Управляющий директор по агробизнесу группы «Базовый элемент» Андрей Олейник в интервью Ивану Медведеву рассказал о рекордных урожаях, внедрении дронов и блокчейна в сельское хозяйство и необходимых объемах господдержки отрасли
Глава совета директоров агрохолдинга «Кубань», управляющий директор агробизнеса «Базэла» Андрей Олейник. Фото: Пресс-служба группы «Базовый Элемент»
В прошлом году в России был собран рекордный урожай зерновых: около 120 млн тонн. По прогнозам, в этом году рекорд будет побит. При этом, каждый раз мы слышим, что плохой урожай — плохо, хороший урожай — тоже плохо, потому что цены падают. Рекордный урожай — это плюс или минус?
Андрей Олейник: В этом году соберется около 130 млн тонн, это хорошо, несмотря на то, что это ведет к падению цен. Это выручка колхозников, рост объемов торговли, рост экспорта. На текущий момент мы экспортировали порядка 37 млн тонн. По сравнению с прошлым годом это на 15% больше.
По ценам есть прогнозы, или внутренние и экспортные цены уже сформировали?
Андрей Олейник: Цена уже сформировалась, она ниже прошлого года, но это тенденция мировая к снижению цены.
Если говорить о составе урожая, то критики утверждают, что у нас рекордными объемами собирается то, что дешево и никому не нужно, а вот с тем, что востребовано и дорого стоит, у нас проблема. Так ли это?
Андрей Олейник: Не совсем корректное утверждение, потому что мы выращиваем урожай в зависимости от климатических условий, в которых он растет. Технологии выверены до такой степени, что мы не теряем качественные характеристики по пшенице из-за урожая. И, если посмотреть состав урожая по пшенице 16-17 годов, то видно, что у нас снизился объем фуража: в 16 году фуража пятого класса было 31%, а в 17 — 27%. Вырос объем пшеницы четвертого и третьего класса.
Куда мы экспортируем, кто наш основной покупатель?
Андрей Олейник: Египет, Турция, Саудовская Аравия. Дальше идет вся Азия по нисходящей, то есть Иран, Ливан, Бангладеш, Судан и прочие.
Давайте теперь поговорим о животноводстве. Как чувствует себя эта отрасль?
Андрей Олейник: Я бы разделил промышленное свиноводство и животноводство — крупный рогатый скот и молоко. Свиноводство и производство свинины, мне кажется, обсуждать неинтересно, потому что рынок близок к насыщению по производству, он структурирован, есть крупные игроки, мелкие потихонечку вымирают. По молоку и по крупному рогатому скоту поинтереснее, потому что это рынок с длительными сроками окупаемости, на него не смотрели до этого. Последние несколько лет он начал активизироваться, люди начали улучшать генетический потенциал своего стада. И самое интересное, что среднероссийский надой на корову растет. Поголовье снижается, а надой растет, это говорит о том, что более качественных коров начали использовать.
А если говорить о производстве говядины. Импортозамещение, санкции, контрсанкции: уже прошло три года, можно ли говорить о том, что российский производитель уверенно занял нишу и в случае теоретической отмены контрсанкций, мраморке обратно вернуться будет сложно?
Андрей Олейник: Я бы не утверждал, что мы завоевали рынок. Говядина — это продукт верхнего ценового сегмента, а народ, прежде всего, ест свинину и птицу. К тому же, у нас нет традиции потребления говядины. Ее производство восстанавливается, но при открытии рынка и если сюда пойдет бразильская говядина, которая в разы дешевле нашей, нашему производителю будет реально сложно.
Нужна ли сейчас нашему сельхозпроизводителю господдержка и в каких объемах?
Андрей Олейник: Наши сельхозпредприятия в этом году планировали получить по линии господдержки 365 млн рублей, на текущий момент мы получили 53. Возможно, получим еще 12. Что случилось? Декларируемая господдержка сельского хозяйства растет. Но, к сожалению, у нас очень сильно изменилась структура выделения субсидии. Основная нагрузка перекладывается на региональное субсидирование. Например, по Краснодарскому краю субсидии на покупку элитных семян. Субсидия вообще не была запущена в 17 году, потому что в крае не было денег. Нужна ли субсидия? Да, нужна. Я не могу сказать, что у нас сельское хозяйство настолько дико маржинальный бизнес, который может жить без какой-то поддержки. Субсидии всегда направлялись на обновление основных фондов, основных средств, на развитие. Нет субсидий — нет развития.
Сейчас все говорят о цифровой экономике. Новые технологии пришли в АПК?
Андрей Олейник: У нас сейчас модно говорить, что сельское хозяйство 4.0, что у нас умное сельское хозяйство. Можно посмеяться, что внедряется блокчейн. И я думаю, что в ближайшие несколько лет блокчейн будет внедрен в торговлю зерном, потому что это хорошая проверка лояльности контрагента. По поводу умных технологий — наше российское сельское хозяйство реально начало использовать спутниковый мониторинг, дроны. Дрон 500 га может облететь за 15 минут, агроном — обойти за несколько часов. Комбайны появились с подруливанием, которые имеют возможность без оператора собирать урожай.
Как давно начали внедряться эти технологии и какой процент фермеров и компаний могут себе их позволить?
Андрей Олейник: Крупные компании начали их использовать как минимум 10 лет назад, мелкие фермы не начали использовать до сих пор за редким исключением. За последние 10-15 лет в сельском хозяйстве совершена небольшая революция. Поэтому сейчас АПК опровергает поговорку о том, что если ты хочешь потерять деньги, то вложи в сельское хозяйство.
За счет чего произошел этот рывок?
Андрей Олейник: Технология. Импортное оборудование, импортная сельхозтехника — это все потащило за собой развитие оборудования и сельхозтехники в России. Тот же самый «Ростсельмаш» — его образцы не хуже импортных. Во-вторых, это перенос технологий западных на российский рынок и российскую специфику, при этом их внедрение происходит быстрее и с большей эффективностью, потому что времени на раскачку не было.
На что позволяет надеяться экономическая ситуация, которую мы имеем на сегодняшний момент? Ваш прогноз на ближайшее будущее?
Андрей Олейник: С моей точки зрения сельское хозяйство такое аполитичное и не зависит от политической ситуации, потому что есть хотят все, всегда, часто и хорошо. Думаю, что в перспективе 5-10 лет это будет одна из самых современных областей экономики.
