Титов о деле Магомедовых: «Заниматься этим сможем только после того, если они к нам обратятся»
Лента новостей
В беседе с Business FM бизнес-омбудсмен сказал, что пока не получил обращения от Зиявудина и Магомеда Магомедовых, которые попали под арест
Обновлено в 17:58
Бизнес-омбудсмен пока не получал обращения от братьев Магомедовых. Об этом сам Борис Титов заявил Business FM.
На выходных Зиявудина и Магомеда Магомедовых арестовали, их подозревают в хищениях на 2,5 млрд рублей. МВД и ФСБ полгода прослушивали телефоны братьев и отслеживали их интернет-переписку, рассказали источники РБК. Через Интерпол направлено более 100 запросов в страны, где могут находиться офшоры владельцев группы «Сумма».
Обыски в группе компаний и задержание братьев планировалось провести 25 марта, но тогда было принято решение «доработать часть материалов дела» и перенести следственные действия, рассказал изданию источник в Следственном департаменте МВД. Департамент приступил к «активной фазе мероприятий», когда стало известно, что Зиявудин Магомедов планирует 31 марта выехать за рубеж.
В Кремле заявили, что арест Магомедовых «не какая-то одноразовая акция, борьба с хищениями госсредств ведется целенаправленно и системно». Вот что сообщил радиостанции бизнес-омбудсмен Борис Титов:
— Пока обращений нет, но для того, чтобы высказать мнение по поводу меры пресечения, нам не нужны обращения, мы сразу реагируем. Мы считаем, что 108 статья УПК говорит о том, что предприниматели не должны задерживаться, к ним не должна применяться мера пресечения, связанная с лишением свободы, потому что это сильно влияет на бизнес. И сегодня мы уже это видим, насколько падение акций привело к тому, что огромное количество людей, акционеров на рынке уже потеряло большое количество денег. Ну, кроме этого, я понимаю там состояние компании, там, вообще, может быть, это кончится все вообще плохо. Поскольку за предпринимателем не только его личное состояние, но и активы, финансовые, промышленные и производственные активы. 108 статья УПК говорит: применяться мера пресечения «арест» не должна. Мы четко выразили эту точку зрения, что могли бы применить любую другую меру пресечения — или залог, или даже, конечно, что тоже не очень хорошо, но домашний арест. Угроза того, что он улетит при домашнем аресте, не существует. Из-под домашнего ареста еще никто не убегал. По мере пресечения у нас есть четкая позиция, а по сути вопроса мы не можем ничего комментировать. Мы не знаем, какие предъявлены обвинения. Мы не знаем, по каким статьям и что им инкриминируется. Заниматься этим сможем только после того, если они к нам обратятся. Только тогда мы получим доступ к документам.
— Прозвучали сравнения с делом Евтушенкова. Почему, с вашей точки зрения, со стороны делового сообщества какой-то реакции такой же сильной, как тогда, нет?
— Не могу говорить за деловое сообщество, но вот когда идут такого рода первый раз истории, то, наверное, вызывает больше реакцию. Сейчас это уже становится более обыденным.
— Каких-то предпосылок, ну, во всяком случае явных, извне не видно. Почему именно сейчас это происходит?
— Не могу комментировать этот вопрос. Могу сказать, что, конечно, часть их бизнеса — чисто рыночная, то, что они покупали активы такие, как Дальневосточное пароходство, они покупали на конкурентном рынке у частного продавца. Но многие были связаны и с работой государства, то есть это и, конечно, их актив Новороссийский морской торговый порт. Понятно, что это было связано с взаимоотношением с государством. У них есть актив, например, Объединенная зерновая компания. Это было чисто государственное решение о том, чтобы создать такую единую компанию по хранению и экспорту зерна. Их выбрали в качестве партнера государства. Поэтому, конечно, они очень близки к государству. Это понятно.
— Просто тем непонятнее такая реакция сейчас.
— У нас большое государство. Я просто хочу сказать, что, значит, нашлись какие-то вопросы, которые они не выполнили.
На момент открытия торгов 2 апреля акции компаний, входящих в «Сумму», упали. В частности, рухнули бумаги Дальневосточного пароходства, «Трансконтейнера», Новороссийского порта, передавал «Интерфакс». Все это — основные активы Магомедовых.
Не так давно стало известно, что бизнесмены, наконец, решили продать «Транснефти» свою долю в Новороссийском порту. Этому предшествовала многолетняя корпоративная война между «Суммой» и «Транснефтью», которая вот-вот должна была завершиться. В других активах группы также прошли обыски, например в Якутской топливно-энергетической компании.
Что же касается претензий следствия, то известно, что изначально было семь уголовных дел, которые объединили в одно производство. Сейчас это семь эпизодов, они в том числе касаются мошенничества с активами Федеральной сетевой компании, Объединенной зерновой компании и строительства стадиона в Калининграде к чемпионату мира по футболу.
Что могло предшествовать этим событиям? Мнение президента коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгения Минченко:
Евгений Минченко президент коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» «Я думаю, что просто накопилось достаточно большое количество претензий к Магомедовым. Плюс я думаю, что это может иметь косвенное влияние на борьбу за пост премьер-министра следующего правительства. Понимаете, подобного рода истории, они всегда бывают комплексные, поэтому я думаю, что нельзя исключать и вовлеченность Сечина, и, действительно, у [главы Дагестана Владимира Васильева] были серьезные претензии по поводу того, как Магомедовы ведут себя в Дагестане. Я так понимаю, он не чувствовал достаточной поддержки своей активности. И по Якутии есть вопросы, и по Калининграду. Просто реально накопилось, и, когда эти претензии уже, так сказать, были сформированы в такой вот пул игроков, это и привело, в общем-то, к достаточно быстрому жесткому решению».
Братьев Магомедовых поместили в рамках карантина в одиночные камеры СИЗО «Лефортово», они пробудут там десять дней. Предпринимателей арестовали до 30 мая.
Рекомендуем:
Рекомендуем:
