«Кино — это лакмус общего индустриального состояния в стране»
Кадр из фильма «Легенда о Коловрате». Фото: «Централ Партнершип»
Следующий вопрос очень сложный и многогранный. С одной стороны, растет интерес к российскому продукту, повышаются его качественные характеристики, растут суммарные сборы. С другой стороны, на этот счет у властей есть разные мысли, например, ввести квотирование. Что вы на этот счет думаете? Понравилась ли вам хоть одна из инициатив, высказанных в последнее время?
Джаник Файзиев: Даже для такого серьезного радио, как Business FM, это очень сложный вопрос. На него нельзя ответить однозначно, надо отвечать долго, подробно, раскладывать цифры, потому что, как в любом решении, как в любой реформе, всегда есть свои плюсы и минусы. Очевидно одно: мы должны что-то делать, чтобы индустрия развивалась. Это одна из самых сложных индустрий на сегодняшний день. Конечно, вы мне можете сказать: люди в космос летают, ракеты строят. Я вам отвечу: да, но никого не волнует, как эта ракета будет выглядеть. Представьте себе, что вам надо посылать в космос людей, строить эти ракеты, но еще важно, чтобы люди, которые пришли посмотреть старт, оказались довольны эффектом. А они говорят: вот эта «закругляшка» в серединке какая-то лишняя, ее надо бы распрямить. Старт ракеты, грубо говоря, можно отложить, перенести на год, а мы не можем этого сделать. Чтобы у нас все случилось, все должно произойти в назначенный день и час.
Теперь представьте себе многоотраслевую компанию людей, многоотраслевую промышленность. Вы не назовете мне ни одну из сфер человеческой деятельности, которая не задействована в производстве кино, включая показ. Шить, гладить, стирать, красить, в том числе лица. Писатели, артисты, художники, машиностроение, включая питание — вам надо кормить съемочную группу, чтобы повысить ее производительность.
Есть врачи, которые очень любят говорить, что лечить надо не симптомы. А мы сейчас, когда пытаемся придумать какие-то реформы в киноиндустрии, думаем, что мы через киноиндустрию можем починить отрасль. Нет, мы можем починить только всю страну, мы можем только повысить трудовую дисциплину, повысить собственную ответственность, повысить образовательные цензы в институтах, изменить уровень преподавания. Повысить все, что можно повысить, и только когда это все сдвинется на ступень вверх, только тогда мы можем говорить о том, что мы для киноиндустрии сделали большой, серьезный шаг вперед и теперь у нас, условно говоря, другая киноиндустрия.
Возвращаясь к министерству, в прошлом году российские фильмы заняли в прокате то ли 17%, то ли 18%. В этом году вместе с «Богатырем», «Викингом» и так далее эта цифра поднимется до 22-24%. А теперь представьте себе автомобильный рынок, и там по одной цене продается Bentley, Mercedes, Maserati и автомобиль российского производства. Будете ли вы уверены, что вы продадите 22% автомобилей российского производства? С российским кино происходит так: мы конкурируем на этой поляне с Bentley, Mercedes, Maserati и космическими кораблями.
Если всех их убрать, то будет, по идее, же лучше?
Джаник Файзиев: У меня нет четкого ответа. Нет, я не думаю. Если вы когда-нибудь приходили на восточный рынок, наверняка видели, как стоят помидоры до горизонта. Когда я был маленький, я ходил по рынку в Ташкенте и думал: как странно, у этого дяди или у этой тети какие-то гнилые, вялые, тухлые помидоры, зачем она сидит здесь, рядом с такими красивыми? Логично же, чтобы я купил вот эти помидоры, а не те. А потом уже, став постарше, я понял, что если она уйдет туда, у нее никто помидоры не купит, а здесь придет кто-то, кто скажет: «Твои же, небось, подешевле?» — «Да». — «Твои же покислее? А я покислее люблю. Вот эти я куплю для мамы, а эти я куплю для себя».
С точки зрения бизнеса в этом есть своя логика, что нас сравнивают с Bentley. Другое дело, что должен прийти кто-то умный, вряд ли это буду я, кто скажет: братцы, послушайте, если вы все-таки ходите (в кино — Business FM), пусть вы даже и ворчите, вы хоть на секунду задумайтесь, что эти люди после чудовищного падения, после страшной депрессии все равно поднялись и все равно совокупно, общими усилиями удерживают 18-24% рынка, это большое достижение. Многие люди думают, что делать кино — это заслуга одного человека. Это глубокое заблуждение. Делать кино — это, если хотите, лакмус общего индустриального состояния в стране.
Давайте перейдем к более лайтовой теме. В Голливуде сейчас собственный кризис в киноиндустрии: всех вокруг обвиняют в сексуальных домогательствах, которые случались много лет назад. Все вспоминают, что было, разные обстоятельства, в связи с чем заканчивается карьера некоторых уважаемых людей. Вы как человек, который ездит в США, на чьей стороне? Вы за Вайнштейна или его жертв?
Джаник Файзиев: Действительно, я езжу в США время от времени. Сказать, что я знаю ментальность, не могу. Все, что я знаю, это только американские фильмы, то, что я смотрю, и то, как я понимаю американскую жизнь. Но в том, что я знаю, включая американские фильмы, есть огромное количество тем, которых я не понимаю. Например, в моем любимом «Интерстелларе» (фильм Кристофера Нолана — Business FM) есть история дочери, которая не может простить отца за то, что он, когда ей было 12 лет, улетел спасать мир. И мне кажется, что это просто какая-то, мягко выражаясь, «запиндя». Я пытаюсь на примере этой детали пояснить, что мы не можем дать трезвых оценок происходящему в США. Потому что (по сюжету фильма) эта девушка, которая проводила своего отца 20 лет назад, сейчас, когда ей сильно за 30, выглядит умной девочкой, серьезным ученым, и для умного и серьезного человека, который вершит судьбы мира, оставаться в рамках болезненного комплекса «я не простила отца»… для меня в этом нет логического объяснения.
Получается, что вы в этой ситуации ни за кого, вы просто ее не понимаете?
Джаник Файзиев: Я вообще не понимаю. Я могу говорить только о себе, о своих критериальных взглядах. 30 лет назад кто-то кому-то предложил с кем-то переспать, и сегодня на эту тему надо устроить демарш? Для меня это какая-то страшная загадка. А если кто-то с кем-то 30 лет назад переспал и решил, что это была ошибка, что его заставляли это делать, мне кажется, взрослому человеку должно хватить ума для себя это уравновесить и понять, что ладно, какие ошибки мы только ни совершали в жизни. Очень часто нам кажется, что сегодня это событие очень важное и этот поступок совершить необходимо, а через пять лет оказалось, что это неважно. Так надо забыть и идти дальше. Я бы так поступил. Поэтому я не в состоянии серьезно отнестись ни к одним, ни к другим.
А в российской киноиндустрии возможна похожая ситуация? Бывает ли у нас, что кто-то кому-то предложил за роль, так сказать, сблизиться?
Джаник Файзиев: Я не сталкивался с этим никогда. Я могу сказать только то, что если кто-то кому-то предлагает близость за что бы то ни было, как минимум это означает, что речь не идет о твоих профессиональных качествах. И дальше это уже личный выбор каждого человека. Если кто-то считает, что это цена, которую он или она готовы заплатить за то, чтобы получить желаемое, значит, это цена. Если кто-то считает, что он не готов, если он понимает, что его выбирают не за то, что он хороший специалист и профессионал, а за то, что ему надо оказать определенного рода услуги, то это уже личный выбор каждого. Я уверен, что, конечно, бывает, потому что люди разные, у людей разные представления о жизни. У нас чуть более узкая аудитория, нас меньше, чем в Голливуде, поэтому, скорее всего, если бы это случилось, об этом бы тут же стало известно. До меня таких слухов не доходило, поэтому не могу ничего сказать. Мне кажется, об этом надо больше с девушками говорить, потому что девушки часто бывают под сексуальным прицелом, особенно хорошенькие. И дальше уже вопрос, как они эту тему решают. Никто из тех, кого я знаю, мне никогда не жаловался и не говорил, какая сволочь кто-то, он или она, что за это он просит меня сделать то-то.
Давайте перевернем ситуацию. Вас никто никогда не спрашивал «а вы и правда продюсер?» из хорошеньких девушек, мечтающих стать актрисами?
Джаник Файзиев: С моих 16 лет девушки со мной никогда не заговаривают первыми.
Давайте вернемся в Соединенные Штаты. Я поняла, что вы не понимаете эту ситуацию, но у вас вызывает сострадание, например, фигура Вайнштейна или фигура Кевина Спейси?
Джаник Файзиев: Да, конечно, вызывают. Я не знаком ни с тем, ни с другим. Про Спейси я вообще мало что знаю. Харви я все-таки интересовался, я знаю, что он человек очень жесткий, очень непростой, очень сильный. Он у меня вызывает меньше сострадания. Но когда я думаю о том, что это 75-летний человек, которому предъявляют претензии 30-летней давности… Причем мне рассказывали, что кто-то в интернете выложил фотографии большей части этих обвинителей — девушек Вайнштейна, которые в публичных местах появляются, как они считают, в нарядах, а на самом деле это отсутствие нарядов. Там было сказано: это сигнал, который посылает в общество этот человек, означает только одно — главным своим достоинством они считают то, что под платьем, а не то, что у них в голове. Раз так, то понятно, почему нормальный мужчина должен реагировать на них как на объект. У меня нет сострадания как такового. Я могу сострадать, только когда я хорошо знаю человека. Поскольку я недоумеваю, то мне кажется, что все это какая-то ерунда, устроенная во имя каких-то абстрактных представлений о прекрасном.
