«Люди готовы платить чуть-чуть больше, чтобы встретиться с красотой», — президент Cirque du Soleil дал интервью Business FM, в котором рассказал о гастролях цирка в Сочи. Изменилась ли ценовая политика компании в эпоху кризиса?
Генеральный директор Cirque du Soleil Даниэль Ламар. Фото: Cirque du Soleil Rus
В Сочи приехал Cirque du Soleil. До конца месяца в Сочи гастролирует шоу «Тотем» известного режиссера Робэра Лепажа. В Москве представление показывать не будут. О том, почему, а также о бюджетах и о том, сколько платят акробатам, в эксклюзивном интервью Business FM рассказал президент компании Даниэль Ламар. С ним беседовала обозреватель Business FM Евгения Смурыгина.
Почему Сочи, почему не Москва? Столица даже не стоит в вашем гастрольном графике.
Даниэль Ламар: Все очень просто. Само шоу было доступно только в этот период, только в июле, и мы решили, что надо пойти за людьми. Сочи на этот период становится большим туристическим направлением, туда все уезжают, и мы надеемся, что и москвичи поедут в Сочи, в том числе для того, чтобы посмотреть «Тотем», равно как и жители других городов России. Вместе с тем Сочи — один из моих любимых городов, я там был и на «Формуле-1», и на Олимпийских играх, и по другим поводам. И к нам всегда очень хорошо там относилась и местная публика, и город как таковой. Так что, почему бы, собственно, и нет?
А как насчет ценовой политики? Цены должны быть сравнительно высокими, это же бизнес.
Даниэль Ламар: На самом деле, слава Богу, сейчас уже известность и узнаваемость бренда Cirque du Soleil в России работает по большому счету на нас, и люди готовы платить чуть-чуть больше, чтобы встретиться с творчеством и красотой Cirque du Soleil.
Давайте просто озвучим цену, сколько будет стоить Cirque du Soleil в Сочи, и дороже ли это, чем в Москве?
Даниэль Ламар: Мы сохраняем прежний уровень цен и считаем, что это необходимо делать для того, чтобы расширять аудиторию, чтобы люди могли посмотреть шоу, несмотря на меняющуюся экономическую ситуацию. Цена — от 1 800 до 6 000 рублей.
Вот, кстати, о меняющейся экономической ситуации. Несколько лет назад рубль сильно ослаб. Вы сохраняете цены по отношению к докризисному уровню или последние несколько лет живете по новому курсу?
Даниэль Ламар: Спасибо вам большое за этот вопрос, потому что это дает мне возможность прокомментировать позицию нашей компании. Когда рубль начал падать, очень многие стали уходить отсюда, а мы считаем, что если вы пришли в хорошие времена, то вы должны оставаться и в плохие. Мы сохранили бизнес, сохранили российскую команду и сохранили уровень цен, в том числе. И мы считаем, что это определенная лояльность, которая позволяет людям по-прежнему ходить на наши шоу и смотреть наши постановки.
Но есть еще вопрос внешней политики. Сейчас время санкций. Как влияет на вас внешняя политика, соотносите ли вы политику своей компании с тем, что происходит в мире?
Даниэль Ламар: На самом деле, я человек мира. Я начальник клоунов. Моя задача сделать так, чтобы люди на те несколько часов, когда они смотрят наше шоу, забыли про работу, про политику, про все остальное и насладились тем, что они видят. Наша задача — привезти постановку и сделать так, чтобы люди «переключились» и получили удовольствие.
У вас 19 шоу (гастрольные из них только десять — Business FM) в 2017 году по всему миру, и в разных странах это разные программы. Вот как вы решаете, в какую страну какое шоу поедет, отчего это зависит? От менталитета той или иной страны, от экономической целесообразности?
Даниэль Ламар: Во-первых, даже на этапе создания на шоу влияют люди из 20-25 разных стран. В том числе и поэтому нам удается сделать так, чтобы шоу находили отклик в любой точке мира. У нас нет языка, это придуманный язык. В шоу нет какой-то специфической и национальной привязки, оно универсально, его понимают по всей планете. Это то, к чему мы всегда стремимся. И пока для нас это работало.
Сколько у вас сейчас во всей вашей интернациональной команде выходцев из России?
Даниэль Ламар: Русские артисты и артисты из Китая представляют, конечно, существенную долю в нашей многонациональной труппе. Порядка 15% артистов родом из России, а если говорить о том, что сейчас у нас всего две тысячи артистов во всех шоу во всем мире, то это больше 200 человек.
Есть какая-то градация по доходам артистов?
Даниэль Ламар: Все, в принципе, получают одинаковую зарплату и очень хорошую. Но есть несколько позиций, как правило, это какие-то ведущие акробаты в своих номерах, и вот они получают чуть-чуть больше, чем остальные, и зачастую россияне и китайцы оказываются в их числе, потому что и те, и другие лучшие.
Сколько и в какой валюте вы платите?
Даниэль Ламар: В принципе, на начальном уровне, когда человек только приходит, он будет получать порядка 50 тысяч долларов в год, и если это сольный номер или что-то уникальное и невероятное, то эта сумма может доходить до 125 тысяч долларов в год.
А каким должен быть артист, чтобы к вам попасть? И как вы ищете новых героев? Бывает ли, что вы скаутите, или люди сами приходят к вам, отправляют, возможно, видео?
Даниэль Ламар: Действительно, мы ищем людей, у нас по-прежнему скауты ездят по всему миру и смотрят разных артистов. Вместе с тем мы, конечно, испорчены, потому что через интернет, действительно, нам много чего присылают, и сейчас в нашей базе данных артистов — 75 тысяч человек. Это люди, которые потенциально могут стать артистами Cirque du Soleil. Если говорить о цирковых школах, то сейчас во всем мире их появляется огромное количество, что очень сильно влияет в хорошую сторону на качество циркового искусства, на уровень исполнения и так далее. И мы как Cirque du Soleil надеемся поднять вот этот возросший уровень на еще новый уровень.
Частью этой стратегии, вероятно, является то, что у вас среди артистов есть спортсмены-олимпийцы, олимпийские чемпионы. Расскажите, как вы пришли к этой практике?
Даниэль Ламар: На самом деле я очень горжусь тем, что мы начали работать с олимпийцами, потому что их история, на самом деле, довольно грустная. Люди выигрывают олимпийскую медаль, и на следующий день по большому счету их карьера заканчивается. Мы, в свою очередь, предлагаем им надежду и продолжение их профессионального пути, развития для них, возможность выступать, возможность делать то, что они делают лучше всего на свете и зарабатывать этим. И мне кажется, что это очень хорошо, потому что нет ничего печальнее человека, который всю жизнь вложил в спорт, в себя, в свое тело, а потом вынужден заканчивать.
Может быть, вы вспомните, кто из олимпийцев ваш самый ценный трофей, и что они делают в труппе?
Даниэль Ламар: К сожалению, я сейчас не могу вспомнить конкретные имена, но я очень хорошо помню энтузиазм и энергию группы русских гимнастов, сразу после одной из Олимпиад, которую они не выиграли. И вот этот переход от их разочарования и грусти по поводу того, что не удалось в спорте к энтузиазму по поводу того, что можно сделать в Cirque du Soleil. Более того, мне страшно нравилось то, как они работали вместе с канадской группой, с китайцами, с остальными артистами Cirque du Soleil. Вообще, Cirque du Soleil — это немножко Организация объединенных наций, и вот это объединение всех ради большого интересного дела и какой-то новой открывающейся карьеры, это, конечно, очень увлекательно.
В нулевые годы постоянно были периоды мировых кризисов, когда люди, даже состоятельные начинали меньше тратить на развлечения. Как ваш бизнес чувствует себя сейчас? Глобально, поскольку у вас есть представления по всему миру, сейчас люди охотно тратят деньги на развлечения или они экономят?
Даниэль Ламар: Действительно, был момент в 2008 году и на протяжении нескольких лет после этого, когда люди стали, я бы назвал это не «экономить», а стали более избирательны в том, на что тратить деньги, на какие развлечения. Сейчас ситуация изменилась, индустрия растет, люди стали больше ходить на какие-то живые выступления. И на самом деле, это удивительно, потому что мы все с гаджетами, мы все время в телефонах, но все равно в нас есть потребность отложить свои девайсы на непродолжительное время и отдаться чему-то живому, настоящему! Возможности посмотреть на совершенство, безграничные возможности человеческого тела, эта потребность все равно остается. И при этом возникают какие-то новые форматы живых развлечений, которые тоже людей интересуют, слава Богу, больше, чем гаджеты.
То, что вы говорите, означает, что вы, наверное, не интегрируете социальные медиа в саму идею Cirque du Soleil, но современного зрителя между тем достаточно сложно увлечь, удержать, а цирк как понятие достаточно ретрограден. Какие вы ищете новые возможности? Может быть, интеграция с виртуальной реальностью, что сейчас очень популярно и на всех последних кинофестивалях были зоны VR, кино и театр пытаются экспериментировать в этом направлении. Что с этим у вас?
Даниэль Ламар: Мы это уже делаем. В шоу, которое было в Нью-Йорке, были танцующие дроны. Мы разработали такой VR-контент, такое «впечатление», опыт с Samsung. В другом шоу есть робот. Мне кажется, что рано или поздно произойдет некое слияние виртуальной реальности, каких-то еще технологических решений, но все равно в центре всего этого будут стоять человеческие возможности и выступления живого человека, а все технологии будут усиливать эффект от того, что делает человек, потому что это все равно останется главным. И Cirque du Soleil, он все равно остается лидером именно живых выступлений.
Вероятно, самые передовые технологические решения вы не вносите в гастрольный график. Из того что мы, сидя здесь в России, не увидим, то, что у вас сейчас на ваших стационарных площадках самое передовое технологически, какое решение самое удивительное?
Даниэль Ламар: На самом деле, наверное, самой технологически сложной и совершенной вещью в наших стационарных шоу является стена в шоу КА, которая может подниматься, становиться стеной, потом становиться плоской и превращаться в сцену. Нам удалось соединить две технологии — это, собственно, движение и проекции, сделать ее очень зрелищной и очень сильным впечатлением. Вместе с тем технологические решения становятся легче, проще, дешевле, и у нас получается все больше и больше внедрять их в гастрольные шоу. В шоу Luzia есть экран из воды, в «Вольте» очень интересные спецэффекты — это самое новое шоу, которое дебютировало в марте в Монреале. То есть вещей, которые можно реализовать в гастрольных постановках, становится, в общем, все больше и больше. Но, естественно, моей мечтой было бы сделать стационарное шоу в Москве, в котором был бы настоящий фейерверк всех новых технологий и технологических решений.
А что мешает вам прямо сейчас сделать удивительное шоу в Москве?
Даниэль Ламар: Для этого нам нужен сильный местный партнер, в первую очередь, это должен быть девелопер, который бы построил для нас театр, масштаба, размера и размаха того, который у нас есть в Лас-Вегасе. При том, что я знаю, что с экономикой в России все было достаточно сложно на протяжении последних лет, но я оптимист и считаю, что такой человек обязательно найдется, и я смогу стать «российским гражданином», создав здесь постоянное шоу.
Какой объем инвестиций вам нужен со стороны партнера, например, российского, если мы уж конкретизируем, и какой средний бюджет ваших шоу на запуске? Сильно ли он отличается, в зависимости от того, стационарное это шоу или гастрольное?
Даниэль Ламар: Объем инвестиций, собственно, в театральную площадку, которую мы не строим (потому что ее в нашем представлении должен построить партнер), составляет порядка 100 млн долларов. Если говорить про, собственно, наши инвестиции в шоу, в контент и так далее, это действительно зависит от формата, и в случае с гастрольным шоу под собственным большим куполом — это порядка 25 млн долларов, а если это стационарное шоу, величина расходов может доходить до 40 млн долларов. Понятно, что это достаточно большие цифры. Вместе с тем, если девелопер строит какой-то большой торговый или жилой центр, какое-то большое пространство, все это становится жизнеспособным за счет того, что вся публика, которую привлекает театр Cirque du Soleil, она, в общем, тратит деньги и на остальной территории этого комплекса. Почему я уверен, что рано или поздно это случится, потому что генеральный директор Cirque du Soleil в России — женщина (Наталья Романова — Business FM). Если сильная женщина, женщина из бизнеса чего-то хочет, у нее это обязательно получается.
Если говорить о структуре вашего бизнеса, то что экономически для вас важнее, гастрольная часть или стационарное шоу, и какую долю составляют гастроли?
Даниэль Ламар: Стационарные шоу гарантируют некоторую стабильность. Можно медленно и аккуратно строить этот конкретный рынок. Наверное, в плане выручки они дают порядка 50%-60% прибыли. Вместе с тем с гастрольными шоу есть гибкость. Если в каком-то городе оно не работает, вы просто переносите купол или шоу в другую арену, в другой город. Поэтому, как мне кажется, важно иметь очень сбалансированный портфель этих проектов, это как раз то, чего мы добились сейчас. И сейчас, когда мы добавляем к тому или иному типу шоу, мы стараемся, чтобы этот портфель оставался сбалансированным.
Кажется, что наибольший успех, массовый и глобальный к вам пришел после сделки с инвесткомпанией TPG. И при этом они не вмешиваются в творческую составляющую. Означает ли это, что в крупной игре более эффективный менеджмент важнее, чем креатив?
Даниэль Ламар: Действительно, когда TPG приобрел долю, первое, что я им сказал, было: «Вы можете приходить в мой офис хоть каждый день, задавать любые вопросы про финансы, про все, что угодно, но не смейте заходить к творцам». Они посмеялись. Но с тех пор так этого и не делают, придерживаются данного ими обещания, потому что я считаю, что если они будут заходить к творцам, они убьют компанию. Этого нам удалось избежать, и они, и Fosun помогают нам расти. Более того, они нам предложили стать соинвесторами цирка. И все ключевые менеджеры, включая Наталью Романову (гендиректор Cirque du Soleil в России — Business FM), фактически являются соинвесторами цирка и соинвесторами проекта. Соответственно, у нас у всех сильная эмоциональная вовлеченность в то, что мы делаем.
Но все-таки сделка с TPG была очень крупной, я так предполагаю, что вы миноритарные акционеры. Напомните сумму этой сделки.
Даниэль Ламар: Действительно, они заплатили порядка 1,4 млрд долларов за этот пакет. Мы и, правда, очень-очень-очень миноритарные инвесторы. Вместе с тем именно мы управляем компанией. Мы и творческие люди, которые придумывают все то, чем славится Cirque du Soleil. А TPG как финансисты только помогают нам развиваться и расти.
При этом акций компании нет на рынке. Почему так сложилось?
Даниэль Ламар: С одной стороны, когда-нибудь, может быть, Cirque du Soleil на открытом рынке будет, на бирже, ну, возможно, сейчас я этого не знаю. Сейчас TPG ее купило именно как частную компанию и ее пестует. Естественно как инвестфонд они рады росту. Окажется компания на открытом рынке или нет, сейчас я этого сказать не могу, я этого не знаю. Но сейчас это по-прежнему непубличная частная компания, которая занимается развитием, в частности, не только в таком количественном плане, но и в плане поиска какого-то нового контента и новых форматов своей работы: новых форматов выступлений, новых форматов контента.
Первый раз, я так предполагаю, что это был 2008 год, когда господин Лалиберте (Ги Лалиберте — основатель и руководитель Cirque du Soleil— Business FM) продал долю в бизнесе — это были 20%, и он тогда улетел в космос. С точки зрения обывателя, это довольно-таки эксцентричный шаг. Но сейчас, когда он продал большую часть компании, он работает над новыми проектами, как с тех пор изменился его взгляд на ведение бизнеса, участвует ли он сейчас каким-то образом в работе над проектами Cirque du Soleil? И что за новые проекты, над которыми он работает?
Даниэль Ламар: Самое безумное, что тогда произошло, — это когда он мне из космоса позвонил на Землю. Мне в это было трудно поверить. Может он сейчас полетит на Марс, не знаю. На самом деле, я сейчас всячески стараюсь, чтобы он остался рядом с Cirque du Soleil, потому что он невероятного творческого потенциала человек и фигура. Он очень нужен и нашей творческой команде, и артистам, и людям, которые работают в студии. И мне бы хотелось, чтобы он оставался рядом с нами именно как творческая личность и творческая фигура.
Но все-таки не у каждого человека бизнес-партнеры улетают в космос, поэтому я спрошу. Во-первых, о чем он говорил с вами, когда он вам звонил из космоса, это было просто поболтать или вы обсуждали бизнес-вопросы? А, во вторых, как-то изменился его взгляд на ведение дел с тех пор?
Даниэль Ламар: На самом деле, звонил он мне по вполне деловому поводу. Мы тогда продюсировали первое в мире шоу, которое происходило с включениями с МКС. Была группа U2, были артисты в Бразилии, были артисты в Москве, и у нас было 12 точек по всему миру, которые принимали участие в этой по-настоящему глобальной постановке. Так что, разговор у нас был куда более существенный, чем просто поболтать.
