Есть ли у невысокотехнологичных предприятий шанс получить финансирование Фонда развития промышленности и каким проектам приходится отказывать? На эти и другие вопросы ответил директор фонда Роман Петруца в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу в кулуарах Петербургского международного экономического форума, который прошел 24-26 мая.
Фонд функционирует в рамках министерства промышленности и торговли, является одним из самых серьезных инструментов поддержки промышленных проектов. По крайней мере, такие оценки я слышал в РСПП от предпринимателей и так далее. Это краткая преамбула. Самое главное, что делает фонд, — он дает гораздо более дешевые кредиты, чем они существуют на рынке. Естественно, дает не всем. Поэтому хотелось бы узнать — кому?
Роман Петруца: Промышленным предприятиям, кому еще?
Их много.
Роман Петруца: В нашем портфеле совершенно разные производства: есть и индивидуальные предприниматели, есть и крупные проекты. Но по нашей статистике, средний чек 250 проектов, профинансированных на сегодняшний день, чуть больше 200 млн рублей, сумма займов фонда. Бюджет проекта — менее полумиллиарда. Некоторое время назад, на рубеже 200-го проекта, мы сделали для самих себя некий анализ — посмотрели профиль клиента и получили очень важный статистический показатель, совершенно простой: 60% наших заемщиков входили в официальный реестр Федеральной налоговой службы субъектов малого и среднего предпринимательства.
Какие самые главные критерии? Кому вы должны давать деньги, кому должны помогать?
Роман Петруца: Наш профиль клиента — это уже стоящее на ногах предприятие, уже что-то производящее, имеющее достаточно стабильную выручку. Есть исключения, когда это создаваемый бизнес уже крупным предприятиям, решившим создать какую-то отдельную SPV (компания специального назначения — Business FM), и под поручительство этого крупного бизнеса дается заем. Но это устойчивый проект, это команда, которая понимает, что она собирается делать. И очень важный момент — что есть рынок сбыта того продукта, который собираются производить.
Опять же от коллег в РСПП я слышал, что они высоко оценивают сам механизм, что он очень нужный, но все равно никогда не закончатся дискуссии о том, кому в действительности нужно помогать более дешевым кредитом. Можно помогать тем, кто занимается импортозамещением, можно помогать тем, кто занимается цифровой революцией. А есть предложение помогать тем, у кого бизнес растет, неважно, в какой сфере они находятся — в наукоемкой, в простой, но если на рынке доказано, что они растут, и главным критерием сделать темпы роста — они растут и готовы брать деньги, чтобы развиваться еще больше — вот им и давать.
Роман Петруца: Это наш клиент совершенно точно.
Я перечислил опции, как может быть, а как в действительности?
Роман Петруца: В нашем мандате это финансирование проектов в целях импортозамещения или внедрения наилучших доступных технологий. Мы сейчас расширяем его на проекты в целях продвижения на экспорт, повышения производительности труда и цифровизации.
То есть все-таки в мандате заложены определенные направления, надо вписаться в них.
Роман Петруца: Да, безусловно.
А если я не импортозамещение — импортозамещением можно все что угодно назвать — и не цифровизация. Может, я просто лучше всех, очень эффективно делаю дверные ручки. Я научился делать такие дверные ручки, которые востребованы рынком, и мой бизнес может расти. Не пройдет?
Роман Петруца: Ничего сверхтехнологичного в производстве ручек нет.
Это как посмотреть.
Роман Петруца: Тут вопрос конкуренции. Если на российском рынке большая часть такой продукции — дверные ручки — импортируется...
Под дверной ручкой я, конечно, имею в виду нечто, что может быть интересно и идет на рынке, но не вписывается в указанное прокрустово ложе.
Роман Петруца: Я просто приведу очень простой пример, на языке для домохозяек, что в том числе можно считать импортозамещением. Один из наших проектов — кстати, здесь недалеко, мы сейчас в Петербурге находимся, в Ленобласти — это деревообрабатывающее производство, но глубокой переработки. До недавнего времени IKEA привозила сотнями тысяч простую мебель из Польши и Китая. Сейчас эта мебель производится в Ленинградской области, созданы рабочие места, платятся налоги. Я уверен, что стулья и табуретки не входят в планы импортозамещения Минпромторга, но кто поспорит, что импортозамещение в данном случае состоялось? Это наш клиент.
Подошло.
Роман Петруца: Подошло, совершенно точно. Мы профинансировали этот проект, но это простая вещь, как и дверная ручка, как вы привели. Но в то же время в нашем портфеле есть очень высокотехнологичный проект — это компания «Хевел», солнечные панели. Опять же в Петербурге, в центре города, есть производство ЦНИИ «Электроприбор» — роторные системы для нефтегазодобычи, роторные управляемые системы. Мы финансируем проекты из 20 промышленных ОКВЭДов (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности) Минпромторга, большая часть их из сферы машиностроения, несколько десятков проектов — это фарма, кстати, наверное, самый успешный проект на сегодняшний день в нашем портфеле.
По-моему, три или четыре года, как механизм запущен. Сколько ему лет?
Роман Петруца: Три года, как фонд профинансировал первый проект.
Результаты по этим компаниям однозначно положительные или...?
Роман Петруца: 250 проектов на сегодняшний день профинансированы. 50 из них уже запустили те производства, которые они нам приносили в качестве проекта, они перерезали красную ленточку. Есть и с нуля созданные заводы за три года, есть и проекты, где мы давали деньги на завершающую стадию производства, закупку последней линии. Вот результат.
Цель фонда — через некоторое время обеспечить возврат денег? Хотя полноценного возврата быть не может, потому что вы фактически субсидируете процентную ставку и не можете обеспечить полный возврат.
Роман Петруца: Я вас сейчас сильно удивлю. В том соглашении, которое у нас подписано с министерством промышленной торговли, есть целевые показатели. За счет займов фонда должны создаваться рабочие места, вкладываться инвестиции, платиться налоги в бюджет РФ. И есть еще один «замечательный» показатель — обеспечить возвратность выданных займов, там стоит 100%.
100% — это...?
Роман Петруца: Должны все вернуться и выдаться вновь другим проектам. И на сегодняшний день они возвращаются.
100% — это, как говорится, без процентов. Это основной...
Роман Петруца: Модель фонда предполагает, что первые три года заемщик не платит основной долг, а только ежеквартальный процент. Это еще одно преимущество, которое мы имеем относительно банковской системы. Редко какой банк откажется от платежей по основному долгу. Мы даем этот льготный период, даем заемщику нормально построить производство, даем вздохнуть, начать выпускать серийно ту продукцию, которую он заявлял, и с выручки от этой продукции уже платить нам основной долг. В этом году начинаются первые существенные возвраты основного долга. Вместе с процентами в этом году ожидаем 5 млрд рублей, а в 2019-м — более 15 млрд рублей.
Это как-то будет приводить к тому, что сама программа будет расширяться, что все больше и больше ресурсов будет для того, чтобы охватить большее количество предприятий?
Роман Петруца: Здесь очень важный момент — это количество проектов. Мы сейчас видим достаточно устойчивый спрос на продукт фонда, и он продолжается. Еженедельно мы получаем восемь-десять заявок на 1,5-2 млрд рублей от новых предприятий. Конверсия их в работу в дальнейшем — примерно 30-40%. Она зависит от того, насколько проект готов со стороны заявителя: есть ли у них бизнес-план, есть ли у них техническое задание, есть ли у них финансовая модель. Когда ты ввязываешься в пятилетний проект — а в проектном финансировании речь идет о серьезных инвестициях — понятно, что все эти документы должны быть проработаны. К сожалению, далеко не все заявители имеют в момент подачи заявки в фонд эти документы и уходят их готовить. Но 30-40% поступают к нам в работу. Раз в две недели экспертный совет рассматривает в среднем десять проектов, и 75% из них, по статистике за три года, получают одобрение.
Когда процентная ставка снизится? Ведь пока что механизм именно в том, что ставка льготная. Вроде инфляция низкая, политика ЦБ меняется. Тогда ваш фонд как инструмент развития будет уже не нужен?
Роман Петруца: Я думаю, к большому сожалению, если немножко абстрагироваться от того, что я директор этого фонда, было бы здорово, чтобы российская экономика позволяла привлекать инвестиционные деньги по низким ставкам. Да, сейчас есть тенденция к снижению этих ставок, но по-прежнему только для крупных предприятий кредитные ресурсы доступны под 6-8% годовых. Но, говоря про наши ставки, да, наша базовая программа предполагает финансирование под 5% годовых. Но у фонда шесть программ, и по половине из них у нас уже 1% годовых: по программе «Лизинг» — на все пять лет, по программам «Комплектующие» и «Конверсия» — 1% годовых на первые три года, на четвертый-пятый — 5% годовых. И даже по нашей базовой программе «Проекты развития» мы снизили ставку для тех проектов, которые нам приносят в качестве обеспечения банковскую гарантию, с 5% до 3% годовых. Мы готовы поделиться этими 2% с заемщиком, чтобы он отнес их в банк и предоставил нам высоколиквидное обеспечение. Это сильно упрощает процедуру экспертизы проекта, сильно облегчает принятие решения по этому проекту, потому что фонд, как я уже сказал, должен обеспечить 100-процентную возвратность всех выданных займов. Банк с гарантией — это идеальное обеспечение в нашем случае.
Какой проект вы назвали бы самым интересным, самым ярким, самым важным из тех, что были?
Роман Петруца: Я не буду такой проект называть. Знаете, 250 проектов уже на сегодняшний день профинансировано, одобрено больше 300 проектов, а число рассмотренных на экспертном совете приближается уже к цифре 500.
Спрошу про другое. Есть то предприятие, которому вы не смогли дать кредит по тем или иным причинам, но вы жалеете об этом?
Роман Петруца: Безусловно, есть. Это предприятия не нашего мандата. В России достаточное количество институтов развития — просто многие о них не знают, а их десятки. И я сейчас жалею о проектах из разряда венчурного финансирования, когда ребята приходят с горящими глазами, с уникальной идеей, с каким-то продвижением, с серьезным скачком в развитии инноваций, но они пока собой ничего не представляют. У них есть идея — и никаких основных средств, порой даже нет софинансирования на своей стороне. Это не наш мандат. Есть венчурные институты, есть венчурные фонды — мы им рекомендуем обратиться туда. Кстати, это очень важная часть, Фонд развития промышленности консультирует промышленные предприятия через консультационный центр по мерам поддержки не только фонда, а министерства промышленности и торговли, а их десятки. По мерам поддержки на достаточно верхнем уровне, но мы направляем в другие институты развития. Еще раз повторю, для венчурных проектов есть свои институты развития.
