Костин: даже если ВТБ попадет под санкции, долларовые депозиты клиентов не пострадают

Андрей Костин: Помните, я вам рассказывал про Игоря Бутмана, который спросил, есть ли у меня план «А», «Б» и «В», а «Г», я сказал, еще нет. Но сейчас план «Г» нарисовали тоже, поэтому мы, в принципе, к этому готовимся. Каковы шансы? Мне трудно сказать. Я все-таки надеюсь, что до глобальных санкций в отношении всех финансовых институтов или даже крупнейших не дойдет. Честно говоря, надежда есть такая, но посмотрим. Мы очень в непонятной ситуации. Закон пока на первоначальной стадии, он не прошел одобрение ни в одной из палат — ни в конгрессе, ни в сенате, поэтому я бы не опережал события. Но план у нас есть, безусловно. Я его детали раскрывать не буду, но могу сказать, что все обязательства перед вкладчиками, перед клиентами мы будем выполнять. И это не только мое мнение, это программа, согласованная с Центральным банком, с правительством. Если необходимо, будет оказана помощь в этом. Долларов у нас много на сейчас. Если народ побежит деньги снимать, мы всем отдадим.

Андрей Костин: Все эти возможности рассматриваются — и выплата в национальной валюте по текущему курсу, и перевод в другие банки, это в рублях, с тем, чтобы потом они перевелись в доллары. И наличность у нас сейчас, мы много завезли, поэтому, в принципе, готово базовое решение, которое принимается правительством и Центральным банком, и крупнейшими банками: клиенты пострадать не должны. Это как бы базовое. Какие формы будут найдены? Это уже другой вопрос.

Андрей Костин: То же самое — компании. Не секрет, что мы сегодня даже с компаниями, которым выдаем кредиты в долларах, делаем оговорку о том, что они могут возвращены быть в рублях, допустим, по курсу. Это уже как переход на расчеты. Нам говорят: курс нестабилен. Мы говорим: ребят, послушайте, ведь цена может фиксироваться в долларах, а расплата может идти в рублях по курсу. В чем проблема-то? Проблем нет. Это все выдуманные мнения.

Андрей Костин: Если будут наложены на кого-то из банков санкции, то он не сможет обслуживать внешнюю торговлю. Это, в общем-то, и понятно. И у нас есть прецеденты. Знаете, уже и банк «Россия» попал под такие санкции. Он работает в рублях. Поэтому сейчас об этом [говорить] — ну, есть вероятность. Я просто не хотел бы сейчас это обсуждать, потому что, во-первых, народ не надо пугать. И я повторяю, у меня складывается впечатление, что крупнейшие банки, работающие с населением и с малым бизнесом, в последнюю очередь пойдут. Все в мире бывает, но для этого, мне кажется, могут какие-то события пройти, к сожалению, очень какие-нибудь печальные: какой-нибудь локальный конфликт или кто-то там по ошибке кого-то собьет. Это, конечно, невозможно предсказать, понимаете. У нас ведь с турками был такой инцидент непредсказуемый, но в итоге ситуацию потом отрегулировали. Поэтому я бы сейчас эту тему не нагнетал. Чем больше мы про нее говорим, тем мы больше нервируем население. А я еще повторяю, базовый принцип — есть принципиальное решение власти и крупнейших банков, чтобы клиенты не пострадали, поэтому дальше выдумывать какие-то потенциальные ситуации… Мы их, конечно, просчитываем, продумываем, и на все, в общем-то, есть решения, ответы.

Андрей Костин: Иногда настолько пережимаем эту тему, что в России кажется — ах, а когда ты там даже разберешься в вопросе на месте, оно не так, ах. Хотя, конечно, сами по себе санкции, которые сейчас пытаются рассматривать, они, конечно, плохие. Я считаю, что в апреле этого года американская сторона перешла какую-то красную черту, потому что все предыдущие санкции были все-таки направлены на ограничение деятельности. А то, что они сделали в отношении «Русала», по существу называется «убить компанию». Компанию с большим экспортным потенциалом, вообще влияющую на мировые цены. Сейчас они вроде бы решили, что переборщили, но пока решение тоже неизвестно — снимут санкции, не снимут. Вот это, конечно, уже недопустимо. Это действительно удар, это разрушение экономики страны, люди пострадают, и рабочие места могут быть потеряны. На их совести сейчас.

Андрей Костин: Понимаете, я говорю, что просто Россия уже не одинока. Но не только Эрдоган уже стал ярым сторонником расчетов в национальной валюте, я думаю, что и европейцы. Кстати, я еще в 2014 году, когда был штраф наложен американцами на BNP Paribas в размере 9 млрд [долларов], тогдашний президент Банка Франции господин Кристиан Нойер высказался в том плане, что не надо больше торговать и нефтью за доллары, надо торговать за юани, за евро — что угодно, только не американская валюта. Чем больше американцы — и об этом говорил наш президент — будут использовать доллар в виде оружия, как политическое давление, абсолютно не связано с экономикой никак. Это чисто мера политического давления фактически на политику той или иной страны, тем больше, конечно, будет желания уйти от доллара. Даже вот европейцы сейчас, они же тоже оказались [в такой ситуации]. В Totale вынуждены уйти сейчас.

Андрей Костин: Если ты имеешь большие какие-то завязки на американский рынок, ввод санкций всех отпугивает. Ну, это же никому тоже не нравится — жить под таким дамокловым мечом и даже ведь не зависеть от собственной политики. Ведь, в чем, допустим, виноват ВТБ перед американскими властями? Да ни в чем. Мы не нарушали ни одного закона, и они это понимают прекрасно. Даже говорят, когда обсуждают сейчас эту тему, что эти российские банки ничего не нарушали, не отмывали денег, не коррупция — ничего. А вот Украина, Сирия, подрыв американской демократии, выборы — какое отношение имеет банк ВТБ ко всему этому? Так же и европейцы сейчас, понимаете? Они, компания Totale, завязаны на то, что ведь американцы сами еще при Обаме говорили: работайте с Ираном. Я сам это слышал. Они говорили: мы все, санкции сняли — работайте. И многие компании вложили крупные деньги за эти годы. Потом идет смена власти, и тебе говорят: нет, не работай, ты будешь наказан миллиардными штрафами. Ну, как, вы думаете, к этому относиться? Я думаю, это может быть не так открыто, многие боятся, но постепенно, я уверен, торговля в других валютах, прежде всего, в евро, в юанях, все это будет не сразу — не за год и не за два. Все-таки юань очень сильная валюта, потому что сильная экономика.

Андрей Костин: Нет, это не нужно делать. Достаточно привлечь экспортеров и сказать им: ребята, смотрите, это в ваших же интересах. Допустим, российских. «Вы посмотрите, вы же завтра можете оказаться под санкциями и много потеряете. Давайте лучше торгуйте в другой валюте». Я думаю, что, прежде всего, сами субъекты бизнеса должны это понимать и начинать работать. Сами компании: и европейские, и [другие].

Андрей Костин: Да очень простой. АЛРОСА открыла счет в юанях в нашем банке в Шанхае. Китайцы за партию алмазов заплатили юанями, а мы здесь АЛРОСЕ перевели рубли, вот и все. Мы — крупнейший маркетмейкер, мы продаем и покупаем ежедневно юани.

Андрей Костин: Так я говорю, они поставили товар — алмазы.

Андрей Костин: Конечно, нет. Мы взяли в своем банке юани, а здесь, в Шанхае, выдали им рубли. Безусловно. Это конверсионная операция юань-рубль, зачем нам доллар?

Андрей Костин: Она вообще спокойно тиражируется. Конечно, многое зависит от спроса на ту и на другую валюту. Чем больше сбалансирована торговля, тем проще эти операции делать. И, конечно, чем больше у тебя объем, тем проще тоже их делать, поэтому Китай в этом плане отличный пример, потому что торговля более или менее сбалансированная, и объемы, условно, порядка 100 млрд долларов, — это объемы хорошие. Проблем нет. Рынок ликвидный, можно спокойно продавать, покупать, достаточно большие объемы.

Андрей Костин: Просто сложилась мировая практика на рынке, прежде всего, нефти, что цены тогда [были] в долларах. Никто об этом не думал: ну, есть уже с послевоенных времен валюта, вот она [Америка] и торговала. Сейчас просто надо переосмысливать все. Я вообще считаю, что надо нам переосмысливать. Я об этом как-то уже говорил. Понимаете, вот Трамп хорошо сказал: все, что выгодно Америке, будем брать. Невыгодно ВТО — уйдем из ВТО. А мы в 90-е годы вступили всюду, нас везде сейчас, явно везде прозападная как бы доминанта идет в этих организациях. Мы там сидим. Я не призываю к изоляции, к уходу. Нам как-то нужно свою позицию, как Трамп, обозначать тоже довольно жестко. Если нас это не устраивает, то там, где мы сегодня на рынке… я понимаю, что есть некоторое неудобство для компании. Может, дополнительные издержки, дополнительное время проведения операций. Но, ребята, тут надо выбирать.

Андрей Костин: Сейчас Минфин работает, по-моему, над тем, чтобы наоборот дать морковки тем компаниям, которые будут торговать в национальной валюте, с точки зрения валютного законодательства, оформления, то есть, наоборот, надо поощрять, а не запрещать. Это только так можно. И они, компании, говорят: вы нам дайте хороший механизм, дайте нам стимул, мы будем это делать. Но с точки зрения банковского обслуживания, я считаю, мы создали абсолютно адекватный механизм, который позволяет все это делать. Если какие-то нужны дополнительные мотивации, о них тоже надо подумать. Может быть, так, чтобы компаниям было выгодно и удобнее работать в рубле или в юане. Надо подумать об этом, но Минфин этим занимается сейчас.

Андрей Костин: Не совсем, нет. Все-таки наше соглашение — исключительно в отношении логистики, а сбербанковское — это больше торговая площадка, это маркетплейс. Это, в общем, сама электронная торговля. А мы предлагаем услуги как раз компаниям, и китайским готовы предложить. «Почта России» 80% оборота той же Alibaba делает на электронной торговле. Наша задача — построить такую, но Alibaba хочет, чтобы, допустим, эти посылки или торговля, товары доставлялись в срок не более, чем 72 часа, даже в России с большой территорией, а сейчас это занимает неделю. Поэтому, чтобы сделать и для них, и для других компаний, в том числе, и китайских, да и не только, нам нужна логистическая система. Ее сегодня реально, в принципе, может быстро сделать только «Почта». И мы им помогаем, у нас партнерство.

Андрей Костин: Мы инвестор, да. Но мы, безусловно, хотим и обслуживать эти потоки финансовые, которые пойдут.

Андрей Костин: Мы в саму торговлю сейчас не заходим. Когда Сбер говорил о том, что они хотят создать вот эту платформу по торговле, мы сразу сказали: претендуем только на финансовое обслуживание и на логистику. Мы сами по себе не хотим становиться некой торговой площадкой, какая цель есть у Сбербанка. Посмотрим, опыт есть разный. В Китае торговые площадки по существу обходятся без банков, а в Америке наоборот тесно сотрудничают, поэтому посмотрим, как в России пойдет. Но мы на этом рынке делаем очень важный шаг, потому что инвестируем совместно с «Почтой» 24 млрд и в течение буквально двух лет хотим построить почти 40 современных логистических центров, которые позволят все ускорить. И сделать почту, не как там смеются — «Почта России» — у нас самые трезвые возницы и самые быстрые лошади». Мы, конечно, хотим, чтобы это было самое современное. Многое меняется. Многие говорят, что теперь зайти в почту, совершенно другое — отделение банка появляется и прочее. Я думаю, что процесс довольно быстро идет.

Андрей Костин: Вы знаете, мы не покупаем большие банки теперь. У нас есть сейчас на примете три-четыре небольших банка, а все вместе составляют небольшую долю абсолютно банковского рынка. Но мы считаем, что у нас есть такие региональные точки, где мы слабее представлены, чем в других регионах. Или, конечно, чем в Москве, безусловно. Московский регион к ним относится, кстати. Мы там серьезно проигрываем нашим конкурентам по объему бизнеса. В этом плане, допустим, банк «Возрождение» — это, по-моему, порядка 700 тысяч клиентов, физических лиц. Это большое количество малого и среднего бизнеса. Вот мы такими небольшими инъекциями или вкраплениями будем, наверное, смотреть на небольшие банки. Там, где мы можем сразу получить достаточно серьезную позицию. Мы, когда покупали давно еще, в 2006 году или 2005-м, «Промстройбанк» в Питере, позволили нам сразу занять долю сопоставимую со Сбером прямо за счет покупки этого банка. Плюс банк был местный, хорошо знал. У питерцев же есть такое вот, свое. Они очень любили этот «Промстройбанк», и нам удалось сохранить все главное — клиентуру и прочее. А потом, мы в России готовы расширяться, я сказал уже об этом, что как раз это наша главная территория сегодня. Мы более сегодня, может быть, аккуратны в развитии нашей международной сети, особенно на Западе.

Андрей Костин: Сворачиваем даже, да. А Россия — для нас этот год удачный, я уже говорил, у нас прибыли растут, бизнес растет, поэтому почему [нет].

Андрей Костин: Орешкин был одним из самых ярких экономистов, руководителей у нас, когда работал в ВТБ. Он действительно хороший прогнозист и знаток экономики. У меня будет немного более сдержанное отношение именно в силу геополитики, потому что я с ним согласен — есть причины, которые будут способствовать росту рубля. Но я должен дождаться ноября, посмотреть — если настолько плохи будут санкции для наших предприятий, экономики… Что касается прогноза, я думаю, что ставка сохранится. Полагаю, Центральный банк, хотя понимает сейчас возросшие риски, но также понимает, на мой взгляд, что этого нельзя делать. Потому что обратный тренд всегда на рынке порождает неуверенность и смуту. Очень важно для бизнеса понимать, куда все это движется. Когда мы начали снижать ставку, было понятно, и вроде бы все видели горизонт в несколько лет, что ставка будет снижаться, потому что снижается инфляция. Но и сегодня по инфляции если прогнозы составляют 4,5% на этот год, то ставка 7,25% вполне приемлема для этого уровня. И менять тренд сегодня, это значит — дезориентировать бизнес. Он просто не будет понимать, что нужно, поэтому я думаю, сейчас они оставят. Дальше будут смотреть на прогнозы, на тенденции, на тренды.