Режиссер фильма «Легенда о Коловрате», вышедшего на экраны 30 ноября, рассказал о патриотизме и исторической правде в кино
Джаник Файзиев. Фото: Михаил Терещенко/ТАСС
Часть 1
Часть 2
В прокат 30 ноября вышел блокбастер «Легенда о Коловрате». Это первая картина о рязанском воеводе, бившемся с ордынцами в 1238 году, и первый российский фильм, полностью снятый с использованием технологии хромакей. О том, почему это лучший способ показать зрителям легенду, и о схемах финансирования отечественного кино в интервью обозревателю Business FM Евгении Смурыгиной рассказал режиссер Джаник Файзиев.
В прошлом году на кинорынке в Лос-Анджелесе вы рассказывали, что начали разработку проекта еще до того, как в обществе назрел запрос на наших героев в рамках патриотического тренда. Сейчас я читаю в пресс-релизе, что вы начали работу, чтобы ответить.
Джаник Файзиев: Если объективно, сценарий был написан семь или восемь лет назад, мы тогда ничего про этот запрос не знали. Я приступил к работе над проектом после того, как он уже был запущен и утвержден Фондом кино. И уже для того, чтобы точно себя позиционировать и понимать, в какую сторону двигаться, мы провели небольшое социологическое исследование. Тогда мы обнаружили, что помимо «Бессмертного полка» существует много всяких факторов, и в ответах на вопросы наших сограждан, особенно среди киноходящей аудитории, проявляется, так ее назовем, тема патриотизма. Я вообще не люблю это слово, потому что его затаскали, превратили в какой-то истерзанный, исстиранный плакат.
Для меня слово «патриотизм» имеет очень конкретное значение из прошлого. Помните, была такая чудесная песня «С чего начинается Родина»? Мне кажется, понятия «Родина» и «любовь» связаны напрямую. Для меня патриотизм — это не государственный строй, не политический лозунг. Для меня патриотизм — это когда ты защищаешь то, что любишь, или когда ты бережешь то, что любишь, или когда ты ухаживаешь за тем, что любишь. Я люблю заявлять о том, что сделать смешной комедийный фильм, который посмотрит вся страна, — это тоже патриотическое действие, потому что ты всеми доступными тебе способами сделал так, чтобы жизнь людей, которые живут в соседнем дворе, на два часа стала приятней или веселее.
Знаю, что вы изучали летописи. Сейчас близость к исторической правде в связи с навязшей на зубах историей «Матильды» очень важна. Вы в этом плане, конечно, в более выигрышной ситуации, чем Алексей Учитель, потому что про Николая II все помнят, а про Евпатия Коловрата — не все. У вас были какие-то эксперты?
Джаник Файзиев: Безусловно, у нас были исторические консультанты, мы очень подробно общались с Военно-историческим обществом. Вы правы, нам в этом смысле страшно повезло, потому что все, что мы знаем про Коловрата, укладывается в пять-шесть пунктов. Изучать историю в кинотеатре абсолютно неразумно. Любой объект искусства общается с человеком эмоционально, и задача художника — сделать так, чтобы, посмотрев, ты получил эмоциональное впечатление. А дальше каждый уже сам для себя решает, пойдет он дальше ковырять архивы или нет и какую историю он будет рассказывать своим детям — эмоциональную, которую он только что впитал, посмотрев кино, или он как-то ее подкорректирует сам и сделает ее или еще краше, или еще выразительней, или более сухой, более историчной. Это зависит от людей.
Знаю такую статистику: есть 6%, которые любят, 6%, которые не любят, 6%, которые восхищаются, 6%, которые ненавидят, 6%, которые ничего не поняли, и так далее. Причем это знание пришло ко мне из бизнеса. Когда-то, много лет назад, мои коллеги занимались лотереей. Поскольку это был довольно серьезный проект, они подключили меня, чтобы делать его телевизионную часть. Я говорю: послушайте, вы придумали, как мне кажется, какую-то бредовую лотерею, какой нормальный человек будет в это играть? Мне показали исследование, в котором написано, что любая лотерея, которая поднимается на уровень страны, автоматически привлекает 6% населения. Я экстраполировал это знание на нашу область и понял, что всегда есть 6%, которые будут иметь отличное мнение. Даже если вам повезло и вы получили максимальный резонанс, как «Аватар», вы наверняка знаете людей, которые говорили: почему я должен сопереживать этим хвостатым синим мультипликационным героям?
Обычно эти люди еще прибавляют, что они смотрели кино на телефоне, в метро.
Джаник Файзиев: Неважно, это не имеет значения. Все равно находятся эти 6%. Знаете, как Достоевский говорил? Постройте свой замок из стекла и алюминия (тогда это были два самых дорогих материала), сделайте их жизнь роскошной и блестящей, и все равно найдется человек, который отбежит в сторонку и покажет язык. Это ровно про это знание. Поэтому мы не хотим, чтобы зритель изучал историю в кинотеатре, мы хотим, чтобы он посмотрел историю, узнал себя, узнал кого-то из своих друзей, узнал, как жили его предки, вообще что-то узнал про людей.
Поэтому этот жанр можно определить как фильм-былина. То есть у вас же не исторический фильм, у вас фильм-миф, такая красивая история.
Джаник Файзиев: Фильм-легенда. Он так и называется — «Легенда о Коловрате».
Но он все-таки укладывается в тенденцию еще одного релиза «Централ Партнершип» — суперуспешного «Викинга». Однако у вас немножко другая история. Более того, с точки зрения обывателя она вся нарисованная — все задники, все прорисовано на постпродакшене. Почему вы решили так сделать? У вас же все-таки первый в России продукт, который целиком так сделан.
Джаник Файзиев: Да, с технологической точки зрения, наверное, это первый наш большой опыт. До этого мы делали ролик для открытия Олимпийских игр, там испытали эту технологию в первый раз, и результат получился отменный. Во всяком случае, мы заслужили аплодисменты от таких видавших виды коллег, как Олимпийский комитет, еще на ранней стадии работы.
Почему мы избрали этот путь? По нескольким причинам. Во-первых, потому что, как я уже сказал, мы хотели сделать легенду. Эта легенда предполагает, что мы окружающий мир делаем чуть-чуть более, если хотите, совершенным. Во-вторых, есть производственная причина. По летописи действие фильма происходит две недели, с середины декабря до начала января. Съемки в лесу, куда надо еще добраться, доехать, чтобы это был какой-то дикий лес, предполагают нормальную, полноценную работу. Мы это кино тогда снимали бы еще несколько лет, и сколько бы оно стоило, даже невозможно предположить. А самое главное, конечно, что со всей техникой, со всей нашей амуницией, с насмерть замерзшими актерами мы бы сделали не красивое кино и даже не реалистическое кино, а просто какую-то такую серую, замерзшую, мрачную картинку. Я очень полагаюсь на воображение зрителей, которые хоть раз бывали в лесу зимой и понимают, что это такое, чтобы уже дальше довообразить, что же все это означало, какими же людьми надо было быть, чтобы со всем этим справиться и суметь прославиться в веках.
Вы же построили павильоны на ЗИЛе. Это были какие-то временные павильоны? Входит ли их строительство в производственный бюджет?
Джаник Файзиев: В производственный бюджет, безусловно, вошла их реконструкция. Мы не могли построить здание на 7-8 тысяч квадратных метров. Мы арендовали старый цех, который шел под снос. К счастью, нам очень помогли люди, от которых зависело это решение, они сумели сделать так, чтобы это здание снесли последним. Мы жили уже окруженные стройкой, по жердочкам забегали в этот павильон, продолжали снимать. К счастью, успели.
Мне очень радостно с вами беседовать, потому что вы не только режиссер, но и продюсер собственного фильма, а значит, можете говорить о деньгах, в том числе и о государственных. Знаю, что у вас 200 млн рублей государственных денег, из них 50 млн — это возвратные средства. Расскажите, пожалуйста, о схеме финансирования, как у вас происходила работа и насколько быстро, например, вы должны эти деньги возвращать?
Джаник Файзиев: Сегодня сделать большое кино такого масштаба, при том что оно не самое большое и не самое дорогое в нашем кинопространстве, почти невозможно (без помощи — Business FM). Во всяком случае, я не знаю ресурсов и источников, где можно было бы это сделать. В этом смысле Фонд кино — это большое счастье и большая палочка-выручалочка для всей индустрии. Как мы — я, Сергей Сельянов и все наши коллеги-продюсеры — всегда говорим, что на каждый привлеченный государственный рубль мы, продюсеры, пытаемся привлечь два-три, иногда больше, а иногда меньше.
Тем не менее государственные деньги — как катализатор: они дают нам возможность тренировать нашу индустрию, тренировать знания, потому что растет индустрия только на задачах. Если бы не поставили задачу, невозможно натренировать специалиста. Только пробежав дистанцию, ты понимаешь, как ее надо пробежать в следующий раз. Скажу вам, что это была тяжелейшая задача, потому что очень большое количество участников сошло с дистанции. Просто люди не привыкли к таким нагрузкам, к таким задачам и требованиям. Если уж мы перешли на бизнес-составляющую, то представьте себе, что вам надо построить завод и одновременно обучить специалистов. Мы этим и занимаемся в расчете на то, что каждый следующий проект хотя бы 5-10% от этих специалистов принесет в индустрию и они постепенно начнут пополнять всю отрасль.
