Бизнесмены пытаются не терять присутствия духа, Зиявудин просит не переключать Business FM и расстроен из-за того, что в СИЗО не пропускают западные журналы о технологиях. Однако условия содержания в «Лефортово» суровые. В чем это заключается и почему надзиратели по вечерам щелкают пальцами?
Зиявудин Магомедов (слева) и Магомед Магомедов (коллаж). Фото: АГН «Москва»
Правозащитники искали братьев Зиявудина и Магомеда Магомедова в «кремлевском централе» «Матросской Тишины», а нашли в «Лефортово». Их заподозрили в мошенничестве в особо крупном размере, в растрате, а также в создании организованного преступного сообщества. Магомедовы пробудут под стражей до 30 мая.
Вот что рассказал радиостанции Business FM член Общественной наблюдательной комисии (ОНК) Москвы Александр Ионов об условиях содержания бизнесменов:
Александр Ионов: Они находятся на десятидневном карантине. У нас содержание в «одиночке» — это редкость большая, по правилам внутреннего распорядка [в СИЗО] их должны содержать с сокамерниками. Думаю, им уже подобрали сокамерников, и в течение максимум недели они окажутся в других камерах, где есть телевизор и где лучше психологические условия. Когда находишься на карантине, в камере нет телевизора. Кстати говоря, Зиявудин посетовал, что в СИЗО постоянно меняют волну Business FM после обеда на радио «Маяк». Он просил оставить Business FM, но не оставляют, потому что положено менять. Они [в СИЗО] меняют сами, автоматически. Кто-то же не будет постоянно слушать новости, хочется и музыку. А радио одно на всех, на все учреждение играет. Поэтому сначала Business FM у них, а потом «Маяк», потому что у них там музыка.
В каком настроении были братья Магомедовы?
Александр Ионов: Зиявудин хорошо держится, он более любознательный, про все спрашивал. А брат его вообще веселый, расспрашивал меня и моего коллегу Ивана Мельникова.
Они о чем-то спрашивали, просили?
Александр Ионов: Зиявудин целый список вещей попросил [передать]. Сейчас Иван будет с адвокатом связываться. Плюс спрашивал, какие телевизионные каналы есть, так как очень волнуется, что не посмотрит какой-то бой в субботу, поединок по смешанным единоборствам в следующую субботу в Соединенных Штатах (ранее сообщалось, что речь идет о бое Хабиба Нурмагомедова. — Business FM). Он этим увлекается, рассказывал нам про Fight Night. У них там какие-то из центральных каналов работают, а «Матч ТВ», насколько мне известно, возможно-то, и нет. Его это очень сильно расстроило. Вообще, у нас очень долго разговор шел, часа полтора мы сидели.
А какие еще для него были важными темы, кроме спорта? Про уголовное дело удалось его спросить?
Александр Ионов: Об уголовном деле мы не имеем права спрашивать. Спросили, как задержали его, как обращались с ним в момент задержания. Он сказал, что все были культурны и вежливы. Единственное, он на второй день не ел особо. Опять же здесь рассматривает определенную кухню. Мне кажется, они сейчас немножко в таком психологическом состоянии пребывают — улыбаются, показывают, что для них это как будто ненадолго… Это нормальная психологическая реакция, которую мы видим у людей, которые только-только попадают в места принудительного содержания: ИВС, тюрьмы, изоляторы. Либо они нервничают, переживают. Оба, конечно, настроены положительно. Они говорят, что у них много адвокатов, они сейчас будут активно работать. В целом не теряют самообладания, улыбаются, шутят.
То есть они еще не осознали, что это может быть надолго?
Александр Ионов: Да, осознания пока нет. У нас был другой известный товарищ, не буду называть имени, потом пришел и говорил совершенно иные вещи. Как две противоположности.
А как вел себя старший брат, Магомед Магомедов?
Александр Ионов: Он оказался очень веселым, ходит с тросточкой, у него оказалась старая травма. Ему даже разрешили надеть корсет на ногу, хотя там это не положено было. Он такой веселый, читает книги. Рассказывал, как читает «Историю государства Российского» Карамзина. Просит еще литературу. Зиявудин тоже просит литературу, но на английском языке. Однако в СИЗО такого нет, чтобы передавать литературу на иностранном языке беспрепятственно. Он очень расстроился, потому что те издания, которые Зиявудин запросил, это американские и европейские, которые пишут о новых технологиях на рынке Hi-Tech. Я так понял, что, находясь сейчас в изоляции, он хочет не упустить новинки рынка этой индустрии. Насколько у него это получится, вопрос. У нас таких журналов нет, а западные ему вряд ли пропустят. Они сейчас будут изучать правила внутреннего распорядка, в которых сказано, что можно, а что нельзя. Он вчера очень сильно расстроился, когда ему сказали, что электронную бритву нельзя и нет горячей воды в «Лефортово». Это стандартная ситуация. Там нет ее уже сто лет, с момента основания «Лефортово». Плюс Зиявудин жаловался, что у него вещей нет. Какие-то вещи остались в ИВС на Петровке. Он ждет, когда их вернут. Мы, безусловно, будем следить, записали рекомендации на имя начальника учреждения. Попросили, чтобы его сегодня принял начальник СИЗО с официальным обращением. В нем он укажет свои просьбы, информацию по телефонным звонкам и встречам с адвокатами, потому что он очень сильно беспокоился по этим двум поводам. На это нужно определенное разрешение, и, конечно, это занимает время.
В суде прозвучало, что он разведен. Но при этом сам Зиявудин Магомедов говорил, что 31 марта собирался слетать с семьей (у него двое детей) на неделю в Майами. Сложилось впечатление, что у него формальный развод. В СИЗО пускают только официальных жен. Насчет этого вопроса он ничего не узнавал?
Александр Ионов: Он не уточнял этот момент, и, учитывая, что только вчера он оказался там… Он сказал, что у него в камере очень холодно, хотя мы зашли и увидели, что температура в рамках нормы. Это говорит о том, что он сильно нервничает. Ему нужно какое-то время, чтобы там обжиться. Он спрашивал про занятия спортом в СИЗО. Когда он услышал, что все, что СИЗО может предоставить, это прогулочный дворик площадью 15 квадратных метров, очень сильно расстроился, конечно. Он в основном спрашивал, что можно передать. Беспокоился за свое пребывание там и общение с адвокатами.
Если сравнивать условия содержания в «Лефортово» и в специзоляторе № 99/1 , расположенном на территории «Матросской Тишины», чьими сидельцами также становятся довольно известные люди, в чем заключаются различия? Все говорят, что в «Лефортово» более сурово. В чем заключается «суровость», кроме того, что там нет горячей воды?
Александр Ионов: Во-первых в «Матросской Тишине» содержатся не только по два человека, но, бывает, и по три. Камеры там побольше. Есть зал. Можно за плату, чтобы тебя второй раз в неделю вывели помыться. Об этом все говорят. Поэтому, безусловно, по части каких-то бытовых вещей «Матросская Тишина», на мой взгляд, лучше. В «Лефортово» сидят обычно по двое. Там очень маленькие камеры с очень большими стенами. Кровати стоят друг от друга на расстоянии 1,5 метра максимум, и есть такой узкий-узкий проход, по которому человек может пройти до санитарной зоны, где умывальник и уборная находятся. Причем уборная там абсолютно страшная. Это, извините за подробность, не обычный унитаз, а что-то похожее на ведро с крышкой сверху, как у ведра. Огорожено все низенькой загородочкой. Человек, который соответствующие процедуры делает, во-первых, на него любуется его сокамерник, а во-вторых, в любой момент может заглянуть в глазок надзиратель. Это психологически очень сильное давление. «Лефортово» — самый жесткий изолятор в части морально-этического, психологического состояния. Плюс там надзиратели общаются очень интересно. Когда выводят человека, они начинают щелкать пальцами. Они не общаются, чтобы неизвестно было, кто находится в соседних камерах. Так делают только в «Лефортово». Поэтому, когда они идут, щелчки раздаются. И это особенно на нервы действует вечером, когда тишина, людей начинают выводить на следственные действия, раздаются эти щелчки. Такой гул идет по всему централу. Психологически это очень тяжело.
