На эти вопросы в интервью Business FM ответил руководитель департамента налоговой и таможенной политики Минфина Алексей Сазанов
Алексей Сазанов. Фото: Министерство финансов РФ
Минфин против предоставления дополнительных финансовых льгот нефтяникам за сдерживание внутренних цен на нефтепродукты. Об этом заявил на Московском финансовом форуме глава Департамента налоговой и таможенной политики Минфина Алексей Сазанов. В интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу он объяснил, для чего вообще был начат налоговый маневр и как теперь происходит формирование цены на бензин на внутреннем рынке.
Наша тема — налоговый маневр. Люди, более сведущие, примерно представляют себе, о чем идет речь. Большинство людей только слышало это словосочетание, но оно прочно увязалось с ростом цен, который начался в 2018 году. В налоговом маневре речь идет о том, что экспортная пошлина постепенно сокращается и будет вообще ликвидирована. А экспортная пошлина — как шлюз между мировым рынком и внутренним. Грубо говоря, если на мировом рынке литр бензина стоит 100 рублей, если вы отправляете за границу, вы должны заплатить 50 рублей экспортную пошлину, внутренняя будет не больше 50 рублей, а остальное — вопрос внутренней конкуренции. Почему-то этот простой механизм решили отменить, налоговую нагрузку перенести на производство в виде повышенного налога на добычу полезных ископаемых, акциза, а теперь боремся с тем, чтобы все-таки с 50 или 45 рублей цена за бензин не доросла до тех 100 рублей, которые там, на внешнем рынке. Зачем? Объясните идею.
Алексей Сазанов: На самом деле на ценообразование на внутреннем рынке влияет не только экспортная пошлина, но и акциз, и НДС. Соответственно, у нас сейчас ставка акциза уже достаточно высокая, она практически в три раза превышает ставку экспортной пошлины, которая оказывала влияние на цену внутреннего рынка. Продолжая эту логику, надо налогообложение производить внутри, поскольку экспортная пошлина искажает ценовой механизм: выгодой от продажи нефти и нефтепродуктов по ценам ниже рыночных могут воспользоваться не только граждане РФ, но и различные компании, которые эксплуатируют этот дифференциал цен, покупая сырье по цене ниже рыночной, потом перерабатывая каким-то образом, либо вывозя его на экспорт с более низкими экспортными пошлинами, либо вообще вывозя его на экспорт под видом товаров прикрытия. Они эксплуатируют этот дифференциал в пошлинах и отправляют эти нефтепродукты на экспорт, зарабатывая на этом существенные деньги.
Вы говорите про Белоруссию в данном случае?
Алексей Сазанов: Я говорю не только про Белоруссию, я говорю про хозяйствующие субъекты внутри России, которые, просто покупая российскую нефть, не поставляя ни тонны нефтепродуктов на внутренний рынок, все эти нефтепродукты отправляли на экспорт и зарабатывали деньги практически из воздуха.
Но они же экспортную пошлину должны были заплатить?
Алексей Сазанов: Некоторые из них могут вывозить нефтепродукт в виде товаров прикрытия, поскольку границы РФ слишком длинные. И сам по себе исторически был заложен дифференциал между пошлиной на нефть и пошлиной на нефтепродукты, чтобы поддержать маржу переработки нефти внутри России. Пользуясь этим, те компании, которые даже не поставляли нефтепродукты на внутренний рынок, отправляли их на экспорт. Когда эта практика приобрела фантастические масштабы, когда мы увидели, что бюджет уже стал терять сотни миллиардов рублей на этом, мы стали задумываться о том, как нормализовать ситуацию. И здесь правильным, взвешенным решением было отказаться от экспортных пошлин, при этом предложить некий альтернативный механизм более адресной поддержки цен на внутреннем рынке. И в данном случае мы предложили демпфирующую компоненту, как раз призванную оказаться тем альтернативным механизмом, который неэффективные субсидии, которые через экспортные пошлины раздавались, изымает, а при этом адресную поддержку, а именно поддержку цен на внутреннем рынке, сохраняет.
Разъясните это абсолютно новое для большинства людей словосочетание «демпфирующий механизм для внутреннего рынка».
Алексей Сазанов: По результатам каждого налогового периода мы будем смотреть, по каким ценам нефтяные компании торговали нефтепродуктами на внутреннем рынке, и если они будут оказываться в том диапазоне цен, который определен на соответствующий налоговый период, им просто будет возвращаться определенная сумма денег из тех дополнительных доходов бюджета, которые в результате налогового маневра бюджет будет получать.
Это кажется довольно сложным процессом с точки зрения администрирования, потому что, во-первых, нужно контролировать, по каким реально ценам компании продают бензин, дизель и прочее на своих многочисленных заправках, во-вторых, сверять, подгонять под какие-то матрицы, насколько они пошли навстречу пожеланиям правительства и держали внутренние цены на достаточной дистанции от внешних. Не кажется все это невероятно сложным? А дальше еще всегда будет происходить торг между компаниями и правительством. Они скажут: на внешнем рынке, посмотрите, как было дорого, а мы здесь вон как дешево продавали, вы нам, значит, помогайте вот в таком объеме. А вы будете говорить: нет, не настолько. С таким ворохом процедур будет комфортно жить?
Алексей Сазанов: Замечу, что акциз уплачивается на НПЗ, и на всю РФ всего 30 нефтеперерабатывающих заводов, и никакого торга не будет.
То есть точка — это НПЗ.
Алексей Сазанов: Конечно. Если вы договариваетесь о цене на НПЗ, то все остальное ценообразование — это отправная точка, и все остальное ценообразование становится более или менее предсказуемым, если определить цену на НПЗ. Поэтому, когда у вас всего лишь 30 хозяйствующих субъектов, которые реально поставляют нефтепродукты на внутренний рынок, на наш взгляд, этот механизм абсолютно рабочий.
У нас эти НПЗ и значительная часть розницы, то есть заправки, в одних и тех же руках. Хорошо, цену на НПЗ они установят пониже, а в рознице, раз она не охвачена таким контролем, установят повыше. Почему нет?
Алексей Сазанов: Вопрос в том, что им осуществляется возврат денег в том случае, если они обеспечивают в оптовом звене цену в том диапазоне, который определен. По поводу того, что розница охвачена теми же владельцами, что владеют НПЗ, это не совсем корректно, потому что более 50% розницы — это как раз независимые АЗС, поэтому там это правило не сработает. Плюс у нас есть биржевые торги, ФАС, которые мониторят всю ситуацию. Это рабочий механизм. С учетом того, что на самом деле этими 30 заводами, по сути дела, владеют семь владельцев, я думаю, что мы можем договориться, тем более у нас с ними диалог есть, и свидетельство тому — текущая ценовая ситуация на внутреннем рынке.
Большинство людей и субъектов бизнеса, прежде всего, интересуют результаты. Тенденция проявилась с начала налогового маневра, затем цену удалось стабилизировать. Сейчас какова ситуация, каков прогноз?
Алексей Сазанов: Я считаю, что никакого влияния налогового маневра на цену на внутреннем рынке пока не произошло. Налоговый маневр начинается со следующего года, его полномасштабное развертывание. Ключевая причина диспаритета цен на внутреннем рынке и на экспорт сейчас — это курс и цена нефти. Цена нефти выросла уже более чем до 75 долларов за баррель, курс сейчас приближается к 70 рублям, это оказывает ключевое влияние на ценообразование на внутреннем рынке, на размер того диспаритета, который сейчас существует.
Раньше эти ножницы решали как раз при помощи размера экспортной пошлины, которую увеличивали. А сейчас это уже не входит в инструментарий.
Алексей Сазанов: Да, поэтому и снизили акцизы, потому что вообще использовать инструмент экспортных пошлин, которые оказывают влияние не только на ценообразование на внутреннем рынке, но и уменьшают прибыльность экспортных поставок, это на самом деле ухудшение ситуации, поскольку технологически и исторически сложилось, что, поставляя, условно говоря, 30 тонн нефтепродуктов на внутренний рынок, 65 тонн нефтепродуктов нефтяные компании вынуждены отправлять на экспорт. Поэтому, когда вы вводите экспортную пошлину, вы снижаете маржу поставок не только на внутренний рынок, но и на внешний рынок одномоментно, что в итоге может привести к полноценному кризису в нефтепереработке. Поэтому, когда мы говорим о поддержке цен внутреннего рынка, акцизы — это более правильный механизм, который позволит избежать доведения ситуации в нефтепереработке до кризиса.
К сегодняшним ценам. В течение этого года какие параметры цен правительство считает приемлемыми для внутреннего рынка, которые, соответственно, готово поддерживать при помощи тех механизмов, которые у него теперь есть?
Алексей Сазанов: Я не могу отвечать за все правительство. Моя личная позиция, что темп роста цен на внутреннем рынке не должен быть выше инфляции.
Значит, основной механизм — демпфирующий, то есть в том числе возврат денег, недополученной прибыли от эффективности экспорта, которая могла бы быть. Как мы уже читали и слышали, уже возникают споры и конфликты. Нефтяные компании говорят, что держат цены в таком-то диапазоне, теряют от того, что не поставляют на внутренний рынок, требуют больше возврата себе средств в рамках этого демпфирующего механизма. Какова ваша оценка ситуации, надо на это идти или не надо?
Алексей Сазанов: Спор на самом деле не вокруг самого демпфирующего механизма, а вокруг того, как распределить то бремя по ценам ниже экспортных цен поставок на внутренний рынок между нефтяными компаниями и государством. Нефтяные компании говорят, что хотят стопроцентной компенсации, мы говорим, что, как можно видеть из финансовых отчетов компаний, у них сейчас ситуация аномально хорошая: прибыльность растет в два раза, свободный денежный поток увеличился в 2,5 раза. И в таких условиях мы полагаем, что нефтяные компании могут разделить это бремя с государством. Наше понимание, что 50 на 50 — это справедливое распределение. Сегодняшние параметры демпфирующей компоненты распределяют это бремя — 55 в сторону государства, 45 в сторону нефтяных компаний. Мы считаем, что это оправданно и ничего менять не нужно.
Вы уже и раньше сказали и сейчас повторили, что действительно сейчас даже для всей последней экономической истории уникальная ситуация, когда и нефть очень дорогая, и рубль очень дешевый, 5-6 тысяч рублей за баррель в России нефть не стоила никогда. Действительно, у нефтяных компаний уникальное сочетание двух факторов. Как вы думаете, надолго ли это, может быть, вообще надо как-то привыкать и брать это за норму, но опять переоценивать всю нашу систему?
Алексей Сазанов: Я считаю, что мы пообещали стабильность налоговой системы на ближайшие пять-шесть лет. Я думаю, что нам надо придерживаться этого тезиса, чтобы не подорвать доверие бизнеса к той экономической политике, которую мы проводим.
