Для Армении важно, чтобы рубль был стабильным, а ожидания от Таможенного союза — большими. Президент Серж Саргсян дал эксклюзивное интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу
Президент Армении Серж Саргсян и главный редактор Business FM Илья Копелевич (слева направо). Фото: Пресс-служба президента Армении
Армения вступила в Таможенный союз в 2015 году, тогда многими это решение ставилось под сомнение. Насколько оправдались ожидания и какие отрасли в стране впоследствии стали развиваться наиболее активно?
Господин президент, Армения стала полноправным членом Таможенного союза в 2015 году, но уникальность этого случая состоит в том, что у нее нет сухопутной границы ни с одной из стран союза. Более того, в настоящее время нет даже железнодорожного сообщения. Поэтому мы знаем, что в Армении многие сомневались, нужно ли вступать в Таможенный союз. Чего больше сейчас, спустя два года? Мы понимаем, что Россия и Армения — стратегические союзники, в этом, безусловно, есть политическая составляющая, но о каких результатах можно говорить с точки зрения экономики?
Серж Саргсян: Да, многие сомневались, но большинство — нет. Поэтому тут говорить о правильности вступления Армении в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) не приходится, и результаты об этом говорят. Мы сделали правильный выбор, первые результаты мы видим. Во-первых, начиная с 2016 года экономическая ситуация у нас стабилизировалась. Был маленький, но все же рост. За восемь месяцев этого года мы имеем около 5% роста ВВП. В прошлом году у нас был большой прирост поставок экспортных товаров как в Россию, так и на рынки стран ЕАЭС, и по результатам восьми месяцев 2017-го по сравнению с аналогичным периодом прошлого года мы имеем здесь прирост чуть больше 34%, взаимный товарооборот стран — членов ЕАЭС с третьими странами вырос более чем на 25%.
Мы сегодня были в компании Spayka, которая, наверное, является крупнейшим экспортером сельскохозяйственной продукции из Армении в Россию. Я спрашивал, в первую очередь, вот о чем: мы разделены Грузией, она — часть зоны свободной торговли с Европейским союзом. Узнал от них, что нет никаких проблем. Действительно, товарооборот растет, и планируется, что будет расти очень сильно. Тем не менее, фактор Грузии и пересечения этой территории изначально предусматривался? Он мог стать тормозом в развитии торговли между Россией и Арменией как единой таможенной территории?
Серж Саргсян: Если бы у нас отношения с Грузией были плохие, конечно, мог бы. Но у нас не было таких случаев. В настоящее время Армения не имеет возможности вести торговые отношения (со странами ЕАЭС) иначе как через Грузию. Изначально те люди, которые занимались вопросами формирования становления и Таможенного союза, и Евразийского экономического союза, наверное, думали, что это — большое препятствие. Но после того, как они спокойно разобрались, поняли, что это не так. Конечно, это может быть в некотором смысле таким техническим барьером, но его можно преодолеть. Торгово-экономические обороты показывают, что грузинская сторона очень порядочно выполняет свои как соседские, так и другие обязательства. Поэтому, конечно же, здесь барьер — это не очень хорошая по качеству дорога. Я имею в виду, горная дорога: ливни, снегопады и все остальное. Сейчас думаем, как сделать еще вторую дорогу.
Вы знаете, предприниматели рассказали мне вещи, которые на меня очень сильное впечатление произвели. Доставка сельскохозяйственной продукции, а это чем быстрее, тем лучше, несравнимо упростилась, но все равно на границе между Грузией и Россией в Верхнем Ларсе армянская продукция идет без досмотра, без пошлины, грузинская — подвергается таможенному досмотру, а им приходится стоять в одной очереди зачастую.
Серж Саргсян: Да. Конечно, мы периодически эти вопросы поднимаем. Нам с одной стороны нужно улучшить работу пропускных пунктов, с другой — найти альтернативные формы доставки этой продукции на российский рынок. Не всегда все получается, и для усовершенствования любой работы нужно время.
В этом месяце Армения, как ожидается, подпишет соглашение с ЕС. Могли бы вы в целом охарактеризовать, о чем оно? Касается ли экономики, или, скорее, неких политических отношений между Арменией и ЕС вообще?
Серж Саргсян:Это соглашение за последний месяц вполне объективно комментируется в российской прессе. Там все очень подробно описывается. По сути, это углубление сотрудничества с ЕС. В первую очередь — модернизация нашего общества. Там эффективное управление, права человека; экономики почти не касается. Я говорю «почти», потому что там, на самом деле, есть пункт, согласно которому обязательства по этому соглашению ни в коей мере не могут противоречить обязательствам, которые ранее взяла на себя Армения.
По Таможенному союзу в рамках Евразийского экономического союза.
Серж Саргсян: Не могут противоречить обязательствам по другим интеграционным объединениям. То есть там противоречий не может быть. В нашей стране будут действовать те законы, те соглашения, договоры, которые мы подписываем в рамках Евразийского экономического союза. Ведь существенной разницы нет. Россия — член ВТО, мы — член ВТО, Казахстан, Киргизия — тоже. В конце концов, я думаю, Евразийский экономический союз придет к тому, что будет действовать по правилам Всемирной торговой организации, по тем правилам, по которым сейчас работают европейцы. Там, конечно, есть и другие моменты: технические правила, многое другое... Но ничего противоречащего ЕАЭС нет.
Я уже знаю, что в соглашении между Арменией и ЕС не ставится вообще вопрос о зоне свободной торговли, потому что наверняка для армянских партнеров по ЕАЭС он был бы чувствительным. Все-таки важна единая таможенная граница, ее отсутствие между членами Евразийского экономического союза. Еще один вопрос по поводу того, что касается общей таможенной политики: мы наблюдали, какую пользу, какой, действительно, рост взаимной торговли сейчас происходит между Россией и Арменией, наверняка он приносит деньги в Вашу страну. Но что касается общей таможенной политики Евразийского союза, насколько это гладкая тема? России, например, нужно защищать своих производителей автомобилей, а вот Армении — наоборот?
Серж Саргсян: Такие вопросы, конечно, могут быть. У нас разные страны, разные возможности. С другой стороны, если ты хочешь пользоваться преимуществами большого рынка, ты должен в чем-то идти на уступки, но все это временные явления. Я думаю, что, в конце концов, мы придем к тому уровню тарифов, которые у нас есть с ВТО. Я еще раз говорю: Россия — член ВТО, мы — тоже. Да, каждая из наших стран получила в разное время разные тарифы, но все равно это не будет препятствием для развития экономики. То есть польза от этого всего комплекса больше, чем урон от отдельных (вопросов, позиций).
Какие отрасли в Армении развиваются благодаря Таможенному союзу наиболее активно?
Серж Саргсян: Сельское хозяйство, в первую очередь. И мы сейчас серьезно занимаемся промышленной кооперацией. Мы уверены, что в приборостроении, в радиоэлектронике, станкостроении, в машиностроении мы можем совместно производить конкурентоспособную продукцию. Есть такая возможность. Мы уже говорим, уже практически занимаемся этим вопросом с нашими российскими коллегами. Недавно у нас был господин Мантуров, на эту тему говорили. Мы хотим здесь использовать наше конкурентное преимущество. В том смысле, что две трети армян проживают вне Армении. И так как они легко интегрируются в общество стран, государств, где они проживают, они добиваются серьезных успехов. В том числе, и в промышленности. Естественно, конкурентоспособные. И мы используем эту возможность. Мы на территории нашей страны создаем совместные предприятия, а потом, возможно, и кооперации этих предприятий с российскими. Поэтому здесь есть большой потенциал, будем его использовать. Громадный потенциал. И мы с февраля приняли решение о въезде граждан России на территорию Армении по внутреннему паспорту.
То есть это без штампа о пересечении границы?
Серж Саргсян: Без ничего. Показываешь внутренний паспорт, говорят: «Пожалуйста, добро пожаловать в Армению».
У нас, вы знаете, чуть раньше, лет, может быть, десять назад на Украину так ездили, но там ставили штамп, после чего паспорт приходилось менять, потому что с такой отметкой он считался недействительным.
Серж Саргсян: Мы штамп не ставим не потому, что боимся примет. Мы штамп не ставим, потому что на самом деле хотим, чтобы россияне без всяких препятствий посетили Армению со своими внутренними паспортами. Кто хочет, пожалуйста, с другими паспортами приезжает, с загранпаспортами, но здесь — по внутренним паспортам.
Мы знаем, что в рамках Евразийского экономического союза, Таможенного союза нефть, газ, другие энергоносители из России поставляются дешевле, чем за его пределы. Вы знаете, я здесь спрашивал и у предпринимателей, и у просто знакомых, сколько стоит конкретно газ в Армении и сколько стоит бензин в Армении по сравнению с Грузией? И мне многие отвечали, что примерно одинаково.
Серж Саргсян: Да, к сожалению.
Я спрашивал, кого винят. Могу сказать то, что я слышал. Винят наши же российские компании, которые занимаются дистрибуцией. А так получилось, что почти все инфраструктурные компании в Армении принадлежат России. Это и «Газпром», и РЖД, и «Интер РАО», электроэнергетика. Понятно, что это были инвестиции и опыт в восстановлении и построении во многом этой инфраструктуры после тяжелых лет. С другой стороны, это сейчас и объект критики. Как вы к этому относитесь?
Серж Саргсян: Каждая страна, и тем более мы, конечно, хотим приобрести эти ресурсы дешевле, чем соседи. Это просто создает преимущество. В современных условиях конкуренции это очень важно. Конечно, в рамках Евразийского экономического союза что-то решилось, но пока не до конца. И есть у нас такое решение — к 2025 году прийти к общим рынкам углеводородных ресурсов. Когда это случится, я думаю, у нас будет серьезный стимул увеличения производства. И не только производства, потому что почти все у нас на газе.
Все-таки та доля российских компаний, причем государственных, которую они занимают в критически важных отраслях Армении — это, скорее, благо? Или, может быть, в какой-то степени зависимость?
Серж Саргсян: Скорее всего, это надежное обеспечение. Было бы благо, если бы эти предприятия работали по минимальной прибыли, то есть их продукция была бы дешевле, чем у остальных. Но с другой стороны бизнес остается бизнесом. Никто насильно у нас не отобрал эти предприятия, понимаете. Мы сами продали эти предприятия, мы сами их приватизировали. Конечно, я понимаю людей, которые не помнят, в силу своего возраста или информированности, те проблемы, которые существовали в 90-х годах, и сейчас на эти вопросы смотрят с другой точки зрения. Это всегда легко. Тогда это не надо было отдавать, почему? Мы что, хуже могли бы эксплуатировать, да? Но при разных ситуациях решение вопросов бывает разное.
Нет, вы знаете, взрослые люди, когда мы идем по городу, показывают: вот отсюда и очень далеко в 90-е годы стояла очередь с канистрами, чтобы набрать керосин, если он был.
Серж Саргсян: Да.
А если не было, то рубили деревья.
Серж Саргсян: Да, правильно они говорят. Но они не говорят о том, что сегодняшняя ситуация резко отличается от той?
Это очевидно, что такого не встретишь, но критикуют цены, с другой стороны. Надеются, что они будут чуть ниже.
Серж Саргсян: Конечно. Они могли быть лучше, конечно.
И немножко о показателях. Собственно, у нас была возможность побывать в компаниях, посмотреть. Действительно, кажется огромный потенциал в сельском хозяйстве, быстро растущий. Но вопрос: а как государство поддерживает? Мы знаем, что начинающие сельскохозяйственные компании, которые именно на земле работают, в течение двух или трех лет не платят НДС.
Серж Саргсян:Они с объемов — то есть, если объем маленький, они вообще не платят НДС.
У нас всегда боятся, что пройдет льготный период, а это два, три года, и та фирма, которая развивалась так прекрасно за это время, сразу после этого закроется. Зато появится какая-нибудь новая. У вас уже есть опыт по применению этой льготы? Потому что, с одной стороны, все ждут какой-то поддержки, чтобы это производство росло. Есть спрос в России — есть возможность поставлять.
Серж Саргсян: Производство сельскохозяйственной продукции у нас не облагается НДС. У нас, в основном, в сельском хозяйстве заняты мелкие фермерские хозяйства, поэтому мы всегда вынуждены их поддерживать. В зависимости от региона мы субсидируем кредиты. Есть у нас регионы, которые кредиты получают под 2%, под 3%, но не на всей территории Армении. Мы стимулируем фермерское хозяйство для того, чтобы они перешли на современные формы работ в сельском хозяйстве. В нашем случае это капельное орошение, защита урожая сетками и другое, потому что у нас то град, то засуха, то много дождя, поэтому стимулируем. Это выражается тоже в субсидировании кредитов.
То есть это на инновации?
Серж Саргсян: Да. Мы стимулируем тех людей, которые вкладывают большие деньги в крупное парниковое хозяйство. Spayka уже имеет, по-моему, около 50 гектаров тепличного хозяйства, начала строительство 100 гектаров. Рынок большой. Рынок платежеспособный. Я имею ввиду российский и евразийский, поэтому не пользоваться этими возможностями просто глупо.
Подводя итог: два года Армения — член Таможенного союза, оправдались ли ожидания? Или ожидания, может быть, были больше?
Серж Саргсян: Конечно, ожидания были больше. Та ситуация, которая сложилась в мировой экономике, в российской, снизила ожидаемый эффект от нашего членства в Евразийском союзе. Но, в любом случае, эффект очевиден.
Извините, российская девальвация, она подорвала доходы Армении?
Серж Саргсян: Да, конечно.
И это — главное?
Серж Саргсян: Здесь самое главное — стабильность рубля. Она является залогом реализации нашей сельскохозяйственной продукции, потому что все-таки договор заключается не всегда в рублях, бизнесмен здесь свою экономику ведет на драмы. И рубль, и драм связаны долларом.
А драм не девальвировался в это время?
Серж Саргсян: В это время нет, но до этого девальвировался. У нас маленькая экономика, и, может быть, легче решать эти вопросы. Если мы сумеем в ближайшее время приблизить наш экспорт с импортом, то есть привести к какому-то балансу, то у нас, конечно, всегда будет стабильно. Но для этого нужно приложить большие усилия. Мы газ-то покупаем не за рубли и не за драмы, а за доллары, а продаем населению за драмы. А потом эти драмы нужно превратить в доллары и перевести «Газпрому». Это означает, что мы должны продавать коньяк, помидоры, огурцы за доллары, чтобы можно было потом привезти их в Армению и отдать эти доллары за газ.
