Прокуратуре дали карт-бланш против главы СК по Москве?

О том, что Александр Дрыманов принимал участие в коррупционной схеме по освобождению криминального авторитета Андрея Кочуйкова (Итальянца), на процессе в Мосгорсуде заявил прокурор Борис Локтионов. По мнению экспертов, громкое заявление было сделано неспроста

Мосгорсуд во вторник приступил к рассмотрению громкого дела экс-начальника Главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Михаила Максименко. Он обвиняется в двух эпизодах получения взяток, в том числе 500 тысяч долларов за освобождение из-под стражи криминального авторитета Андрея Кочуйкова. Свою вину подсудимый не признал ни по одному пункту. Не обошлось без скандала. Из уст прокурора прозвучало, что в криминальной схеме был замешан начальник московского главка СК России Александр Дрыманов. Последний пока проходит по делу как свидетель. Впрочем, по мнению экспертов, это лишь дело времени.

Заседание по делу высокопоставленного сотрудника СК вызвало большой интерес — все места в просторном зале оказались заполнены. Находящийся уже полтора года в СИЗО Михаил Максименко взирал на зрителей из «клетки-аквариума» с бронированным стеклом с большим интересом.

Поддерживать обвинение прокуратура делегировала двух сотрудников, в том числе одного из самых опытнейших — Бориса Локтионова. Он, в частности, известен тем, что участвовал в процессе над бизнесменом Сергеем Полонским, а также добился обвинительного приговора оправданным в первый раз убийцам журналистки Анны Политковской.

Чеканя каждое слово, он зачитал фабулу обвинительного заключения. Оно состояло из двух эпизодов получения взяток в особо крупном размере (ч. 6 ст. 290 УК РФ).

Два эпизода Михаила Максименко

Первый касался получения в 2015 году Максименко 50 тысяч долларов от петербургского авторитетного бизнесмена Бадри Шенгелии. Тот в конце 2014 года через WhatsApp посетовал высокопоставленному силовику на то, что 9 декабря в Северной столице его задержали сотрудники полиции и провели с ним «профилактическую беседу».

Рассерженный предприниматель просил сделать так, чтобы в отношении него такое больше не повторилось. Максименко согласился помочь. Он обещал добиться возбуждения на обидчиков уголовного дела и назвал цену: 50 тысяч долларов. Предприниматель согласился. Были сфабрикованы материалы о том, что неустановленные сотрудники питерской полиции якобы украли у Шенгелии дорогие наручные часы Hublot.

В нарушение всех ведомственных правил Максименко добился, чтобы материалы передали в Москву, в ГСУ СК. В октябре 2015 года там было возбуждено дело по факту превышения должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК) в отношении неустановленных стражей порядка. Но предпринимателя и это устроило. 23 октября 2015 года Максименко выехал в Санкт-Петербург и в одном из отелей передал Шингелии копию постановления о возбуждении уголовного дела. В обмен он получил от бизнесмена ранее оговоренную сумму, которая в рублях составила 3 млн 139 тысяч рублей. Примечательно, что уже спустя несколько дней, 29 октября 2015 года, решение о возбуждении уголовного дела было отменено как незаконное. Но деньги Шенгелия обратно не потребовал.

Второй, основной эпизод уголовного дела, касался получения Максименко незаконного вознаграждения в 500 тысяч долларов за освобождение из-под стражи правой руки вора в законе Захара Калашова (Шакро Молодого) Андрея Кочуйкова по прозвищу Итальянец. Он, а также его товарищ Эдуард Романов попали в СИЗО после участия в перестрелке, которая произошла 14 декабря 2014 года у ресторана Elements на Рочдельской улице. Там были убиты двое и ранены восемь человек.

Кочуйкова, Романова, а впоследствии еще с десяток человек обвинили в вымогательстве у совладелицы заведения Жанны Ким 8 млн рублей и заключили в СИЗО. Однако оставшиеся на воле друзья решили вытащить Кочуйкова из тюрьмы. Деньги на операцию выделил в то время совладелец сети ресторанов «Якитория» Олег Шейхаметов. В цепочке посредников участвовали как минимум трое: бывший сотрудник МВД Евгений Суржиков, его бывший подчиненный, действующий на тот момент сотрудник УСБ СКР Денис Богородецкий и его начальник — заместитель Михаила Максименко Александр Ламонов.

27 апреля 2015 году в кафе «Академия» в «Новинском пассаже» Суржиков озвучил Шейхаметову нужную сумму — 500 тысяч долларов. Уже на следующий день тот привез ему коробку с валютой. Суржиков в этот же день отдал деньги Богородецкому, а тот отвез их на работу Ламонову. Последний отдал деньги Максименко. Причем часть из 500 тысяч долларов (100 тысяч) Максименко вернул: Ламонов получил 25 тысяч, Богородецкий — 50, а Суржиков — 25 тысяч долларов за свои услуги.

Впоследствии Максименко организовал передачу уголовного дела Кочуйкова из СКР по Москве в СУ ЦАО и переквалификацию его действий со статей «вымогательство» и «хулиганство» (ч. 3 ст. 163 и ч. 2 ст. 213 УК) на более мягкую статью УК «самоуправство» (ч. 2 ст. 330 УК). 15 июня он был освобожден из-под стражи в связи с истечением полугодичного предельного срока нахождения в СИЗО, но на выходе из «Матросской Тишины» его задержали сотрудники ФСБ.

Скандальное заявление прокурора

Стоит отметить, что, когда прокурор оглашал фабулу обвинительного заключения, прозвучали скандальные подробности. Причем из другого эпизода, который еще расследуется ФСБ РФ.

В нем фигурирует недавно арестованный экс-начальник управления СКР по ЦАО Москвы Алексей Крамаренко. В данном эпизоде также идет речь о попытке добиться освобождения Кочуйкова. На этот раз одним из посредников выступал крупный девелопер Дмитрий Смычковский, который проживает в США и объявлен в международный розыск. Один миллион долларов на операцию выделил кто-то из окружения Шакро Молодого.

Причем, как заявил гособвинитель, в криминальной схеме был замешан начальник московского главка СК России Александр Дрыманов. По словам прокурора, он не только был в курсе противоправных действий подчиненных — своего первого зама Дениса Никандрова и Алексея Крамаренко, но и одобрял их. «В апреле Дрыманов, Никандров и Крамаренко за незаконное денежное вознаграждение при посредничестве Смычковского попытались переквалифицировать действия [Кочуйкова] на менее тяжкое преступление — самоуправство (ч. 2 ст. 330 УК)», — зачитал Борис Локтионов фабулу обвинительного заключения.

По его словам, 29 апреля 2015 года Никандров и Крамаренко представили Дрыманову докладную записку о необходимости изменения меры пресечения Кочуйкову и Романову на не связанную с лишением свободы. «Дрыманов одобрил эти предложения и поручил Никандрову продолжить курировать расследование этого дела», — сказал прокурор. Он добавил, что, когда Максименко пытался решить вопрос с освобождением Кочуйкова, он уже знал, что над тем же вопросом работает и другая группа его коллег-силовиков. Максименко был «достоверно осведомлен» о том, что Дрыманов, Никандров и Крамаренко за взятку также «предприняли меры» по освобождению Кочуйкова, сказал Локтионов.

Стоит отметить, что слухи о предстоящем увольнении начальника СК по Москве Александра Дрыманова ходят уже несколько месяцев. В сентябре 2017 года у него прошли обыски. Однако он так и остался в статусе свидетеля. Что же касается Дениса Никандрова и Александра Ламонова, то они активно сотрудничают со следствием. Последний готовится заключить сделку.

Обещанный срок в 22 года

После оглашения фабулы обвинения Михаил Максименко сказал, что она ему понятна, но вину он не признает ни по одному пункту. Подсудимый заявил, что первоначально его коллеги Денис Никандров и Александр Ламонов «давали показания, что никаких взяток не было». «Но потом, под давлением сотрудников ФСБ, они были вынуждены оговорить меня», — посетовал подсудимый. Он заявил, что сотрудники спецслужбы давили и на него, обещая, что, если он не признается, они «обеспечат» ему срок вплоть до 22 лет лишения свободы.

Подсудимый сказал, что никаких крупных трат после того, как он якобы получил взятки, не совершал. «Потратить такие крупные суммы я физически не мог», — уверял он. По мнению Максименко, обвинение в его адрес не конкретизировано, носит предвзятый характер и преследует цель дискредитировать «честных сотрудников» СК. «Я продолжаю верить в справедливый суд», — заключил он. Единственным законным решением по своему делу он назвал вынесение в отношении него справедливого приговора.

В свою очередь, его адвокаты обратили внимание суда на юридические несостыковки. Так, защитник Максименко Андрей Гривцов отметил, что его клиент, полковник юстиции, «не мог повлиять на генералов, находившихся в его подчинении». А потому даже если бы вину Максименко смогли доказать, то речь могла бы идти не о взятке (ч. 6 ст. 290 УК РФ — от 8 до 15 лет колонии), а о мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК — до десяти лет заключения).

Затем показания дали проходящие по делу как свидетели Евгений Суржиков и Денис Богородецкий. Первый был очень обижен на СМИ, которые называют его «начальником службы безопасности» Шакро Молодого. Он рассказал, что 25 лет прослужил в МВД и уволился с должности замначальника ОРЧ Главного управления МВД по Московской области в ноябре 2015 года по собственному желанию.

Свидетель утверждал, что 14 декабря 2014 года был первый день, когда он устроился на работу в ЧОП, охранявший Андрея Кочуйкова. По версии Суржикова, до случая на Рочдельской он и не знал Итальянца. Но позже он познакомился с его адвокатом, который свел его с Олегом Шейхаметовым. Последний вначале попросил помочь вернуть его подзащитному в изоляторе иконы, которые у него забрали работники ФСИН.

«Кочуйков — человек очень религиозный. У него сын повесился. Они были в каком-то не том окладе, и их забрали», — пояснил свидетель. Связей в изоляторе у Суржикова не оказалось, но позже он взялся помочь с переквалификацией действий Итальянца по линии СК. Свидетель признался, что сумму в 500 тысяч долларов определил он с Богородецким. Сначала приятели обсуждали суммы в 300 тысяч долларов и даже миллион, но потом остановились на 500 тысячах. «Просить миллион было слишком дерзко и несерьезно», — говорилось в показаниях Суржикова, которые озвучил судья Олег Музыченко.

Михаил Максименко задал свидетелю лишь один вопрос. Его интересовало, куда тот всего за месяц потратил свою долю в 25 тысяч долларов. «У меня трое детей. Есть последняя жена, а еще предыдущая — инвалид», — сообщил Суржиков.

Второй свидетель Денис Богородецкий в суде отказался давать показания, сославшись на статью 51-ю Конституции РФ (дает право не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. — Business FM). Не стали общаться с прессой и адвокаты Михаила Максименко.

Управляющий партнер адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» Федор Трусов считает, что прокуратура неспроста озвучила в суде имя действующего начальника СК по Москве Александра Дрыманова:

Федор Трусов адвокат «Это однозначно неспроста. Скорее всего, подтверждаются доводы о том, что Александр Дрыманов участвовал в коррупционной схеме, касающейся Шакро Молодого. Однако в связи с тем, что руководитель СК по Москве — это фигура во многом уже политическая и для того, чтобы возбудить в отношении него уголовное дело, нужна личная санкция главы СК Александра Бастрыкина, то в данном случае однозначно обвинение таким образом пытается создать информационное поле, чтобы вышестоящие силовики дали негласное добро на то, чтобы возбудить дело в отношении него. Возможно, подтверждаются слухи о том, что Дрыманов уже дважды пытался писать рапорт об увольнении. Это, конечно, слухи. Но то, что обвинение «закусилось» в отношении него лично, я думаю, что скоро мы станем свидетелями, как обвинение довольно-таки яркой атакой продолжит нападение на господина Дрыманова. Подобные заявления представителя прокуратуры однозначно свидетельствуют о том, что прокуратура во многом пошла ва-банк. Вы представляете, что в любом правовом государстве руководителя силового органа, такого, как СК по Москве, обвиняет в совершении преступления представитель другого силового органа? Это должно закончиться либо отставкой одного, либо отставкой другого. Либо уголовным делом в отношении одного или другого. Третьего не дано. Я думаю, мы станем свидетелями уголовного дела в отношении господина Дрыманова, тем более если подтвердятся доказательства. ФСБ, конечно, пытается сделать это через прокуратуру. ФСБ — это тот орган, который везде, но в официальном поле его почти нигде нет. А прокуратура в публичных выступлениях, в том числе в ходе судебных дел, может выражать мнение. Но вы, конечно, понимаете, что представители прокуратуры не по своей инициативе могут делать подобные заявления. Явно следует, что на это ей дали карт-бланш для того, чтобы кто-то наверху об этом услышал».

Процесс по уголовному делу продолжится 24 января допросом свидетелей обвинения. В списке прокуратуры 69 человек.