Глава столичного департамента экономической политики в интервью Business FM также рассказал о значении и уникальности первой в России офсетной сделки, которая была заключена между Москвой и концерном «Биокад»
Министр Правительства Москвы, руководитель Департамента экономической политики и развития города Москвы Владимир Ефимов. Фото: Сергей Ведяшкин/АГН «Москва»
В чем преимущества и возможные риски офсетных сделок? В каких отраслях они могут активно применяться? Что город может предложить предприятиям помимо госконтрактов? На эти вопросы в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу в кулуарах Российского инвестиционного форума в Сочи ответил министр Правительства Москвы, руководитель Департамента экономической политики и развития города Москвы Владимир Ефимов.
Здесь, на стенде Москвы на инвестиционном форуме в Сочи, мэр представил и показал крупную офсетную сделку с фармацевтическим концерном «Биокад». Почему это было сделано здесь, в чем смысл именно этой сделки и почему она может служить иллюстрацией неких механизмов, которые предлагает Москва для промышленных инвесторов?
Владимир Ефимов: Важно отметить, что офсетная сделка, которую заключил город, является первой в истории Российской Федерации после принятия соответствующего правового регулирования. Раньше такие сделки заключить было невозможно. О чем идет речь? Город заключает долгосрочный, на десять лет, инвестиционный контракт, который подразумевает, с одной стороны, гарантированную покупку городом медицинских препаратов. При этом годовой объем закупки в стартовых условиях составлял 4 млрд рублей, а инвестор обязуется в течение первых трех лет построить производство, которое подразумевает не просто упаковку, а полный цикл производства, включая действующее вещество, и начать поставку этого препарата на оставшиеся семь лет. Речь идет о 22 препаратах. При этом есть право, конечно же, начать такую поставку до истечения этого трехлетнего периода.
Что дала эта сделка городу, и не только городу, а всем субъектам Российской Федерации? Важно отметить, что мы получили снижение стартовой цены, о которой я сказал, более чем на 50%. Это означает, что не только город сэкономил свои деньги, причем большие деньги, но эти деньги сэкономят все субъекты Российской Федерации, потому что после начала производства этих препаратов цена, по которой «Биокад» будет поставлять эти препараты городу, станет референтной для других заказчиков и в соответствии с порядком определения цен для размещения заказов эта цена будет являться стартовой для всех остальных заказчиков на территории Российской Федерации. Поэтому можно смело сказать, что это инвестиции в экономику всех субъектов сразу, потому что высвобожденные денежные средства субъекты смогут направить на более важные или дополнительно решаемые задачи.
Вы сказали, что такая сделка происходит впервые, поэтому у нас еще нет долгосрочного опыта. Можно я выскажу некоторые сомнения или риски, которые такая форма несет? С одной стороны, очень хорошо, что это долгосрочный контракт, но не возникнет ли ситуация, что город, а в данном случае государство, окажется привязанным к одному поставщику? Может быть, через пять лет ситуация в этой отрасли настолько сильно изменится, что и цены покажутся уже не столь выгодными, как выглядят сейчас, да и сами препараты изменятся.
Владимир Ефимов: Во-первых, сам по себе контракт обладает определенной гибкостью, которая позволяет нам выбирать на сумму контракта те препараты, которые нам действительно нужны в конкретный момент. И мы приобретаем высокоэффективные таргетные препараты в том числе против онкологических заболеваний, которые не просто обладают повышенной эффективностью, но и менее опасны для здоровья в целом — работают по принципу воздействия на конкретный очаг заболевания. Плюс, соответственно, технология: это не общепринятая химиотерапия, а биологические препараты.
Но все равно сама форма этого контракта предполагает, что для инвестора это прекрасная возможность иметь гарантированные продажи на протяжении десяти лет, но для государства, которое таким образом хочет поддержать инвестора, это неизбежная привязка. И, наверное, ведь не только в фармацевтике подобные контракты могут использоваться. Сами риски изменения, тем более что сейчас все меняется очень быстро.
Владимир Ефимов: Формирование самого предмета закупки достаточно долго готовилось, и мы включили именно те препараты, которые находятся на пике своей эффективности и старта, либо те препараты, которые используются уже на протяжении достаточно длительного времени и точно будут использоваться ближайшие десять лет, потому что это базовые лекарства, которые применяются против стандартных заболеваний. Поэтому здесь, я повторюсь, мы не видим никакой угрозы — раз. Второе: в нашем контракте есть условия, которые позволяют внутри этих 22 МНН (международное непатентованное наименование — Business FM) выбирать ровно те, которые нам нужны в этот конкретный момент, внутри этой суммы, которая является предметом контракта.
Эта схема может тиражироваться дальше?
Владимир Ефимов: Безусловно.
В каких отраслях?
Владимир Ефимов: Мы, во-первых, хотим продолжить эту практику в сфере фармацевтики — в ближайшее время объявить еще двое торгов, где планируем предоставить инвесторам право разместить производство еще по минимум 60 лекарственным препаратам. При этом общая сумма контракта двух лотов более чем в два раза превысит первоначальную, которую мы разместили на сегодняшний момент. Также мы прорабатываем иные сферы, в первую очередь коммунальную, где можно было бы использовать офсетные контракты и размещать заказы на поставку тех или иных товаров, например измерительных приборов, с инвестиционным требованием о локализации производства в городе.
Какие еще элементы экономической политики города Москвы, стимулирования инвестора, которые показывают эффективность этих инструментов, сказались в этой сделке?
Владимир Ефимов: Одна из важных составляющих — это то, что инвестор будет размещать свою производственную площадку на территории особой экономической зоны. Мы в прошлом году приняли пакет городских законов, которые минимизировали все налоговые платежи для резидентов особой экономической зоны, тем самым предоставив снижение налоговой нагрузки более чем на четверть. Поэтому помимо низкой цены мы еще и получаем эффективного инвестора, который, имея эти спецусловия, дает нам такое ценовое предложение.
А какой срок эта налоговая льгота будет действовать?
Владимир Ефимов: Десять лет.
Можно сказать, что это пока пилотная сделка, или нечто похожее уже было раньше?
Владимир Ефимов: Сама офсетная сделка первая в России, то есть можно назвать ее пилотной.
А по сумме примененных инструментов?
Владимир Ефимов: По сумме примененных инструментов она уникальна, потому что такой комбинации сразу и льгот, и госконтракта, и срока не было ни разу.
Если говорить о предприятиях, отраслях, которые не предполагают госконтракта, которые, может быть, будут экспортно ориентированы, где не будет действовать этот фактор гарантированного спроса, какие особые условия Москва может предложить, если исключить госзаказ?
Владимир Ефимов: Помимо офсетных сделок у Москвы есть целая палитра льготных режимов для технопарков, технополисов. Есть механизм заключения приоритетных инвестиционных проектов, которые также дают набор льгот как по имущественным налогам, так и по налогу на прибыль. На сегодняшний момент мы можем смело говорить, что набор тех льгот, которые мы готовы предоставить инвесторам, делает Москву если не самой конкурентоспособной, то одной из самых конкурентоспособных среди регионов Российской Федерации, потому что помимо финансовых льгот мы обладаем еще и рядом конкурентных преимуществ как мегаполис, как Московская агломерация. В первую очередь, это большой транспортный хаб, наличие квалифицированных трудовых ресурсов, огромный рынок сбыта и огромная развитая инфраструктура — как информационная, так и транспортная, логистическая. Любой инвестор найдет для себя все те ресурсы, все те возможности, которые необходимы для локализации производства.
Из каких отраслей, как вы предполагаете, будет сейчас формироваться пул инвесторов? За прошедшие 20-25 лет классическое, традиционное тяжелое производство из Москвы в значительной степени ушло и вряд ли вернется, потому что, хотя это и мегаполис, как раз цена имущества, цена рабочей силы очень высокие для того, чтобы здесь это делать. Кто с учетом этих обстоятельств и созданных льгот, как вы думаете, будет создавать новые предприятия?
Владимир Ефимов: Когда мы говорим о приходе новых инвесторов либо о модернизации существующего производства, в первую очередь, мы имеем в виду высокотехнологичное производство, сферу IT-технологий, научных разработок. С одной стороны, у нас есть кадровый потенциал, который может работать на высокотехнологичных производствах. А вторая важная составляющая себестоимости любого производства — это стоимость рабочей силы, имущества, которым необходимо владеть и эксплуатировать его, чтобы это производство организовать. Здесь Москва находится не в самом хорошем свете, поэтому, в первую очередь, мы видим высокотехнологичные производства, которые с удовольствием работают в Москве. Количество рабочих мест небольшое, поэтому не сильно сказывается высокая стоимость рабочей силы, и вместе с тем другие факторы, о которых я сказал, позволяют конкурировать с другими регионами.
Важное событие, которое произошло на днях как раз на площадке Департамента экономической политики города Москвы: было бурное обсуждение с представителями разных компаний, работающих в Москве, которые приводили конкретные примеры по налогу на движимое имущество, а попросту налогу на оборудование, иначе его называют налогом на модернизацию, потому что особенно дорого стоит новое оборудование. И, в общем-то, прецедентное решение: Москва пока единственная объявила, поскольку это находится в компетенции регионов, что на 2018 год налог на движимое имущество будет отменен. Это было спонтанное решение под воздействием этой дискуссии или же понимание того, что это нужно сделать, уже созрело раньше?
Владимир Ефимов: Мы действительно достаточно долго прорабатывали этот вопрос. К нам на протяжении полугода поступали обращения от крупных компаний, которые понимали, что с 1 января текущего года у них возникнет обязанность уплачивать этот налог. Несмотря на то, что на федеральном уровне налог был на этот год снижен в два раза — с 2,2% до 1,1%...
Скажем так, сначала была отменена действовавшая, по-моему, больше десяти лет льгота, которая его обнуляла, и всего-навсего снизили максимальную ставку, а по факту его ввели.
Владимир Ефимов: Нет. Льгота действовала с 2013 года, пять лет. При этом движимое имущество, которое поставлено на баланс и приобретено до 2013 года, по-прежнему облагается налогом на движимое имущество по ставке 2,2%. Поэтому здесь идет речь именно о новом имуществе, и вы правильно сказали, что сам по себе налог, а точнее льгота, является льготой для модернизации производства. При этом мы на практике видим, что далеко не все предприятия занимаются модернизацией и далеко не все сэкономленные средства реинвестируют в развитие своих компаний, своего производства.
Если у них появилось новое оборудование, значит, они уже проинвестировали. И теперь, проинвестировав, они должны за проинвестированное заплатить?
Владимир Ефимов: Дело в том, что привязка идет не к году производства оборудования, а к году постановки на баланс. К сожалению, мы вместе с налоговой службой столкнулись с целым рядом ухищрений, когда это движимое имущество просто перевешивалось с баланса на баланс компании, и порой старое имущество просто выводилось из-под налогообложения. Поэтому, когда мы рассматривали вопрос, вводить льготу или нет, мы, конечно же, понимали, что нужно делать этот налог, в первую очередь, стимулирующим: новое имущество надо освобождать от налогов, а старое, наоборот, облагать. Это будет как раз стимулом для предприятий реинвестировать, высвобождать средства и заниматься модернизацией. Но дело в том, что на сегодняшний момент это сделать технологически сложно, потому что необходимо и менять налоговую отчетность, и вводить специальный режим с разными ставками для разного оборудования. Поэтому мы приняли решение, что на текущий год мы сохраняем льготу в виде нулевой ставки, за этот год мы проработаем в том числе с крупнейшими компаниями, как можно было бы сделать эту ставку действительно стимулирующей в отношении движимого имущества, и к этому вопросу вернемся в конце текущего года.
