения двух лидеров, которые во многом строятся на личных отношениях Путина и Лукашенко.

— Москва, видимо, отошла от завышенной переговорной позиции, которую она заявляла в конце прошлого года, когда речь шла о грядущем объединении в рамках Союзного государства. Наверное, Лукашенко почувствовал некоторое облегчение, вопросы были перенесены на более низкий уровень. Вопрос: как Россия в очередной раз де-факто проспонсирует избирательную кампанию Лукашенко, как Белоруссия будет себя вести в контексте выхода США из ДРСМД. Наверное, обсуждалась позиция Минска по таможенным вопросам и роль Белоруссии в российско-украинском транзите. По вопросу дальнейшей интеграции не удалось договориться, возможно, российская сторона и не продвигала эту тему, иначе Лукашенко не делал бы таких заявлений. Что касается остальных вопросов, думаю, если бы на белорусскую сторону жестко давили и заставляли делиться активами в сфере нефтепереработки и машиностроительными активами, Лукашенко выглядел бы менее удовлетворенным.

— Как можно объяснить заявление Путина о том, что полностью независимых стран не существует? Он имел в виду интеграцию?

— Нет, он имел в виду вопрос дальнейшей экономической интеграции, чтобы российский государственный бизнес дальше входил в экономику Белоруссии. Белорусские власти на протяжении 15 лет серьезно сопротивляются приходу российских крупных компаний в ключевые отрасли экономики: нефтепереработка, удобрения и машиностроительная отрасль. Владимир Путин намекает, что здесь неплохо было бы подвинуться и чуть-чуть поделиться.