Угрожают ли новые санкции валютным вкладам россиян?

— В моем понимании очень ощутимого влияния на экономику не будет. В первую очередь, это негатив для финансовых рынков. Понятно, что для конкретных банков это тоже определенные проблемы, в принципе, их при определенных желаниях и усилиях можно решить. То есть обойти эти ограничения в моем представлении возможно. Думаю, что [будут] определенные последствия, естественно, потом, то есть расширение санкционного режима. Какое-то время, по крайней мере, эти запреты можно будет обходить. С точки зрения деятельности, трансграничные переводы это не остановит. Оплату нашего экспорта это не прекратит, а это то, чего в первую очередь нужно было бы опасаться как следствия. Все остальное, может, увеличит сроки транзакций для ряда операций, может, снизит удобство, создаст определенные риски. Все это даст повышение издержек, что, впрочем, пока не является неразрешимым.

— А нефть?

— Да как, можно рассчитываться не через российские банки. Разрешено же не репатриировать выручку нефтяным компаниям, попавшим под санкции. Расширят, может быть оперативно списки. Для кого-то дополнительно будет как ограничение.

— Людям со вкладами в Сбербанке, ВТБ и в других банках что-то делать или?

— Опять же, если все нормально, нет никакой необходимости транслировать проблему на операциях на ностро-счете клиенту по той простой причине, что таких счетов у нормального банка должно быть много, и я думаю, что у госбанков их много. Просто переведут активные операции на другой счет, будут проводить в других режимах. Дальше надо будет смотреть. Нет никакой необходимости транслировать на клиента. Я уже не говорю о том, что регулирование в России предполагает: приблизительно с поправкой до размера открытой валютной позиции у банка размер валютных активов, валютных пассивов равен. Поэтому, поскольку сейчас законодательство не принято, а уже известно о возможном введении мер, я думаю, что соответствующие банки уже предпринимают усилия, чтобы не потерять свои валютные активы. Автоматически это означает, что никакой угрозы валютным пассивам быть не должно.

— Это может спровоцировать обвал рубля. Может возникнуть череда дефолтов. В принципе, может развиться кризис, даже сильнее, чем тот, который ударил по российской экономике в декабре 2014 года. Посмотрим, какие действия может предпринять руководство страны. Это, конечно, в первую очередь, ужесточение валютного контроля, скажем, по иранскому образцу.

— Соответственно, как торговать нефтью без операций в долларах?

— Если не присоединятся европейские страны, не присоединятся страны ЕС, то в этом случае, конечно, можно уйти, ну, по крайней мере, в евро и спокойно торговать нефтью за евро. Одно маленькое но: если не присоединится Евросоюз. Но в данном случае, конечно, присоединение его сомнительно именно в таком объеме, то есть с замораживанием активов. Почему? Потому что все-таки очень велика зависимость Евросоюза от, в первую очередь, конечно, от российского газа. То есть около 40% импортируемого Евросоюзом газа — российский.

— Что делать людям с вкладами в российских банках?

— Молиться Господу, чтобы в такой форме этот так называемый законопроект из ада не был принят.

— Предусматривает ли ВТБ в своем риск-менеджменте возможность, даже гипотетическую, запрета на операции в долларах? Приходится об этом думать?

— Об этом приходится думать, конечно. Я все-таки считаю, что такой вариант пока, скажем, не самый вероятный. Мы все-таки надеемся, что спираль санкций будет применяться все-таки осторожно. Хотя последние события в отношении наших коллег из «Русала» показывают, что какую-то красную черту, на мой взгляд, американская сторона уже перешла. Вы знаете, вчера на одном из мероприятий присутствовал известный наш музыкант Игорь Бутман. С ним был сынишка девяти лет. И вот он у меня спросил: «А у вас план «Б» есть? Я говорю: «Есть». Он опять: «А план «В»?» Я говорю: «Есть». «А план «Г»?» — не сдается ребенок. Я говорю, что плана «Г» у меня пока нет. Значит, рановато. Но план «Б», план «В» у нас есть, безусловно, на эти случаи. Но, повторяю, мы пока исходим из того, что наша перспектива все-таки состоит из того, что банк будет работать в том же режиме, в котором есть. Ну а если наступит такой кризисный вариант, то у нас есть, конечно, план, как защитить наших вкладчиков, наших клиентов. Такой план у нас есть. Он проработан детально с Центральным банком, с правительством. Так что есть все основания считать, что он будет действительно очень эффективный.

В наших расчетах с нашими зарубежными партнерами мы должны уходить от доллара. У нас есть все возможности осуществлять расчеты в рублях, юанях, в евро, наконец, но не в долларе. И это можно делать и в отношении экспорта газа, и в отношении экспорта нефти, и в отношении экспорта других ресурсных товаров. Требуется время. Но и возможности, в том числе финансовые, такие есть. У нас есть вполне отлаженная система, допустим, у группы «ВТБ» расчетов с Китаем, с другими некоторыми странами. Есть банки во Вьетнаме, еще в некоторых странах, в которых можно работать. И, конечно, рубль. Это, во-первых, даст приток бизнеса российским банкам, что будет хорошо. И, во-вторых, в разы сократит, да в какие разы, в десятки раз сократит опасность такой ситуации, какая возникла, допустим, с «Русалом». Вторая мера — нам надо переводить активы наших частнях компаний — безусловно, речь о государственных не идет — в юрисдикцию России. Вот я думаю, что опять же ситуация с «Русалом» показывает, что это не просто потеря расчетов, это еще потеря управляемости компании, потому что она парализована ввиду этих санкций — корпоративное управление невозможно, директора все увольняются и так далее. Надо этим заниматься, это надо делать. Причем это надо делать сейчас очень настойчиво. И тогда мы существенно все поменяем. Вообще, мне кажется, американцы зря это все начали, потому что это действительно, на мой взгляд, приведет все равно к разрушению той системы, которая сложилась. Ну, по крайней мере, к существенному изменению в господстве доллара в финансовой системе, потому что ведь сейчас европейцы понимают — уже против них санкции начинают выдвигаться. И это тоже от того, что они работают в долларе. Безусловно, сегодня Америка — крупнейшая экономика мира. Безусловно, она все равно будет иметь огромное влияние, но существенно снизить зависимость от этого, я думаю, мы все должны. Россия в первую очередь сегодня, находясь в таком тяжелом положении, должна это сделать. Что касается клиентов банка, для них, в общем, рисков больших нет. При любом развитии ситуации они получат свои деньги назад. И есть механизмы, значит, рубли, доллары.

— Фактически речь идет о государствах-изгоях, то есть тех государствах, которые систематически и злостно нарушают самые базовые нормы международного права. Что касается формулировки, здесь, разумеется, можно спорить о том, что такое поддержка терроризма, и мы знаем, что такие обвинения в поддержке международного терроризма предъявляются и Соединенным Штатам тоже.

— Ну, а Россия именно — каковы причины? Сирия, Донбасс?

— Если говорить о нынешнем украинском руководстве, то оно заявляет, что Россия поддерживает терроризм в Донбассе. Скажем, то обстоятельство, что Россия сохраняет связи с целым рядом радикальных арабских группировок, с какой-нибудь «Хезболлой», что есть контакты с ХАМАС. Это тоже считается свидетельством того, что Россия поддерживает международный терроризм. Но повторяю, здесь, конечно, договориться о том, какие именно группировки можно относить к международному терроризму, а какие нельзя, очень трудно. И мы в этом убедились в той же Сирии, поскольку с точки зрения России российский нарратив заключается в том, что очень значительная часть оппозиции, которая борется с режимом Башара Асада, тоже является частью международного терроризма, что поддержка этих группировок со стороны Соединенных Штатов фактически является поддержкой международного терроризма.